АРАПОВ ЮРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Ю.А. Арапов

ИЗ ТАЙНИКОВ ДУШИ НЕЗРИМОЙ…. 

Арапов Ю.А. Из тайников души незримой… Манн-Пресс. 2003. 80 с.

Предисловие автора

Из тайников загадочной души и памяти незримой

Я извлекаю слов, чувств и мыслей рой ранимый

О том, что пережил, что было,

Что не ушло, что не забылось,

О том, что испытал, что потерял, что чувствую иль знаю.

***

Воспоминаний вереницы стихов мне даруют страницы.

Я тем их посвящаю,

Кто с честным, благородным, чистым сердцем,

Кто с трепетной, возвышенной и чуткою душой,

Кто наделен печально-грустной, одинокою судьбой

ИЗ ПОЭТИЧЕСКОЙ ГЕОЛОГИИ

О, минералы, - Чудеса Земли!

Какие краски, жизнь какая в вас заключены!

Как радостно мне с вами повстречаться, вас касаться,

Волшебной красотою вашей любоваться

И как невыразимо грустно расставаться.

Входя в мой мир проникновенно

Вы чувство светлое, прекрасное рождаете мгновенно,

Зовя в страну таинственной, непознанной Природы,

Где вы живете с матерью своей - Породой!

* * *

Когда я смотрю на кристалл минерала,

В его глубину проникая,

То скрытое вдруг мне становится явным –

Я вижу картины и слышу волшебные звуки миров

первозданных и тайных.

Вот алмаз - царь камней.

Что красивей его и прочней?

Что таится в его глубине первозданной?

Жизнь какая в нем скрыта?

Проникнуть не может никто в его мир изначальный,

загадочно-тайный.

Вот рубин, что пурпурным закатом

Нас чарует, тревожит, зовет и уносит в бескрайние дали

И нет сил от нее отказаться.

И волшебный огонь созерцая

Погружаешься в жизнь без конца и печали.

А вот изумруд, что тебя поглощает,

Лишь на него только взглянешь.

И уж оторваться не в силах, и всё забываешь,

Другие миры созерцая, душой отдыхая.

И словно находишься в бездне морской,

В объятьях с её изумрудно-зеленой волной.

Иль аквамарин, что манит и манит своей глубиной голубою

В безбрежное море.

И будто плывёшь ты в его бесконечном просторе –

Туда, где сливаются небо и море,

Не ведая грусти и горя.

Но не достигнуть тебе той пленительной дали,

То лишь горизонт бесконечной печали.

А вот и сапфир, что искрится и радует взор

Васильковым задумчивым цветом,

Или небесною синью бездонной.

Краски его волшебно нежны, лучезарны,

Влекут они нас, как голубой океан с нераскрытою тайной.

А вот бирюза - капли неба синего,

Упавшие в желтое море пустыни.

Их только здесь сохраняет Природа,

Они только здесь остаются живыми.

Ласково-нежная небес голубизна - бирюза.

Чтоб дожить до жизненной зимы и в любви остаться,

Надо с милой бирюзой повстречаться.

Спутница любви и декабря - бирюза.

Лазурную нежность и тайну небесного свода

В себе заключил лазурит.

Как тонко, как чутко Природа

Все высшее может в прекрасных камнях отразить.

А как же другие волшебные камни?

Какую же загадочную жизнь они заключают и выражают?

Что нам говорят, то ли гранат многоликий,

Или тяжелый топаз многоцветный,

Иль лунный камень с мерцанием призрачным звездным,

Или кальцит с его бесконечными формами, гранями,

красками,

С пейзажными тенями, жемчужными бликами.

Или янтарь с заключенной в нем жизнью,

Печально погибшей, - навеки уснувшей.

Иль аметист с опьяняющим цветом сирени,

Иль кварца прозрачный кристалл с чистотой несравнимой...

А сколько еще минералов в Природе

С чарующим цветом, волшебною формой!

Миров не познать, не изведать явлений прекрасных.

- Труд этот немыслим, напрасен.

Но все же, как только я камня касаюсь,

Мне кажется: я чего-то постиг и чего-то я знаю,

И нет сил, чтоб расстаться с непознанной тайной –

Бесконечной, незримой, влекущей, манящей, желанной...

Видел я сам минералы все эти,

Иль находил их в породах Земли.

С ними встречайся, в них погружайся и в бесконечность иди!

* * *

Горная порода (этюд)

Как только я в тайну шлифа¹ погружаюсь,

Мне скрытое вдруг становится явным –

И вижу и слышу всю жизнь я Породы –

Частицу единой Природы.

Когда я литопись² читаю,

То в чудные миры мгновенно погружаюсь,

Волшебные картины созерцаю,

Другие страны посещаю,

Невидимое наблюдаю, забываюсь...

Порода горная! Палитра красок в ней,

В ней жизнь, в ней звуков рой.

Благодарю ее - она дружна со мной.

Примечания.

1. Шлиф - тонкий срез горной породы для изучения ее под микроскопом. Это тот срез породы, в котором воплощено все мирозданье, от наблюдения которого невозможно оторваться. Это страницы книги о природе и если мы можем понимать язык этих страниц, то мы сможем и однозначно и определенно отвечать на вопросы, задаваемые нам Природой.

2. Литос (греч.) - камень, порода.

Литопись - жизнь камня - породы, записанная Природой (Ю.А.). Только порода может дать нам информацию о былом, изначальном. Это целый мир, поражающий богатством жизни и ее сложность, это такая же литопись, как и летопись летописца, повествующего нам о жизни (истории) стран, их народов, отдельных людей, целых поколений от их происхождения, становления, рождения и через тернии, катастрофы, спокойные периоды, страдания... до Вечной обители (до момента гибели, забвения).

Любая порода в целом и каждая ее составная в отдельности несут свой генетический код. Наука, возможно, со временем научится его расшифровывать и познает всю жизнь породы - от момента ее зарождения и до наших дней, и тогда мы узнаем тайны прошлого нашей Земли и нас самих. И не только нашей Планеты, но мы сможем увидеть миры и картины, рассказывающие о тайнах бесконечной и вечной Вселенной и ее жизни.

Да и в наши дни уже многое и о многих породах известно. Вот к примеру возьмем самые древнейшие и глубоко измененные породы на Земле, так называемые метаморфические. Изучая их с помощью микроскопа (обязательно предваряя эти исследования полевыми наблюдениями), можно однозначно решить их принадлежность к тому или иному исходному эквиваленту - осадочному, вулканическому или глубинно-магматическому. Тогда приходишь к выводу, что они были такими же, как и более молодые и как в наши дни, т.е. на Земле происходили события и процессы, равные нашему времени: текли реки, голубели озера, шумели волнами и пенились прибоями океаны и моря, действовали вулканы, внедрялись граниты, а над всем этим простирались бездонные небеса и также светило солнце. Следует отсюда и убежденно предположить, что и жизнь уже существовала (и возможно не раз). Было это в докембрии (архей-протерозой) миллиард лет назад и больше. Последующие события (глобальная катастрофа), приведшие к метаморфизму и ультраметаморфизму с палингенезом (плавление пород с возрождением магмы) уничтожили и снивелировали все на Земле. Затем с началом фанерозоя (жизнь Земли от менее 1 млрд. лет и до текущего времени) началось и возрождение прежних условий и новой жизни, в которой и нам отведено одно мгновение.

