За время, прошедшее после Новосибирского стратиграфического совещания 1960 г ., в печати появился ряд работ, в которых предлагается существенно иное решение некоторых стратиграфических и палеогеографических проблем четвертичного периода. В частности, некоторыми исследователями [Афанасьев и Белкин, 1963; Кузин, 1963; Семенов, 1963, и др.] мощная толща морских осадков, обычно относящаяся к четвертичной системе, датируется неогеном или плиоцен-плейстоценом. После работ Межведомственной корреляционной партии (1959, 1960 гг.) выявились существенно иные представления об отложениях тазовского оледенения (стадии) в низовьях Оби, а также появилось новое объяснение причин трансгрессий Полярного бассейна [Кузин, 1960] и т.д. В результате этого наметились новые крупные расхождения по ряду принципиально важных вопросов стратиграфии и палеогеографии четвертичного периода севера Евразии. Вместе с этим существенно изменяются представления об объеме и содержании четвертичного периода в целом.

Обсуждение указанного круга вопросов имеет важнейшее значение, но, учитывая небольшой объем статьи, мы сознательно ограничимся рассмотрением двух крупных проблем: 1) геологический возраст мощной толщи морских отложений ямальской серии, туруханской, мессовской, санчуговской и казанцевской свит; 2) основные этапы развития севера Западной Сибири в четвертичном периоде.

Обе эти проблемы, по нашему мнению, являются одними из главнейших для решения вопросов стратиграфии и палеогеографии Западной Сибири в целом и корреляции со смежными областями Русской равнины, Северного Ледовитого океана.

ГЕОЛОГИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ МОРСКИХ ОТЛОЖЕНИЙ СЕВЕРА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ

До недавнего времени морские отложения всеми признавались за четвертичные. При этом основная часть их - салемальская (салехардская), мессовская, санчуговская и казанцевская свиты - относилась к верхнему плейстоцену. Большой группой исследователей верхнеплейстоценовый возраст всех этих осадков признается и сейчас (Сакс, Стрелков, Троицкий, Алявдин, Хлебников и др.). Другая группа исследователей (Архипов, Лаврушин, Лазуков, Мизеров, Рейнин и др.) считает их в основном средне-плейстоценовыми. К верхнему плейстоцену ими относится только казанцевская свита. В.А. Зубаковым санчуговские отложения, синхронизируемые с енисейско-тазовским оледенением, считаются верхнеплейстоценовыми. А.И. Поповым [1959] санчуговские, казанцевские и зырянские отложения признаются за единый комплекс осадков, который сопоставляется с одной ледниковой эпохой. Как указывалось, некоторыми исследователями преобладающая часть четвертичного разреза севера Западной Сибири и Русской равнины «переводится» в неоген.

Сторонники верхнеплейстоценового возраста рассматриваемых отложений считают, что после максимального оледенения на севере низменности была эпоха крупного регионального размыва, в течение которой на обширных пространствах развития морских осадков практически полностью были уничтожены ледниковые отложения максимального оледенения.

Если проводить корреляцию морских и континентальных ледниковых отложений, то получается, что в ледниковой и более южной внеледниковой областях нижне- и среднеплейстоценовые отложения оказались неразмытыми, а в области трансгрессий - размытыми. В результате этого в последней совершенно отсутствуют отложения нижнего и среднего плейстоцена. С другой стороны, в ледниковой области полностью отсутствуют возрастные аналоги мощной (до 200- 300 м ) толщи морских отложений полуйской, казымской и салехардской свит. Здесь есть только аналоги казанцевских отложений, которые наряду с литологическим сходством имеют одинаковые условия залегания и при прослеживании их с юга на север переходят друг в друга. В области распространения ледниковых отложений максимального оледенения нет совершенно и следов такого громадного верхнеплейстоценового размыва (до отметок - 200- 250 м ).

Все это приводит к тому, что нельзя произвести ни удовлетворительную корреляцию основных стратиграфических горизонтов рассматриваемых областей, ни увязку этапов развития этих смежных территорий. При такой датировке получается, что в области развития морских трансгрессий происходит сначала грандиозный врез, а потом мощнейшая аккумуляция, а сразу же южнее ничего подобного не было, хотя совершенно очевидно, что и там размыв имел место и следы его должны были сохраниться. Это тем более странно, ибо уничтожена была толща осадков, которые сразу южнее (на Белогорском материке) имеют более 100 м мощности и содержат большое количество валунно-галечникового материала. Однако на контакте с четвертичными и дочетвертичными отложениями базальные валунно-галечниковые горизонты отсутствуют. Вместе с этим здесь должны были бы быть и мощные толщи осадков, которые формировались бы в долинах, подпруженных высоким стоянием уровня Полярного бассейна времени ямальской (санчуговской) трансгрессии. Однако их тоже нет.