Теперь хочу образно рассказать о глубинной магматической породе, которая зарождается в неведомых и недоступных глубинах Земли из жидкой магмы и пока еще ничем не выразительна; затем начинает свой путь (и если все для нее благоприятно, также как и для человеческого начала) и дифференциацию - дает свои ответвления, свои семейства, свои плоды, например, ту или иную руду или драгоценные камни - своих лучших «детей». Достигает совершенства (если не остановилась на каком-то отрезке пути - не прервалось ее движение, как у человека) и угасает - успокаивается, выразившись в своей, только ей присущей, индивидуальности. А затем она (также как и человек) вовлекается в процесс перерождения, но не «погибает», не «умирает», переходя в другое состояние - вновь вовлекается в другую жизнь, невидимую простым глазом, либо непознаваемую для человеческого разума и состояния (и человек не знает, какие преобразования он претерпевает, уходя из лунно-солнечного мира в мир непознанных и невидимых преобразований).

Так и струится бесконечное движение во всей Природе - никогда, ничто и никто не умирает, не останавливается, а только переходит из одного состояния в другое, преобразуясь и давая новую жизнь.

Породы - сложный и загадочный мир, никто не может туда проникнуть и познать его.

Я посвятил породам всю жизнь, научился понимать их язык и они мне разрешили прийти к ним «домой» (в поле), где они живут и с кем дружат и соседствуют, и робко попросить там с ними познакомиться и получить каменный материал, а затем, читая и изучая литопись, наслаждаться ее рассказами и созерцать волшебные картины в этой книге Природы.

Примечание к этюду о горной породе.

1. Докембрий (катархей, архей и протерозой) - это Жизнь Земли во времени от 1 млрд. лет и старше.

2. Фанерозой (периоды: кембрий, силур, девон, карбон, пермь, триас, юра, мел, палеоген и неоген (включая и текущее время) - это Жизнь Земли от 800 млн. до 1 млрд. лет и до наших дней. На протяжении этого времени появилась и развилась жизнь в виде различных живых существ, в том числе и растений, а в конце периода и приматы (включая и человека), хотя все представители животного мира (древние и поздние) существуют и теперь - все зависит от условий жизни на Земле и ее пород.

3. Метаморфизм - перерождение различных пород (осадочных, вулканических - магматических) в метаморфические (различные сланцы, гнейсы и др.) в результате глубоких изменений температур и давлений по сравнению с первоначальными значениями этих факторов, во время которых они изначально были образованы.

4. Глобальные катастрофы. Одна из ранних - раскол Пангеи (единого континента) в конце протерозоя - начале фанерозоя. Промежуток между этим временем еще не разгадан и проблематичен и нет единого мнения, как и нет конечного итога в познании Земли (нашей Планеты) и всей Вселенной.

Этюд о юрском окаменевшем дереве

Кто посещал верховья таких рек и речушек как Эшкакон, Хасаут, Мушта и другие, берущих начало с плато Бечасын, то ли с целью изучения геологического разреза юрских вулканогенных пород, то ли промышляя форель или зверя (не будучи при этом равнодушным к природному камню), тот невольно обращал внимание на встречающиеся (и довольно часто) обломки и целые куски древних деревьев, замещенных халцедоном кремневидным, яшмовым различной расцветки, окраски и рисунка. Многие образцы окаменевших деревьев пригодны для поделок, сувениров и ювелирных изделий (опаловидный халцедон). Собрать их можно в аллювии речек, начиная эти работы за многие километры от коренного источника, приближаясь к последнему. Лучше это делать поздней осенью, когда наносной материал заново перемыт обильными весенними водами и летними дождями и когда водоток мал, не представляет препятствий для движения и обнажено много руслового материала. Здесь можно найти прекрасный отпрепарированный материал. Но как бы ни были привлекательны аллювиальные находки и сколько бы их не было, мы стремимся прийти к коренному источнику. Это легко сделать, дойдя по разрезу до горизонта, сложенного туфами, вулканическими бомбами и лапилли, туфобрекчиями и туфолавами. Горизонт хорошо выделяется среди вмещающих его туффитов, туфопесчаников и песчаников, окрашенных в преобладающий серый, светлосерый и желтовато-серый цвет, в противоположность преимущественно зеленоватым и грязнозеленоватым вулканогенным породам. Здесь мы и находим неравно рассеянные и распределенные окаменевшие деревья. В одних случаях (в верхней части горизонта) встречаются деревья черного цвета, давая иногда обильные скопления. Это наименее желаемый материал, так как он непригляден. Но помимо этого, мы находим то здесь, то там в разрезе горизонта обломки и целые стволы цветных деревьев, замещенных большей частью халцедоном, преобладающая окраска которого голубовато-серая, голубая, зеленая, желтовато-зеленая, желтовато-серая, светлая серо-синяя. Материалу этого цвета подчинены синий, желтый, красный, фиолетовый, сиреневый, белый и т.п. с разными тонами оттенков и их интенсивностью. Есть пестрые разновидности, с зональной окраской, дымчатые и т.д.

Неизгладимое впечатление оставляют находки целых стволов цветных деревьев среди в общем-то невыразительно окрашенных туфов с бомбами или без них. Деревья эти или вертикально стоят, или повалены и лежат горизонтально, достигая размера до 0,5 х 3 м. Встречаются сучья и ответвления разной окраски.

Автору этого этюда о юрских окаменевших деревьях приходилось наблюдать стволы голубых и зеленовато-голубых деревьев в верховьях Эшкакона, яшмовое дерево в верховьях Хасаута и «аметистовое» дерево в верховьях Мушты. С робостью и радостью смотришь на каменную красоту и не всегда рука поднимается для разрушения, пользуясь геологическим молотком, но «аметистовое» дерево я не удержался и разработал (оно было значительно разрушено), добыв довольно много материала превосходного качества. Дерево стояло вертикально и было обнажено на 1.7 м по высоте, верхняя часть была значительно разрушена и имела мощность до 0,3 м, книзу ствол несколько увеличивался по мощности (0,5 м) и был завален своими же обломками и уходил в массу вулканогенных пород, которые когда-то (более 100 млн.лет) засыпавших еще живое дерево, литофицировав его и сохранивших до наших дней. (Вот бы добраться до корней этого окаменевшего дерева! Насколько глубоко оно еще продолжается?).

Центральная часть ствола была замещена нежно-сиреневым и светло-аметистовым халцедоном, а периферия (кора) серо-белым халцедоном с черной окантовкой. Сохранилась текстура дерева, включая и годовые кольца. Впечатление неизгладимое.

Вблизи коренных залеганий окаменевших деревьев в осыпях и развалах можно найти много обломков и целых кусков деревьев. Исключительно разнообразных по качеству. Набрать их можно в значительных количествах.

Теперь остается предупредить любителей камня, что польстившись заманчивой возможностью найти и принести упомянутые халцедоны, яшмы и кремни, им придется столкнуться и с многими трудностями, которые во многом можно преодолеть с помощью энтузиазма, подогреваемого любовью и неравнодушию к камню и Природе, а также физической выносливостью и закалкой.

Путь к верховьям указанных речушек проходит сперва по асфальтовой дороге Кисловодск - Карачаевск, по которой мы добираемся до перевала Гумбаши, где от него на юго - юго-восток отходит улучшенная дорога, ведущая на плато, по которому везде проложены дороги, преодолимые для машины с повышенной проходимостью, с помощью которой можно подъехать довольно близко ко многим источникам окаменевших деревьев, или даже спуститься в русло некоторых речек, как, например, Мушт. Подъехав всюду, где это можно и ближе, нам придется пешком или с лошадьми (для доставки большего количества каменного материала) спуститься вниз (на расстояния от 100 м до 1 км) к выходам пород вулканогенного горизонта и здесь начинать поиски и сбор окаменевших деревьев. Работа всегда будет плодотворной. Сбор же аллювиального материала надо начинать гораздо ниже коренного источника.

Если абсолютные отметки наших исходных остановок на плато составят 2000-2300 м, то спускаться придется на высоту 1500-2000 м. Сравнительно не круто и отсутствуют труднодоступные скалы, везде проходимо. Небольшое количество (посильная ноша) материала можно собрать в свободное от работы время или в отпускной период, бродя по руслам речек и ручьев в верхних частях упомянутых водотоков.

1975 г

P.S.

Помимо верховий Эшкакона, Хасаута и Мушты, коренные источники окаменевших деревьев можно встретить и в верховьях рек Муздух, Талшиклан, Элиаурган и др. (система Худеса-Кубани), берущих начало с плато Бечасын и дренирующих вулканогенный горизонт, содержащий окаменевшие деревья.

Многих деревьев, упомянутых выше, теперь уже нет - их растащили браконьеры. Нет и «аметистового» дерева - его полностью разграбили (верхнюю часть).

1990 г.

А.Васильеву

Белые стихи о трапповой формации Якутии

Давным-давно, свидетелей тому уж нет,

да и навряд ли они были,

Разверглась твердь Земли

И из бездонных трещин

На первозданную поверхность

Мантийная излилась магма.

Огромные пространства

Покрылись лавами базальта,

Возникли цепи вулканических построек,

Нанизанных на линии разломов...

Шло время...

Из огнедышащих и страшных жерл вулканов

То вулканические бомбы и туфы-пеплы извергались,

То снова лав потоки изливались,

И много раз процессы эти повторялись...

С тех пор десятки, сотни миллионов лет минули.

Вулканы мощные уснули.

Их жизнь (и жизнь глубин мантийных) утихла,

прекратилась.

Все разрушаться стало, все переместилось.

Участки суши водами морей покрылись,

Из этих вод, так или иначе осадились

Илы, сульфаты, соли, карбонаты,

Образовались также глины-аргиллиты, песчаники,

конгломераты.

Но сохранились и покровы первозданных лав,

Собой укрывших разные богатства,

И в том числе алмазы кимберлитов,

Таинственно-непознанно во времени соединенных с

умершим магматизмом-вулканизмом.

Теперь мы видим: на территориях (что ближе к солнцу юга)

тайга роскошно зеленеет,

А севернее лесотундра чахлая ее сменила, а тундра

заполярная все мхом укрыла.

И многочисленные реки заструились,

Стремясь к морям холодным,

Чтоб слиться водами своими

С соленой бездной вод арктического океана.

И среди этих всех пространств, - нетронутых, суровых,

первозданных, -

Разбросаны - затеряны негаданно-нежданно

Лишь поселенья редкие геологов-энтузиастов –

Людей загадочных, романтиков прекрасных, -

Открывших Чудеса Земли - Алмазы,

Крупней месторождений их, чем здесь, нет ни в одном

из всех известных мест на всей Планете.

И я был в этих странах - мирах волшебно-несказанных, -

Я сам геолог, и грустной тайной

Окутан путь нелегкий мой;

Его не выбрал я случайно -

Он предначертан мне Природой и Провидением – Судьбой

ИЗ ЦИКЛА «ПУСТЫНИ»

Где познаем мы Мирозданье?

Лишь только в странах первозданных.

Одна из них - великая прекрасная пустыня Кызыл-Кум.

Там обостряется наш ум,

Душа приходит там в движенье

И проникает в скрытые пределы,

И то, что было у Природы тайным,

Становится нам явным,

Становится понятным смысл явлений

И наших всех предназначений.

В пустыне этой - знойной и безводной,

Казалось бы безжизненной, бесплодной,

Так много жизни первозданной, непознанной и тайной...

Особенно весной - растений и цветов, живых существ не счесть -

Такая вот особенность там есть:

Что в это время все приходит там в движенье,

Благоухает все, цветет и жизни новые рождает поколенья.

В пустыне этой круглый год прекрасно,

Все вдохновенно, все приветливо,

Противного душе и взору там искать напрасно...

Буйство роскошной весны сменяется летним «мертвым» сезоном:

Солнцем белым, горячим в пол-неба и зноем жгучим,

Миражной струящейся далью, песка раскаленной «поземкой» летучей

И бурями пыльными, мглистыми, бурыми,

День превращая в ночь сумрачно-хмурую.

Но после того, как кончается жаркий период,

Осенью поздней и теплой, без знойного ветра,

Когда вновь прольется желанная влага дождя,

Новая жизнь наступает, и видим как из песка

Вдруг появляются робко цветов прекрасные головки

И зеленеет нежная трава.

Зимы там нет, лишь ненадолго

Свирепый ветер севера приносит леденящий холод

И снег бездушный слегка лишь землю покрывает,

Но тут же тает.

И скоро все опять волшебная весна сменяет,

Все снова оживает, расцветает.

Живи прекрасная волшебная святыня – первозданная пустыня –

Средоточие чудес,

Сочетанье желтых волн барханных с бирюзой небес.

1978-1981 гг.

* * *

В широтах северных полярных пустыня есть –

Пустыня приморских тундровых пространств,

Где растворяешься в иных мирах,

Как будто бы в волшебных снах.

Там в летнее мгновенье

Наполнено все жизнью вдохновенной.

Цветов там столько и так чарует их цветенье

Во время круглосуточного дня,

Что невозможно в это все поверить.

Во время лета, помимо пестрого ковра цветов

Птиц множество в пространствах тундровых гнездится,

А также и других, живых премного тварей:

песцов и лемингов, оленей диких,

Сюда пришедших из тайги комарно-душной покормиться.

Ну а в воде морей прибрежных, реках и озер глубоких полно

различной рыбы.

Но и бывает также (и нередко), что среди лета

Повеет вдруг зимой,

Когда холодный ветер с океана

Нагонит снова льды в прибрежье моря,

А в воздухе вдруг зашуршит «крупа» иль закружится снег.

И все покроет белой пеленою,

Но ненадолго, и только в сентябре (иль в октябре)

Все сменится суровой долгою зимой.