В значительной мере по указанным причинам нельзя согласиться и с предлагаемой некоторыми исследователями (Хлебников, Милюкова и др.) синхронизацией отложений полуйской свиты с отложениями максимального оледенения. Став на такую точку зрения, мы также неизбежно встречаемся, на наш взгляд, с непреодолимыми трудностями по увязке этапов осадконакопления и палеогеографического развития этих смежных областей. Пришлось бы допускать грандиозный размыв в предсамаровское или раннесамаровское время в области трансгрессий, когда все более древние отложения (демьянские, тобольские) здесь были бесследно уничтожены, поскольку морские четвертичные отложения, как указывалось, лежат непосредственно на дочетвертичных, почти во всех районах без каких-либо базальных горизонтов в основании. В области же развития ледниковых отложений и во внеледниковой области отложения, синхронные демьянскому оледенению и тобольскому межледниковью, оказываются неразмытыми и имеют широкое региональное распространение. Нет и следов грандиозных размывов.

При признании полуйской свиты возрастным аналогом ледниковых отложений самаровского оледенения отложения казымской и салехардской свит в пределах Белогорского материка не имеют себе аналогов. В таком случае надо делать невероятное допущение о том, что здесь не происходило осадконакопления. Этим в значительной мере и объясняются имеющиеся разногласия по вопросам стратиграфической увязки салемальских (салехардских), санчуговских и казанцевских отложений с отложениями Белогорского материка. И в первом, и во втором из указанных вариантов предлагаемых датировок морских отложений в послесамаровское время и вплоть до казанцевской трансгрессии на севере образовалась мощная (до 200- 300 м ) толща морских осадков, аналогов которым сразу южнее нет. Резко различными оказываются и этапы развития этих соприкасающихся друг с другом районов. В области трансгрессий в предсамаровское или послесамаровское время имела место эпоха длительного и глубокого размыва, сменившаяся впоследствии аккумуляцией мощных толщ осадков, а в области оледенения эти этапы полностью отсутствуют.

Указанные противоречия легко снимаются, если допустить, что мощная толща осадков ямальской серии образовывалась не в течение верхнего, а на протяжении нижнего и среднего плейстоцена. Формирование ее началось задолго до начала максимального оледенения, а закончилось в заключительные этапы этого оледенения. Развитие обширной трансгрессии, охватившей весь север низменности, и значительное повышение уровня моря, естественно, не могли не сказаться на характере осадконакопления и в более южных районах. Поэтому по мере постепенного распространения трансгрессии и на юге процессы врезания древней гидрографической сети постепенно сменились преимущественной аккумуляцией, заполнением древних долин. Это приводило к расширению площадной аккумуляции, к последовательному напластованию более молодых отложений на более древние не только в пределах морского бассейна, но и южнее его. Этим объясняется накопление мощных и широко распространенных нижне- и среднеплейстоценовых отложений в бассейнах Енисея, средней Оби, Иртыша, на юге низменности (Кулундинская, Барабинская степи). По мере аккумуляции происходило и выполнение древних долин осадками, их погребение.

Нижний и средний плейстоцен Западной Сибири на севере был эпохой крупной трансгрессии, а южнее в основном эпохой преобладания процессов аккумуляции и бокового блуждания рек, формировавших слабо врезанные широкие аллювиально-озерные равнины. Подтверждением этому являются осадки ямальской серии, туруханской, мессовской и санчуговской свит в области трансгрессии и мощных толщ нижне-среднеплейстоценовых осадков на юге (тобольская, краснодубровская свита и др.).

При условии нижне-среднеплейстоценового возраста морских отложений (кроме осадков казанцевской свиты) легко коррелируются основные стратиграфические горизонты всех естественно-исторических зон Западно-Сибирской низменности и основные этапы их палеогеографического развития. Полуйская свита, по нашим представлениям, нижнеплейстоценовая и соответствует времени демьянского оледенения. Казымская и туруханская свиты формировались в тобольское межледниковье, в отложения которого они переходят в южном направлении. Салехардская свита соответствует по времени эпохе максимального оледенения (самаровской и тазовской стадиям). На северо-востоке ей соответствуют отложения самаровского оледенения, мессовская и санчуговская свита и синхронные последней тазовские отложения. Последующий этап регионального врезания имеет место только перед казанцевской трансгрессией.