Стояло короткое полярное лето. Над каменистой тундрой никогда не заходило солнце, оно висело над горизонтом и освещало бесконечную пустыню неярким мерцающим светом. Оно не лило щедрые и жаркие, как на юге, лучи. Оно казалось тихим и грустным в этом мире безжизненности и давящего простора. Кругом расстилалось голое и серое нагорье, кое-где прорезаемое не глубокими долинами рек и речушек, окаймленных по берегам чахлой лиственницей и низкорослыми кустами ягодников. Только здесь была, уловимая глазом и слухом, жизнь - проходил зверь, щебетали птицы, струилась вода и плескалась на плесах рыба. Такие места были желанны для человека - сюда тянули воспоминания о других местах - солнечных, живых и ярких, еще больше подчеркивая ласковую печаль тундрового лета. У самой воды, купая в ней ветви, росли верба и тал, вглубь от берега можно было найти редкие кусты смородины и малины среди густой и зеленой травы. Так, удаляясь от воды, зеленая жизнь речного прибрежья смыкалась с камнем голой тундры, с ее мшистыми болотами. Среди россыпей камня, поросшего оленьим мхом, встречались редкие бусинки голубики и красные глазки брусники. Но более всего трогали и манили яркие, нежные и печальные цветы, цветы без запаха - милые, ласковые. Как оживляли они этот дикий, угрюмый мир холодной природы, как хотели сохранить здесь солнечную жизнь.

Примечание.

Безжизненность здесь понимается как отсутствие человеческих поселений на многие сотни километров. Любые пустыни полны жизни, в том числе и тундровые (особенно летом).

Заполярная Якутия, хр. Полоусный, лето 1955 г.

* * *

Высокогорная пустыня ближе к Космосу,

Чем к жизненным мирам людей.

Там ближе к Богу (или же Природе),

Там нет пороков и страстей,

Там все так чисто, робко и ранимо,

Так трепетно-печально, красиво и любимо,

Так кратко и светло.

А летом много жизни и цветов,

Хотя вокруг уныло и постыло.

От голых скал, холодных льдов и равнодушных

ослепительных снегов...

Всегда лишь холод и забвенье.

Здесь только в лета краткое мгновенье

Все полно жизни вдохновенной

И нет там никого зимою,

Но летом я стремлюсь туда и телом и душою.

Здесь солнце всех миров нас освещает, согревает,

Здесь ветры всех Планет нас овевают

И звуки нам несут таинственных небес...

В пустыне этой иногда, в конце недолгого, прохладного

там лета,

Когда уже зимою дышат вечные снега хребтов,

Вдруг станет вновь тепло, повеет вновь таинственной

весною

И средь завалов скал, у голубой воды

Увидишь снова ты фиалки милые - цветы весны.

Я помню как-то раз, уж осенью печальной,

Среди травы поблекшей, на горном склоне, близ реки с

водою быстротечной и хрустальной

Нашел фиалки - милые и нежные цветы весны.

О, непонятно как вы расцвели,

Когда уже все увядало;

Где силы жизни вы нашли

И красоту свою вновь показали?

Л И Р И К А

* * *

Л.А.

С весной забилось сердце вновь,

Вновь ожила надежда

И сумрак дней холодных уж не гнетет, как прежде,

И будто светлая любовь твоя

Опять пришла ко мне и ты моя...

Весь мир наполнен счастьем, светом, трепетаньем,

Все озарилось вдруг волшебною красой,

И я ожил и с тайным замираньем

Чего-то жду с открытою душой.

Чего-то жду с невольной тенью грусти

Напрасного, бесплодного труда:

Нет - не вернется к жизни твое умершее чувство

И не придешь с весной ко мне ты никогда.

А сердце потому так трепетно-обманчиво забилось,

Что вспомнил я далекую - с тобой весну,

Когда все было светлым, ласковым, счастливым,

Когда делила ты, любя, любовь мою.

Прочь, прочь воспоминаний боль.

Зачем, весна, тревожишь ты обманчивые грезы?

Забыться я хочу - прочь горестные слезы

Далекой и не сбывшейся любви.

* * *

Л.А.

Я слышу нежные, светлые звуки

Ты с ними приходишь с любовью

И не было будто разлуки

И мир вновь наполнен тобою.

И сердце забилось так трепетно, страстно,

Дышу вновь твоею я кроткою лаской,

Но миг пролетел - это боль лишь моя,

Ты не со мной - это звуки пленили меня.

И тихо и грустно вдруг стало,

И снова я музыки жду.

О, как и душа и сердце устали

Носить бесконечную тяжесть мою.

Не сбылись, угасли волшебные грезы

И все вновь в печали, все затуманили слезы.

* * *

Л.А.

Нет радости, и новый год прошел так сумрачно, уныло,

Ты не была со мной - как сиротливо

Мне было одному средь праздничных людей.

Нет - я не мог быть без тебя, душе моей

Казалось все вокруг пустыней безотрадной...

А ты была полна беспечного веселья,

Нарядная, красивая, среди других, не помня обо мне.

Вино искрилось, музыка лилась, ты танцевала

И было радостно тебе.

В твоей душе ничто не шевельнулось,

Ничто не омрачало мир холодный твой.

Скажи: в тебе хотя бы на мгновенье встрепенулась

Частица чувства, согретого когда-то мной?

Так далека ты, верить в это страшно,

Я не хочу, чтоб стала ты совсем чужой.

Безумец я - зову тебя, зову напрасно.

Тебя все нет и нет, а я - а я по прежнему с тобой.

* * *

Л.А.

Придет раскаянье и в дни твои,

Угаснут грезы, светлые мечты,

Заменит боль воспоминаний,

Но ничего уж не вернешь и горестных страданий

Ты будешь чашу пить.

И так захочется, чтоб снова в дом любовь вошла,

С собою принеся минуты ласки, света и тепла...

Но нет. Печалью все наполнено вокруг –

Пустынна даль и дом пустыня;

Не оживляет дней желанный друг,

Давно разбита, умерла святыня.

Увяли и осыпались надежды цветы,

Ничто не сияет приветной красой,

И с болью в душе притихла ты –

Мир вокруг глухой и чужой

Лишь забытье воскрешает прекрасные юные годы –

Очнешься, еще тяжелей на душе.

О, как незаметно тяжесть, невзгоды

Подкрались, ты скажешь, ко мне.

* * *

Л.А.

Снилось мне - я тебя обнимал,

Снилось мне - я тебя целовал,

И так сладостно вдруг встрепенулась душа,

И была ты близка мне, близка.

Снилось мне - ты моя, ты со мной,

Снилось мне - мир наполнен тобой,

Нежно смотришь любя,

Не уходишь, ласкаешь меня.

Но закончился сон и погасли волшебные грезы.

Предо мною полились унылых видений миры,

Подарила реальность мне слезы,

Мой сладкий сон заменили они.

И теперь сон желанный лишь в памяти грустной

Все живет и живет,

В жизни ж все так угрюмо и пусто.

Нет никого, никто не придет.

* * *

Л.А.

Солнце закатное, грустное, ясное

Льет свои прощальные лучи,

День умирает, тревоги напрасные

Входят в раздумья мои...

Там далеко, далеко за пустыней, морями, горами

День еще полон красок и света,

Там ты живешь и своими мечтами

Меня не зовешь, не шлешь мне привета.

Солнце зашло, тучи закрыли

Отблески светлой страны.

Стало темно и уныло –

Где же, любимая, ты

* * *

Н.К.

В овраге бежит ручей прозрачный, звонкий, шаловливый,

Над ним кусты акаций и жасмина.

Образовали свод и солнца луч игривый

Не нарушает тени; тесная долина полна прохлады.

В сплетении ветвей зеленых

Не видно неба голубого.

Ни звука, ни души –

Приятный полумрак окутал мир тиши.

По склону, средь кустов, заросшая травой тропинка вьется,

То выглянет на свет, то снова в тень стремится, иль у

обрыва оборвется

И манит, манит за собой.

Здесь были мы с тобой.

Ты собрала букет цветов душистых.

Здесь отдыхали мы, в глазах твоих лучистых

Я видел радость и покой.

Как я был рад, как ты преобразилась, как ожила,

Как нравились тебе и солнца луч и легкий ветерок,

Голубизна небес, зеленая листва –

Весь мир природы, ты им была полна...

Как ты прелестна.

Букет цветов прекрасных бледнеет пред тобой.

Как трепетно чудесно

Природа встретилась с твоею чистою душой,

как сразу, вдруг

Ты расцвела, мой ласковый и нежный друг

* * *

А.Б.

Когда в скитаниях, в немилости жестокой,

Когда уныло, больно, в горести глубокой

Моя печально жизнь текла,

Лишь ты одна мне руку протянула,

Уверенность душе вернула

И подарила светлую любовь.

Когда я в одиночестве немом терзался,

Среди людей не находя привета,

Вокруг все было мрачно, безответно,

Мой путь никем не оживлялся,

Лишь ты одна мне улыбнулась

И жизнь в моей душе проснулась.

Когда уж гасли дни мои,

Когда мысль угасала, было безотрадно,

Когда никто не заходил в обитель бедную мою,

Лишь ты была со мною рядом,

Лишь ты одна дарила мне прощальную слезу.

Когда расстались мы с тобой,

Когда уехал я, покинул скорбную страну,

когда меня не стало,

Лишь ты одна меня не забывала,

И встречи все ждала со мной.

* * *

Л.В.

Не могу смотреть на тебя равнодушно,

Хочу подойти к тебе, прикоснуться,

Обнять, поцеловать тебя трепетно-нежно,

И погрузиться в бездну счастливо-безбрежную...

Но нет тебя, Ты чужда, без желаний.

Это мне грезы рождают мир грустно-печальных мечтаний.

В сумраке дни безнадежно проходят и тают

В годы страданий сливаясь.

Кому рассказать о светлом и трепетном чувстве?

Ты холодна, - и мир бесконечно холоден и грустен.

Напрасно в своем одиноком пути зову все тебя - приди,

Радость волшебную мне подари.

Как только забудусь - приходишь ко мне ты с любовью и

лаской,

Очнусь же, и вижу то отклик страданий, - напрасно,

Бесплодно и тяжко душа моя рвется

К тебе безответной, а бедное сердце

Все тише и горестней бьется.

СВЕТЛАНЕ — дочери моей

Еще глядят на мир доверчиво твои глаза,

Еще их не туманит горьких дней печальная слеза,

Еще ты весела, беспечна и светла –

О, дочь любимая моя!

Твой взор струится родниковой глубиной,

И непорочной, первозданной чистотой!

И жизненной жестокостью не тронута душа твоя,

Дочь ненаглядная моя!

Как бескорыстна ты, наивна, непосредственна, мила,

Какою лаской светишься ты вся,

Какою ты счастливой радостью полна,

Как ты меня чаруешь робкой простотой,

Приветливая дочь моя - мой мир родной!

Мне без тебя тревожно, грустно, нелегко.

Я одинок, меня не радует ничто...

Но скоро, скоро буду я с тобой,

Дочь долгожданная, мой мир святой!

* * *

Смотрю я на тебя

В твои большие родниковые глаза –

Из их бездонной и волшебной глубины

Струятся искорки любви.

Лаская, проникают в мир душевный мой,

Меня безмолвно наполняя светлой теплотой.

Как хорошо, что вместе ты со мной;

Мне так легко, светло и радостно с тобой.

Ю. Новикову

Падает снег холодно-равнодушный,

Саваном белым укрывая землю,

Вплетаясь тихо в мир бездушный.

Его беззвучности я внемлю...

И ухожу душой

Вглубь мглисто льющегося призрачного света,

Соединяющего мир со мной,

И тщетно у Природы я тогда ищу ответа.

За что и почему так одиноко жизнь моя сложилась?

Повинен кто в безрадостной судьбе?

Когда и что так горестно случилось,

И почему родилась боль в моей душе?

Нет, не придет ко мне никто, - я знаю.

Пустынен мир вокруг и жизнь моя - пустыня.

Лишь мыслью я все светлое, желанное

напрасно воскрешаю...

Но одиноки дни - ведь умерла любви святыня.

Все умерло, что было связано с мгновеньем лет счастливых:

И затаилось в грустной памяти моей...

Теперь же мне Природа подарила еще немного дней печальносиротливых,

И я за это благодарен Ей.

А.Гусеву

Когда бы ясной ночью...

Когда бы ясной ночью я ни смотрел на юг таинственного

небосвода,

То вижу там одну и ту же все звезду.

И где б, в какой стране я не был, то также в южной части

неба

Опять ее я нахожу и узнаю.

В безмерном окружении подруг своих она гораздо ярче их,

И трепетней, грустней, живее остальных,

И радостней и притягательней для глаз моих...

Лишь на нее одну смотрю,

Лишь с нею говорю.

Безмолвно я слежу за ней, ее движенье взглядом провожаю.

И думаю: а может это не звезда,

А та планета, - вечная, живая, -

Откуда я пришел, откуда родом я?

О, как она меня манит, как увлекает,

Как я за ней стремлюсь душой...

Но утро настает, с восходом солнца свет миров далеких тает,

Я погружаюсь в жизнь земного дня,

И снова с нетерпеньем ожидаю

Свидания с ночной, волшебною звездой...

И в бесконечном мирозданьи

У каждого свой путь, своя судьба,

И все находят, всюду и всегда,

Свою звезду, ее, единственной сиянье.

В. Денисову

В стране прекрасной, притягательной, обетованной –

В стране Чудес Земли - я был не раз,

А ты ее впервые посетил и в тот же миг и час

Душою ощутил и понял мир волшебный первозданный.

В стране той, после трудного пути, мы отдыхали,

А вместе с нами, были нашими друзьями:

Вдали Казбек холодно величавый в своей вершине снежной,

Хранивший отблески рубиновой зари.

Он нам внимал и нас оберегал.

А рядом друг души - костер желанный –

Нас завораживал своим живым и тайным трепетаньем,

Дарил тепло и вдохновенье,

Делился мыслью сокровенной.

Совсем вблизи река (Джута) прозрачная струилась,

Дорожкой лунною искрилась,

Своею песней услаждала,

Божественные звуки вечного движенья в сон вплетала...

Ночь прошла под звездным небом, утро вновь настало,

Алмазною росой все мирозданье засияло.

И мы работу начинаем –

Из породы темной, жесткой кварц прозрачный извлекаем.

Когда же далеко от тех я мест, то лишь воспоминаний

светлых вереницы

Рисуют мне волшебную страну, -

В сон погружусь - она мне снится,

Проснусь - ее хочу увидеть наяву.

Птица

Птицу свободную хитро поймали,

окольцевали

И отпустили в просторы вселенной,

Чтобы узнать, где ее родина,

Если она вновь вернется в место клейменья.

Но зачем это делать?

Ведь тот, кто ее окольцевал,

Знает место своего рождения, знает свой дом.

А зачем проникать в тайны,

Которые никто не может постигнуть...