Теперь перейдем к очень краткому разбору представлений о неогеновом возрасте рассматриваемых морских отложений. Как известно, рядом исследователей в последнее время выдвинуто представление о том, что морские отложения на севере Русской равнины, Западной и Восточной Сибири имеют не четвертичный, а неогеновый или неоген-плейстоценовый возраст. При этом производится синхронизация их с акчагыльскими отложениями Каспийского моря. Для доказательства неогенового возраста приводятся: большая (сотни метров) мощность этих отложений, фауна беспозвоночных (макро и микро), данные спорово-пыльцевых анализов, условия залегания, сходные с акчагыльскими в пределах Каспийского бассейна, и якобы противоречие, заключающееся в отсутствии неогеновых отложений на севере Евразии и в их присутствии в более южных областях, и т.д. Остановимся лишь на краткой оценке некоторых из этих доказательств.

1. В качестве одного из основных аргументов в пользу удревнения морских отложений севера Евразии до неогена выдвигается большая мощность этих осадков, а в связи с этим и аномально большие скорости осадконакопления. Принимая современные скорости осадконакопления в морских бассейнах, равные 4- 8 см в тысячу лет, делается вывод о том, что аккумуляция 200-300-метровой толщи осадков должна занимать большой промежуток времени (5-7 млн. лет), значительно превышающий продолжительность всего четвертичного периода.

Однако необходимо учитывать, что имеются примеры значительно больших, чем 4- 8 см в тысячу лет, скоростей современного осадконакопления в морях и океанах. Так, П.Л. Безруков и А.П. Лисицын для Охотского и Берингова морей указывают, что мощность послеледниковых осадков «колеблется от нескольких десятков сантиметров до 2- 3 м , а местами достигает даже 15-20 м» [1961, стр. 138]. Эти цифры позволяют говорить о том, что местами скорость осадконакопления достигала здесь 1,5- 2,0 м в тысячу лет. А.П. Лисицын для Южного океана в районе Антарктиды указывает скорости современного осадконакопления от долей сантиметра до нескольких десятков сантиметров в тысячу лет. Для северной части Атлантического океана, даже на глубинах в 2000- 3000 м , мощность голоценовых отложений достигает более 2 м [Бараш, 1964], т.е. за тысячу лет здесь участками накапливалось более 20 см осадка. Скорости в 20- 40 см в тысячу лет отмечаются В.Н. Саксом и для отдельных участков Карского моря. Скорости современного осадконакопления в несколько десятков сантиметров имеются и по другим морям и океанам, причем на значительно больших глубинах, чем те, на которых происходила аккумуляция морских отложений на севере Западной Сибири.

Из сказанного вытекает, что скорости современного осадконакопления в несколько десятков сантиметров в тысячу лет не являются редкостью. Если же признать, что накопление 250-300-метровых толщ морских осадков севера Западной Сибири происходило в течение среднего и нижнего плейстоцена, т.е. примерно 500-600 тысяч лет, то средняя скорость их аккумуляции будет 0,5 м в тысячу лет. Эта цифра в несколько раз меньше максимальных скоростей современного осадконакопления. К тому же в литературе имеются указания на то, что и в более древних периодах подобные скорости аккумуляции также имели место. Так, М. Кэй [1957] указывает немало примеров накопления 500-600-метровых толщ в течение 1 млн. лет. Д.В. Наливкин [1956] приводит пример аккумуляции 1500-метровой толщи глинистых сланцев за 700 000 лет.

Все это, на наш взгляд, не дает оснований для заключения о том, что четвертичный период в несколько раз короче того промежутка времени, который требовался для аккумуляции рассматриваемых осадков. Подходя к объяснению больших мощностей этих отложений на севере Западной Сибири, необходимо иметь в виду, что их аккумуляция происходила в условиях неглубокого бассейна (залива - моря), в который сносилось реками огромное количество терригенного материала и в пределах которого осуществлялся ледниковый и айсберговый разнос. К тому же Западно-Сибирская низменность сложена легко разрушающимися мезо-кайнозойскими отложениями, а осадконакопление происходило в условиях устойчивого тектонического погружения.

Таким образом, анализ мощностей не дает несомненных оснований для понижения возраста разбираемых осадков.