Но окольцованную птицу никто больше не увидел,

не встретил,

Хотя прошел не один год...

Она не одолела тяжести цепей,

Погибла где-то в пути,

Где была никому не нужна,

Где всем она была чужда.

Если и нам одеть тяжелую ношу

из страданья и несчастья

И сказать - иди куда хочешь,

Но везде и всегда оковы будут видны,

И все скажут, что это чужой, несвободный.

То куда же тебе идти, куда придешь, зачем, где найдешь

приют, где остановишься?

С.Корсакову

(К надписи в книге «Энциклопедия нахлыста»)

Форель

Когда хребтов вершины чуть-чуть позолотило утреннее солнце,

Когда предгорный теплый ветер прогнал холодное дыханье исполинов,

Когда рассеялся в долине сумрак ночи –

Я с удочкой в руках в стремительном речном потоке

Охотиться начал за радужной форелью.

О, как быстра она, как изумительно красива;

Какое наслажденье чувствовать ее порыв упрямый –

И вот уж на крючке рыбина,

И трепетно волнуясь, я из воды тяну ее на берег.

И вот она: я подхожу, беру ее, сжимая,

Она, скользя и извиваясь,

С неведомым инстинктом в реку вновь стремится,

Но оказалась... в сумке с влажною травой.

Когда вершины еще хранят дня умирающего отблески последние.

Когда подул прохладный ветер в теплые предгорья,

Когда таинственно тревожить начал сумрак, спустились

вечера причудливые тени,

Я возвращаюсь в палатку рваную свою и к другу –

светлому костру,

И вспоминаю леску, натянутую как струну, и плеса

изумрудную волну,

И буруны, поднятые форелью.

1998 г.

РАЗНОЕ

В память об учителе проф. Чумакове А. А.

Учитель незабвенный!

Не в путь последний,

А в Вечность светлую тебя я провожаю.

Прости, что в гаснущие дни твои

Не мог я рядом находиться

И лишь раздумья грустные мои

Могли с тобою слиться.

Уж такова судьба, что на разлуку не скупится.

И миг настал, но не могли проститься

Мы на краю Обители твоей.

Прости, прости и знай - в душе моей

Есть для тебя приют незримый

И благодарности порыв неугасимый.

1969г.

* * *

Я к теплому солнцу из тундры вернулся,

Светло так вокруг и радостью жизнь здесь полна.

Я словно от жуткого сна встрепенулся,

Но нет - это первое робкое чувство ушло - я один,

здесь нет никого у меня.

Здесь, в светлом мире, где солнце сияет,

Все теплотой наполняя;

Где ласковый ветер, природа прекрасна,

Никто не встречает меня, и напрасно

Я жду все кого-то, зову и мечтаю.

Я снова один и долго-ль, не знаю,

Я буду скитаться, страдая,

И будут ли дни, напоенные радостью светлой,

И будет ли жизнь, напоенная лаской приветной,

Будешь ли рядом, скажи, ты со мною

Осенью, летом, зимой и весною

Сердце, сердце, что опять случилось?

Отчего так больно ты забилось?

Снова вспомнил я с тобою расставанье –

День печали и страданья

О, каким далеким стало

Все, что было радостным, желанным.

Тщетно жду душой усталой,

Что приносит лишь воспоминанье...

Только светлое забытье

Мне тебя вновь возвращает –

На мгновенье, - греза тает,

Слезы грусти оставляя.

Облака

В яркий солнечный день на поляне лесной, средь душистых

цветов я прилег

И смотрел на лазурь небосвода.

Там в его глубине плыли хоры-миры облаков и в дали

исчезали

Свои формы меняя.

Я ими пленился, в грезу-мечту погрузился, в них

растворился

И унесся с ними туда, куда увлек их игривый ветер –

В те страны,

Где нет ни страданий, ни горя, ни слез и обмана...

Но облако тает, греза исчезает,

Грусть и печаль оставляя...

И я вспомнил, как однажды (давно это было) я вслед за

облаками потянулся

И больше домой не вернулся...

А теперь я с ними уплыл бы в края далекие, родные,

Где был мой дом когда-то и где моих родителей могилы,

Но возврата не бывает - ведь облака никогда не

возвращаются.

* * *

На полянке, с ковром травы зеленой, невысокой,

Вблизи речушки песнеструйной, с водой прозрачной и

глубокой,

На склоне дня, когда закат тускнел и сумерки сгущались,

ночь надвигалась,

Я свой ночлег устроил.

Костра не разжигал - теплом наполнен летний воздух был,

А ночь живительной прохлады немного прибавляла.

Заря погасла, первая звезда на темном небосводе замерцала.

Прилег, и слушая чарующие звуки песенной реки,

Я наблюдал далекие небесные миры,

И вовлекался в вечность-бесконечность.

Когда я в тайные созвездья погружаюсь, в них растворяясь,

Со всей Вселенной я тогда сливаюсь...

Ночь прошла и утро ясное настало:

Светило лик свой показало,

Исчезли звездные волшебные миры.

А мир земной вокруг алмазная роса в себя вобрала.

* * *

Грустно и тяжко - расстался с горами, родными краями.

Вернусь ли к ним снова - не знаю,

Воспряну ль душою и буду ли счастлив,

Иль на Чужбине дождусь я последнего часа.

Кто знал, что в привычных скитаньях

Мне больно так будет с Кавказом в разлуке,

Что в этом невольном изгнаньи

Наградою будут тревоги и муки

Здесь та же Природа в своем бесконечьи

И Времени то же, увы, быстротечье.

Но чувства Природы, ее проявленья скупы и унылы.

А дни жизни - безрадостны и сиротливы.

И все здесь не то, и сердце ничто не ласкает,

Здесь болью его все вокруг наполняет.

Гаснут порывы, стремление чувств утихает,

Безжизненность ум омрачает.

Когда же я к синему небу вернусь,

Когда же я снова горам улыбнусь,

Когда я в прозрачные струи реки окунусь,

Когда я услышу шептанье лесов,

Когда я увижу цветенье альпийских лугов,

Когда же не будет душевных оков?

Верните волшебный мой край - верните мне жизнь.

* * *

Я по извилистой тропинке шел,

Была камнями белыми усыпана она

И вдруг невольно вспомнил я далекие, другие берега,

А между ними журчанье горного ручья услышал я.

Такими ж белыми камнями Его богаты берега,

А в глубине русла

Хрустальная текла вода

И стайки радужных форелей плыли в ней подводными и

тайными путями.

И запах горного ущелья почувствовал вдруг я,

Увидел небо голубое в разрезе скал,

Где в вышине орел полет свой совершал.

Все влилось вновь в меня.

Я все забыл и лишь часами

Я скалы созерцал, одетые лесами,

В долине дикой отдыхал

И ароматом гор дышал,

И чувство сладостной тоски

Вновь ожило в моей груди.

Воспоминанья дней прошедших

Так часто мысль мою теснят

И о былом мне говорят:

О дальних и оставленных краях,

О их чарующих местах

И о событиях других,

Но не затмит уж их

Ни времени полет, ни впечатленья новых дней, -

Они останутся в душе моей.

* * *

Непогода: дождь, мокрый снег и туман

Долго мучили нас.

От тяжелого, бездушного снега палатки провисли

Вьюки во время к нам не пришли,

Нет ни дров, керосина, ни хлеба.

Все уныло и все ненавистно, неуютно, постыло.

Где-то там далеко, в долинах цветущих

Все жизни полно, светло и тепло,

Где музыка льется, солнце струится

И небо безоблачно-сине искрится...

А здесь. Где то, что желанно

Лишь в мыслях мы можешь приблизить,

Где к Богу (Природе) ты ближе,

Чем к людям, к которым ты рвешься-стремишься...

Но кончился сумрак, непогода ушла,

Открылась небес синева.

И сегодня... сегодня в оконце палатки промерзшей

Заглянул солнца луч золотой

И наполнил тоскливый мир мой

Вновь желаньем, мечтой

И надеждой на встречу с тобой...

Солнце ласково теплые снова струит нам лучи,

Вьюки скоро придут из цветущих долин:

Кто-то письма получит...

* * *

Когда мы умираем, душа незримо отлетает

В таинственные небеса,

И неизвестно, где витает и следует куда.

А тело поглощает Вечная Земля -

В другое состоянье превращает,

И в новое движенье вовлекает,

Но этого никто не наблюдает,

Туда ведь наши ум и глаз не проникают.

И что такое Жизни миг и вечность Смерти -

одна Природа знает.

Она творец всему, всего и высшее начало

Для всех живых существ,

Которых не понять, которых нам не счесть

В пространстве от загадочных небес,

Поверхности Земли,

До первозданной бездны океана.

* * *

Я шел усталый, уж сумерки гасили краски дня,

Еще немного, мне казалось - для меня

Путь кончится тоскливый, бесконечный и унылый.

И там, недалеко, за поворотом мне светлые

огни мигнут приветливо:

«Зайди к нам, путник сиротливый».

Но шел я дальше - все пустыня -

Уже совсем отчаяньем охвачен я луч последний проводил,

Не слыша зова, не найдя приюта, я в уныньи

Последнюю надежду погасил.

И как всегда, среди пространств чужих,

Я ненадолго свой приют устроил.

Но краток тяжкий отдых, я с мыслью о краях твоих

Вновь в путь готовлюсь.

И снова день за днем в пути

Все также за поворотом жду я светлого привета.

Но нет там никого, в своей душе, наверно,

погасила ты огни,

Мои мечты, любовь, оставив без ответа

* * *

Гор поднимаются в небо громады,

Искрятся на солнце вершины их снежные,

Звенят неумолчно цикады

И плещется море безбрежное...

Ласково шепчет море

И манит своей глубиною,

В его бесконечном просторе

Плыву я, обнявшись с волною

* * *

Взошла луна и призрачно-пленительным все светом

осветила,

Себе ночную жизнь безгласно покорила,

Заворожила леса сень, громады гор, реки журчанье, -

Все погрузила в чуткое волшебное молчанье

И возвратила мир к истокам состоянья.

И чудной красоты Природа вновь полна

И начала свою ночную жизнь,

Частицу приоткрыла скрытого при блеске дня

существованья

В едином сокровенном мирозданьи.

Она не замерла, внимательно вглядясь

Увидишь новое, не видное, не слышное при солнечных

лучах движенье –

Незримый мир откроется для нас,

Где мы живем, где все живут и все живет, рождаясь и

рождая, любя и угасая и не зная,

Когда конец и что всех ждет...

С ночной небесной высоты

Льет отраженный свет луна...

МУЗА

Божественная Муза давно меня не посещала

Все Проза дней одолевала, угнетала.

Все ждал, вот, вот коснется нежностью волшебною своей,

Наполнит музыкой, все светлое, счастливое проснется,

Наступит миг - польется снова чудных звуков рой.

Нет, нет, ко мне желанное святое не вернется,

Я виноват, не верен Музе я, - она меня казнит.

Душа молчит, не встрепенется,

Молю её меня простить...

День прошел...

День прошел, потух закат;

Ночь звездные рассыпала огни;

Так тихо, тихо - ни души,

Лишь перекат речной шумит в ночной тиши.

Слились с лесом гор громады,

Над вершинами повисла серполикая луна,

Струится ветерок прохладный,

А для души тепло приносит свет костра.

Совсем один; струится мысль,

Огонь бросает в мрак причудливую, трепетную тень.

Я отдался теплу костра, тиши; так хорошо, но я шепчу -

вернись

Ушедший светлый, яркий день

* * *

Выйду из дома, пойду по дороге

В манящую даль.

Брошу, оставлю страданья, тревоги,

Покину печаль.

Пусть путь будет легок, -

И в солнце и в дождь,

При свете луны и мерцании звезд,

В тумане и мгле,

В пустынях, в лесах, в полях и лугах, и везде.

А когда я устану, начну отдыхать,

Движенье замедлю, угасну душой,

Тогда станет ясно - пора умирать,

Пора уходить в вечный мир - мир иной

* * *

Лишь уйду в воспоминанья

Из забытья возникают

Образы людей, разных стран картины,

Что давно уж миновало вновь меня заполоняет,

Снова к жизни призывает,

Снова хочется вернуться

Иль в нетронутые дебри,

Иль могилам поклониться,

Что находятся далеко,

На полянах порезвиться

Средь цветочных ароматов,

Или по тропинке бесконечной

Виться средь деревьев леса...

В воды речек изумрудных погрузиться –

В их хрустальных струях –

Проследить форелей стаю,

Или в бирюзовых волнах моря

Пошептаться с первозданною стихией,

И проникнуть в ее тайны –

Тайны жизни изначальной.

Но забытье лишь мгновенье

Нас чарует светлым миром,

Греза тает, сон прекрасный

Измерялся кратким мигом...

Лишь очнешься - скорбью душу наполняют

Мне реальные картины

Всюду окружают

Вновь меня людей страданье,

Их проклятья, горечь жизни сиротливой,

Одинокой, мрачной и унылой...

И зову я вновь воспоминанья,

Лишь они, что я желаю

Воскресят мечтою лучезарной,

В грезе светлой заструится жизнь иная

* * *

Струйки музыки желанной

Опьяняют вновь меня,

В их волшебной светлой тайне

Растворяется душа.

Сладко сердце замирает,

Подчиняясь чудным звукам,

Боль разлуки затихает,

Снова радость оживает,

И конец приходит мукам

* * *

Когда я слышу МУЗЫКУ, она меня поглощает, забирает, растворяет, и - нет меня. Разрывает мою душу, сердце, мозг. Приносит боль, воспоминания, соединяет с ушедшим невозвратным, рисует картины призрачной мечты и несбыточных грез.

Когда слушаю и внимаю звукам ветра в пустыне, в тундре, в горах, тайге, речных долинах, в лесах - они забирают меня, увлекают с собой, растворяют, и - нет меня.

Мне опять рисуются страны и миры, где я был когда-то, где я переживал и страдал. Сердце мое наполняется грустью, душа стремится вслед горестным воспоминаниям, мозг мой разрывается от чувства утраты и потерь. О, ветер, как ты ранишь меня, как много в тебе жизни, наполненной моими мечтами и грезами.

* * *

Поэзии исток! Начало где его, откуда он струится,

Где зарождается, куда стремится?