2. Для подтверждения неогенового возраста рассматриваемых отложений используется фауна беспозвоночных (моллюски, фораминиферы, остракоды). Для этих фаун характерно то, что они представлены формами, возрастной предел обитания которых захватывает промежуток времени от неогена до наших дней. Часть форм известна начиная с миоцена, часть - с плиоцена. Вымершие формы представлены всего лишь единичными видами. В целом видовой состав довольно однообразный и ни одна из форм не имеет строго стратиграфического значения, т.е. приуроченности к тем или иным горизонтам. В связи с этим данная фауна и не может служить в настоящее время для определения возраста внутри указанного предела. Для этого необходимо привлечение фаунистических комплексов, которые в большинстве случаев еще недостаточно выявлены. Относится это главным образом к фораминиферам и особенно к остракодам. Большого внимания в этом отношении заслуживают исследования В.И. Гудиной, В.Н. Слободина и других авторов, изучающих фораминиферы из морских отложений севера Западной Сибири. Полученные ими результаты имеют важное значение для решения ряда вопросов, связанных с выяснением среды обитания, особенностей осадконакопления и т.п. Для использования фораминифер в стратиграфических целях необходимы дальнейшие исследования и, в частности, сравнение выявляющихся комплексов с таковыми по другим территориям (Каспий, Камчатка, Сахалин, Голландия и др.). При этом сравнения и выводы необходимо делать параллельно с анализом геолого-геоморфологических и палеогеографических условий. Учет последних уже сейчас позволяет использовать фауну беспозвоночных в стратиграфических целях. В этом отношении можно сослаться хотя бы на давно выявленные В.Н. Саксом комплексы санчуговской и казанцевской фауны моллюсков.

В имеющихся работах, в которых фауна беспозвоночных используется для определения неогенового возраста рассматриваемых отложений, такого анализа не произведено. Фауна беспозвоночных в настоящее время позволяет датировать эти отложения широким возрастным диапазоном (неоген - современность) и, естественно, не может служить основанием для отнесения этих осадков к неогену.

3. При привлечении спорово-пыльцевых анализов для доказательства неогенового возраста [Белкин, 1963, и др.] используется присутствие в спектрах пыльцы явно экзотических растений (тсуга, нисса, илекс, ликви-дамбар, секвоя и др.), встречающихся вместе с пыльцой и спорами четвертичных растений. Заметим, что вместе с ними встречаются пыльца и споры мезозойских и даже палеозойских растений. Кроме того, третичные экзоты встречаются во всем разрезе четвертичных отложений (вплоть до аллювия поймы и современных проб). К тому же в преобладающем большинстве случаев они относятся не к неогеновым, а к палеогеновым растениям, присутствующим в спектрах вместе с пыльцой и спорами явно холодолюбивых растений (карликовые формы березы и ольхи, арктические плауны и т.д.).

Качественное содержание пыльцы палеогеновых и неогеновых растений по разрезу очень однообразно и невыразительно, не имеет каких-либо закономерных смен, которые свидетельствовали бы о крупных этапах развития растительности. Количество пыльцы экзотических растений изменяется по разрезу произвольно и не зависит от тех или иных изменений спорово-пыльцевых спектров.

Все это свидетельствует о том, что пыльца экзотических растений находится здесь в явно переотложенном состоянии, тем более, что ее присутствие указывает скорее на палеогеновый возраст вмещающих пород.

Выразительные примеры переотложенных спорово-пыльцевых спектров приводятся, например, для айсберговых отложений Южного океана. А.П. Лисицын указывает, что по спорово-пыльцевым данным эти осадки в разных местах могут уверенно относиться к карбону, перми, юре, мелу или к третичным отложениям. Однако эти осадки «являются, несомненно, современными; их возраст, определенный по ионию и радию, нигде не превышает нескольких сотен или первых тысяч лет» [Лисицын, 1961, стр. 139].

Исходя только из спорово-пыльцевых данных, можно датировать палеогеном некоторые небольшие по мощности горизонты всех свит ямальской серии, в которых содержится до 80-90% пыльцы экзотических растений.

Однако сразу же под и над ними в спектрах преобладают пыльца и споры растений, характерных для четвертичного периода.

4. К неогеновым отложениям указанные авторы относят только отложения ямальской серии, туруханские, мессовские и санчуговские отложения (или только часть их) и большеземельскую серию северо-востока Русской равнины. Казанцевские же и вашуткинские бореальные отложения признаются за четвертичные. Однако эти отложения также имеют большие мощности, а главное в целом аналогичные спорово-пыльцевые спектры, комплексы фораминифер и моллюсков. Различия заключаются лишь в появлении здесь ряда бореальных форм [Троицкий, 1961, и др.], которые живут также начиная с неогена. Поэтому, чтобы быть последовательным, надо относить и эти отложения к неогену. Но в таком случае четвертичный период будет представлен только отложениями, синхронными зырянскому оледенению, и аллювием современных долин.

5. Морские отложения севера Евразии синхронизируют с акчагыльскими и апшеронскими отложениями Каспийского бассейна, используя для этого сходство условий залегания и фауну беспозвоночных. В отношении фауны беспозвоночных уже говорилось выше. Сравнение же условий залегания, мощностей, этапов палеогеографического развития Каспийского бассейна и севера Евразии позволяет говорить против указанной синхронизации. Во-первых, мощности только акчагыльских и апшеронских отложений в Каспийском бассейне достигают 1,5-2 тыс. м и более. Подошва акчагыльских отложений местами (на участках вблизи современной долины Волги) отмечается на отметках от минус 400 до минус 632 м [Жидовинов и Курлаев, 1964]. Кроме акчагыльских и апшеронских, имеются мощные (сотни метров) толщи и более молодых отложений (бакинские, хазарские, хвалынские и др.). Во-вторых, если сравнить этапы палеогеографического развития этих территорий, то выявляются значительные различия, что вполне естественно, поскольку они находятся в различных структурно-тектонических регионах. В бассейне Каспия выделяются акчагыльская, апшеронская, бакинская, хазарская, хвалынская и новокаспийская трансгрессии. Между ними были значительные регрессивные фазы. К тому же некоторые трансгрессии внутри себя также имели регрессивные фазы (например, хазарская, хвалынская). На севере Евразии подобные крупные этапы развития никем не отмечаются.

Если проводить синхронизацию акчагыла - апшерона с морскими отложениями севера Евразии, то чему тогда здесь будут соответствовать бакинские, хазарские и хвалынские отложения? Ведь на севере Евразии в четвертичном периоде остаются только зырянские и послезырянские отложения. В бассейне Каспия широко представлены и имеют большие мощности и более древние (миоценовые, среднеплиоценовые) отложения, аналоги которых полностью отсутствуют на севере Евразии. Все это позволяет вполне определенно говорить о резко различной истории палеогеографического развития и осадконакопления сравниваемых областей в доакчагыльское и послеакчагыльское время.

Подходя к выявлению возрастных соотношений осадков рассматриваемых областей, в любом случае необходимо произвести всесторонний анализ имеющихся материалов по неоген-четвертичным отложениям и истории их осадконакопления. Однако подобного анализа при указанных синхронизациях, к сожалению, не сделано. Важность и сложность этой проблемы требует такого анализа.

6. Идея о синхронизации акчагыльских отложений и морских отложений севера Евразии в известной мере базируется на представлениях о всесветном и одновременном распространении морских трансгрессий и регрессий и связанных с ними уровней. «Не Западно-Сибирская низменность опускалась или поднималась, а уровень Карского моря - составной части Мирового океана - в четвертичное время повышался или понижался с общей амплитудой в несколько сот метров» [Кузин, 1960, стр. 228]. Далее И.Л. Кузин отмечает, что им не отрицаются новейшие тектонические движения самой Западно-Сибирской низменности, но «...амплитуда подобных движений очень незначительна, во всяком случае не соизмерима с амплитудой уровня океана» (там же, стр. 228). Получается, что дно океана жило интенсивной тектонической жизнью, а суша, по крайней мере во всем северном полушарии, оставалась практически неподвижной. Если согласиться с такой точкой зрения, то колебания уровня моря с амплитудой в 400- 500 м должны были бы обусловливаться тектоническими движениями только на дне океана, которые «выдавливали» водную массу. Если уровень Мирового океана за время образования морских отложений севера Евразии поднялся на 400- 500 м , то должно было бы произойти «выдавливание» воды объемом, равным 144-180 млн. км³, что в 8-10 с лишним раз превышает объем современного Северного Ледовитого океана (17 млн. км³), или только в 7,5-9,5 раз меньше объема всего Мирового океана (1370 млн. км³). При таких грандиозных движениях в пределах океана могла ли суша оставаться практически стабильной?! По нашему мнению, безусловно нет.

Причинами трансгрессий и регрессий, несомненно, являются тектонические движения и на суше и в океанах. Размер и характер этих движений менялся и во времени и в пространстве. В связи с этим к определению возраста уровней морской аккумуляции и абразии надо подходить дифференциально, с учетом тектонического режима регионов, а не базироваться при широких корреляциях по сути только на анализе гипсометрических отметок. Даже для более молодых отложений и уровней (например, казанцевского, бореального и эемского) выявляются существенные высотные различия. На севере Западной Сибири и Русской равнины они имеют 60-80-метровые отметки, а в пределах Балтийского бассейна они располагаются около или даже ниже уровня моря.

7. При попытках ревизии четвертичного возраста рассматриваемых отложений, к очень большому сожалению, совершенно не учитывается фауна млекопитающих, которая в течение неоген-четвертичного времени претерпела существенные филогенетические изменения. Выразились они в появлении и исчезновении целого ряда видов, родов и даже семейств. Благодаря этому выявлено несколько разновозрастных фаунистических комплексов [Громов, 1948, и др.].

Анализ фауны млекопитающих и приуроченности ее к определенным горизонтам, по нашему мнению, позволяет сделать вполне определенные выводы о возрасте рассматриваемых отложений. В отложениях второй половины среднего плейстоцена и в верхнеплейстоценовых отложениях Западной Сибири, так же как и в других регионах, в том числе и в бассейне Каспия, встречаются костные остатки млекопитающих верхнепалеолитического комплекса. В отложениях, залегающих под отложениями, синхронными максимальному (самаровскому) оледенению, к настоящему времени в приледниковой и внеледниковой зонах Западной Сибири также известно довольно много находок фауны млекопитающих. Так, В.С. Волковой [1964], Ф.А. Каплянской, В.Д. Тарноградским [1961] и другими исследователями для отложений, формировавшихся в тобольское межледниковье, указываются находки костных остатков млекопитающих, типичных для тираспольского и хазаровского комплексов: Elephas wusti, Alces latifrons, Mammuthus trogontherii, Equus caballus cf. chosaricus, Bison priscus longicornis и некоторые другие. В более южных районах в нижнечетвертичных и среднечетвертичных отложениях (краснодубровская свита) В.А. Мартыновым [1961], В.Е. Рясиной [1961] и другими указываются находки поздней формы Parelephas wusti или ранней формы Mammuthus trogontherii, Equus caballus cf. mosbachensis, Equus caballus chosaricus, Camelus knoblochi, т.е. форм, также типичных для тираспольского и хазарского фаунистических комплексов. Эти находки позволяют вполне определенно датировать содержащие их отложения нижним и первой половинок среднего плейстоцена. В бассейне Енисея в отложениях тобольского межледниковья (туруханские слои по С.А. Архипову) И.И. Красновым найдены костные остатки Alces latifrons - формы, характерной для первой половины плейстоцена.

Отложения тобольского межледниковья, перекрывающиеся ледниковыми отложениями максимального оледенения, хорошо прослеживаются и в ледниковой зоне, а еще севернее, в пределах распространения морских отложений, они залегают под салехардскими, мессовскими и санчуговскими отложениями. Здесь тобольским отложениям соответствуют осадки казымской и туруханской свит.

Таким образом, получается, что «неогеновые» салехардские отложения моложе отложений тобольского межледниковья, содержащих фауну тираспольского и хазарского фаунистических комплексов. Если обратиться к бассейну Каспия, то там отложения с аналогичной фауной млекопитающих также моложе и акчагыльских и апшеронских отложений, с которыми синхронизируются хапровский и таманский фаунистические комплексы.

Таким образом, фауна млекопитающих свидетельствует о том, что рассматриваемые осадки являются четвертичными.

8. Перенесение тех или иных отложений из одного периода в другой - сложная и ответственная проблема, поскольку заставляет пересматривать ряд важных стратиграфических и палеогеографических вопросов. В связи с этим необходим по возможности всесторонний анализ всех имеющихся материалов по рассматриваемой и смежным областям. И не только материалов по самим осадкам, но и палеогеографической обстановки времени их аккумуляции и увязки этих данных с другими территориями, палеогеография неогена и четвертичного периода которых выяснена довольно хорошо. Однако в существующих построениях такого анализа не дается.

Приведенные выше соображения, по нашему мнению, не дают оснований для перенесения морских отложений севера Евразии в неоген. Вместе с тем мы сознаем сложность и дискуссионность этой проблемы и считаем, что для ее окончательного решения необходим основательный анализ разносторонних материалов геолого-геоморфологического, палеогеографического и палеонтологического характера. Этот анализ необходимо произвести в ближайшее время.

ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ СЕВЕРА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ

Анализ имеющихся геолого-геоморфологических и палеонтологических материалов по северу Западной Сибири, на изложении которых мы не имеем возможности остановиться, позволяют выделить три крупных этапа ее развития в неоген-четвертичное время. Палеогеографические условия каждого из них существенно отличаются между собой.

А. Этап максимальной регрессии Полярного бассейна (конец неогена). Материковый шельф современных окраинных морей представлял собой сушу. Береговая линия проходила в районе континентального склона. В пределах Западно-Сибирской низменности была развита глубокая и хорошо разработанная гидрографическая сеть. Низкое положение базиса эрозии, преобладание положительных тектонических движений обусловливали интенсивное развитие процессов глубинной эрозии.

Б. Этап трансгрессий и оледенений (конец неогена - верхний плейстоцен). В максимум трансгрессии (салехардское, санчуговское время) обширные пространства севера низменности покрываются водами Полярного бассейна. Южная граница его располагается в зоне Сибирских Увалов. Отдельные губы-эстуарии вдаются южнее. Происходит интенсивная площадная аккумуляция при условиях последовательного напластования, перекрытия ранее отложенных осадков более молодыми. Такой характер осадконакопления был обусловлен преобладанием отрицательных тектонических движений и изменением уровня Полярного бассейна. Этим объясняется и площадная аккумуляция озерно-аллювиальных осадков южнее трансгрессивного бассейна.

В период максимума трансгрессии ею выработана обширная морская аккумулятивная равнина, широко распространенная на севере низменности. Над современным уровнем моря она возвышается на 100- 120 м . Более высокие участки этой равнины (в пределах Мужинского Урала, Сибирских Увалов, в низовьях Енисея и в других районах) приподняты последующими тектоническими движениями. В пределах области трансгрессий север низменности не перекрывался ни одним четвертичным оледенением (в том числе и максимальным). С концом казанцевской трансгрессии совпали начальные этапы зырянского оледенения, размеры которого обычно значительно преувеличиваются.

Трансгрессии наряду с общеклиматическими изменениями оказывали существенное влияние на климат окружающих территорий (особенно восточных районов). Отмечается вполне определенная зависимость между трансгрессиями Полярного бассейна и оледенениями. При отсутствии трансгрессий, а тем более при наличии значительных регрессий Полярного бассейна (вплоть до осушения шельфа), как это признается некоторыми исследователями, в Сибири не могло бы возникнуть ледниковых покровов.

Анализ морской фауны свидетельствует о значительном поступлении в трансгрессивный бассейн вод атлантического происхождения, что дает основание для вывода о более широком обмене водными массами между Атлантическим и Северным Ледовитым океанами того времени.

Нижне-среднеплейстоценовая трансгрессия, завершившаяся аккумуляцией салехардских и санчуговских отложений, отделена от верхнеплейстоценовой (казанцевской) трансгрессии регрессивной фазой, в течение которой была выработана гидрографическая сеть, впоследствии почти полностью выполненная казанцевскими отложениями. Казанцевское межледниковье является одной из наиболее теплых эпох четвертичного периода на севере Западной Сибири.

Анализ имеющихся материалов вполне определенно свидетельствует о том, что осадконакопление происходило как в ледниковые, так и в межледниковые эпохи. В связи с этим необходимо решительным образом возразить против представлений Е.П. Зарриной, Ф.А. Каплянской с соавторами [1961, стр. 61] о том, что «...на межледниковья чаще всего падают перерывы в осадконакоплении. Поэтому с межледниковьями следует связывать образование маломощных элювиальных горизонтов и погребенных почв, которые фиксируют длительные континентальные перерывы». Имеющиеся материалы не только по северным, но и по центральным и южным районам Западно-Сибирской низменности убедительно опровергают указанный вывод.

В. Этап понижения уровня Полярного бассейна до современного состояния (верхний плейстоцен - современность). Наиболее характерной особенностью этого этапа является последовательное непрерывно-прерывистое понижение уровня Полярного бассейна. В это время происходит формирование современной гидрографической сети, в долинах которой отмечается несколько террасовых уровней, и оформление основных черт современного рельефа в целом.

Возможно, в конце плейстоцена - начале голоцена уровень моря был несколько ниже современного. Об этом позволяет предполагать наличие под аллювием поймы Оби отложений, выполняющих эрозионные врезы. Они дают основание для предположения о своеобразном и кратковременном эрозионном цикле, проявившемся перед формированием поймы.

ЛИТЕРАТУРА

Афанасьев Б.Л., Белкин В.И. Проблемы геологии кайнозоя Большеземельской тундры. - В кн. «Кайнозойский покров Большеземельской тундры». Изд-во Моск. гос. ун-та, 1963.

Безруков П.Л., Лисицын А.П. Основные черты осадкообразования в дальневосточных морях в четвертичное время. - Материалы Всес. совещ. по изуч. четверт. периода, т. I. Изд-во АН СССР, 1961.

Белкин В.И. О неогеновых отложениях Большеземельской тундры. - Докл. АН СССР, 1963, 149, № 3.

Волкова B.C. Четвертичные отложения низовьев Иртыша и их биостратиграфическая характеристика. (Автореферат канд. диссертации). Новосибирск, 1964.

Жидовинов Н.Я., Курлаев В.И. Верхнеплиоценовые отложения Астраханской области и Калмыцкой АССР. - В кн. «Плиоценовые отложения Прикаспийской впадины». Саратов, Изд. Саратовск. ун-та, 1964.

Заррина Е.П., Каплянская Ф.А., Краснов И.И., Миханков Ю.М., Тарноградский В.Д. Перигляциальная формация Западно-Сибирской низменности. - Материалы ВСЕГЕИ, новая серия, 1961, вып. 4.

Каплянская Ф.А., Тарноградский В.Д. К стратиграфии плейстоцена низовий Иртыша. - Решения и труды Межведомств. совещ. по доработке и уточнению унифиц. и корреляц. стратиграф. схем Зап.-Сиб. низменности. Л., Гостоптехиздат, 1961.

Кузин И.Л. Новейшая тектоника и ее проявление на северо-западе Западно-Сибирской низменности - Труды ВНИГРИ, 1960, вып. 158.

Кузин И.Л. О плиоценовом возрасте четвертичных отложений северных районов Западно-Сибирской низменности и Русской равнины. - Труды ВНИГРИ, 1963, вып. 220, геол. сб., № 8.

Кэй М. Осадки и погружение во времени. - В сб. «Земная кора». М., ИЛ, 1957.

Леонтьев О.К. Краткий курс морской геологии. Изд. МГУ, 1963.

Лисицын А.П. Процессы современного осадкообразования в южной и центральной частях Индийского океана. - В кн. «Современные осадки морей и океанов». Изд-во АН СССР, 1961.

Мартынов В.А. Опыт корреляции четвертичных отложений южной части Западно-Сибирской низменности. - Решения и труды Межведомств. совещ. по доработке и уточнению унифиц. и корреляц. стратиграф. схем Зап.-Сиб. низменности. Л., Гостоптехиздат, 1961.

Наливкин Д.В. Учение о фациях, т. I. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1956.

Попов А.И. Четвертичный период в Западной Сибири. - В кн. «Ледниковый период на территории Европейской части СССР и Сибири», Изд-во Моск. гос. ун-та, 1959.

Рясина В.Е. О стратиграфическом положении «синих глин» в разрезах Степного приобского плато. - Решения и труды Межведомств. совещ. по доработке и уточнению унифиц. и корреляц. стратиграф. схем Зап.-Сиб. низменности. Л., Гостоптехиздат, 1961.

Семенов И.Н. О находке комплекса третичной микрофауны в рыхлых отложениях Воркутской мульды. - В кн. «Кайнозойский покров Большеземельской тундры». Изд-во Моск. гос. ун-та, 1963.

Троицкий С.Л. Четвертичные отложения и рельеф северо-восточного побережья Гыданского полуострова, северо-западной окраины Таймырской низменности и прилегающей части гор Бырранга. (Автореферат канд. диссертации). Л., 1961.

Троицкий Л.С. Проблемы оледенения Урала в четвертичном периоде. - Материалы гляциологических исследований. Хроника, обсуждения, вып. 9. М ., 1964.

Ссылка на статью:

Лазуков Г.И. Возраст морских четвертичных отложений и основные этапы развития севера Западной Сибири // Основные проблемы изучения четвертичного периода. М.: Наука. 1965. С. 53-62.