В душе его начало, в ней заключен весь мир земной,

все мирозданье и космоса сиянье,

Где красота и чистота, волшебных звуков рой,

Где тайна нашего созданья и бесконечность нашего

сознанья

* * *

Не жалей и не скорби о том, что было,

Что ушло, то не забылось –

Только в памяти печальной затаилось

И живет в воспоминаньях.

Не мечтай о том, что будет - все напрасно:

Сон проходит, греза тает, сердце болью наполняя.

А живи лишь настоящим, что нам дарит день текущий,

Вдохновенною работой наполняйся,

Светом солнечным питайся,

В воды рек и моря погружайся

В звездное мерцанье вовлекайся,

Теплым ветром овевайся,

Аромат цветов вдыхая,

В струях музыки волшебных растворяйся,

Синим небосводом наслаждайся, вслед за облаками

увлекайся,

В сон любви, в движенье погружайся...

И не спеши в Обитель холода и мрака,

Ведь нет оттуда в светлый мир возврата.

Только Вечность там сокрыта наша...

Но каким бы не был нашей жизни миг - пусть даже будет

соткан он лишь

Из одних лишений, боли и страданий

(Все это только возвышает).

Благодари Природу за этот миг - за этот дар Ее счастливый

И следуй воле Провиденья

Спорят те, кто не знает или мало знает о предмете спора. Ими могут быть и молодые и пожилые люди, чаще первые. Иногда дело доходит до ссор, оскорблений и грубостей. Положительного результата не бывает.

Беседуют те, кто знает, образован, умудрен жизненным и профессиональным опытом. Собеседники, зачастую и собутыльники в хорошем понимании.

Говорят, делятся виденным, знаниями, впечатлениями, наблюдениями. Дополняют друг друга. Наиболее опытные и знающие уточняют и иногда разумно поправляют. Рождается своего рода истина, а также и «истина в вине». Всегда положительный результат.

Слушают (и учатся). Учитель-Преподаватель знающий и опытный. Способный передавать знания и делиться ими, передает их другим (чаще молодым) людям и, если они любознательны, вдумчивы, достаточно воспитаны, пытливы и вежливы, то получатся хорошие всходы и плоды - могут стать Собеседниками или Учителями. Другие же ученики - ленивые, нерадивые, грубые и лживые по Природе - не становятся ими.

Также надо помнить, кто тот, кто не знает, не может сравниться с знающими!

ВРЕМЕНА ГОДА

* * *

Нарядом красочным леса

Одеты осенью прозрачной.

Притихла изумрудная река,

Кругом разлита тишина.

Объяты синей дымкой горы,

И свежей снежной шапкою горды

Ласкают взоры

Хребтов причудливых горбы.

Морозцем первым тронуты

Листья с деревьев слетают, лес оголяя,

Шуршаньем своим

Грусть навевая.

На юг потянулась птиц перелетная стая,

Над озером в долине гуще туман стал ложиться;

Солнышко выглянет, и неохотно тая,

Станет туманная мгла расходиться.

Осень

Реже уж слышится птиц щебетанье,

Ленивый поток свою песню поет,

И первых морозцев дыханье

Утро с собою несет.

Ветви калины гроздьями красными

Еще оживляют пустующий сад,

А лес, оголяясь, в воздухе ясном

Тихо снимает свой яркий наряд

Притихла Природа прощаясь.

Печально осенней порой.

Так лето уходит, зимою сменяясь,

Чтоб встретиться снова с весной.

* * *

Осень. В дымке печальной серое небо,

Птицы умолкли, поблекли цветы,

Как все поникло, осиротело,

Не льются уж ласково солнца лучи.

Лес почти оголился, - последние листья с легким

шуршаньем

Кружатся в осенней тиши,

Притихший ручей робким журчаньем

Не оживляет угрюмой глуши.

Замерло все, словно прощаясь

С чем-то близким, живым навсегда,

Чувством потери мир наполняя,

Природа притихла, грусть навевая,

В сумрачном, голом ненастье печальная осень пришла.

* * *

Осенью этой леса

Не успели одеться в наряды цветные –

Ударил мороз и только, зардевшись, листва

Опала, леса оголились.

Черно-прозрачными стали гористые склоны,

Лесная - таинственная - осиротела сень,

Не слышится птичьего пенья былого,

Бликами солнца не светится тень.

Одетые снегом хребты великаны

В холодную зиму зовут,

Неяркое солнце в дымке туманной

Низко склонило свой путь.

А над массивными черных и голых деревьев,

Над водами тихих лесных ручейков,

Над сложным сплетеньем хребтов

Бездонно-безбрежное светится море –

Дымчато-синего грустного неба покров.

* * *

Уже так ощутимо осени дыханье,

Нередки стаи перелетных птиц

Разлито всюду грусти трепетанье,

И краски не ярки зарниц.

Как быстро приветное лето промчалось,

Поблекла зелень, цветы увяли

И к сердцу невольно подкралась

Легкая дымка печали.

Дни еще светлы, сухи и теплы,

Но ветер прохладен и даль так грустна,

Солнце светит, небес синева.

Но почему же тревоги полна и неспокойна душа?

Кончилось лето - осень пришла.

Начало робкое весны

Еще в полях лежат снега,

Еще безмолвны и черны леса,

Еще закована в холодный лед игривая река;

И лишь проталинки - подруги солнечных лучей

И синий неба свод

Вещают нам весны приход.

Путь солнца выше, светлее утро, день длинней,

Прозрачней вечер и теплей

В Природе и душе моей.

* * *

Испытываете ли вы дыханье робкое весны,

Когда еще в лесах, полях лежат снега,

И лишь проталинки да синий небосвод

Вещают нам весны приход?

Но день идет за днем. Теплеет ветра дуновенье,

В поля, в леса приходит пробужденье.

И новой жизни - вот росток –

Подснежник распускает свой цветок...

Пришла весна. Последний снег исчез, сменившись теплыми

дождями,

Лес манит первыми цветами.

День солнечный, небес чарует синева;

Вокруг так много света и тепла.

Игривей вешнего ручья теченье и звонче льется его пенье.

Как радостны те чувства пробужденья,

Которые нам дарит милая весна.

И говорим мы с чувством светлого веселья:

Привет тебе прекрасная, волшебная пора!

* * *

Теплый, ласковый день - день весны. Яркое солнышко весело льет лучи. Еще белеют пятна снега, потемневшие и жалкие, а из-под них пробиваются к теплу и свету голубые головки подснежников - первые цветы - первые робкие ростки жизни, нежные и прозрачные.

Бежит вешняя вода, игривая, неугомонная, ветер несет запах леса, запах весны; легкие пушистые облачка не омрачают синеву небес, дымчатая даль манящая, зовущая.

Поет веснянка, песня звонкая, радостная. Светлый мир вокруг.

* * *

Зима все ближе с каждым днем. На альпийские луга уже лег снег, а здесь, внизу, в долине, еще тепло, хотя по утрам заморозки.

Лес еще не оголился и стоит в красочном наряде из разноцветных листьев, только ели, сосны и пихты выделяются своей постоянной зеленью из пестрых красок осени.

Все же светлей стало в лесу, уменьшился сумрак - поредела густая листва, при порыве ветра идет разноцветный «снег».

Тихо, тихо днем, солнышко ласковое и немного грустное; оно не светит уже так ярко как летом.

Небо бесконечно глубокое и синее, синее - ясное; вода в реке изумрудно-хрустальная, притихшая, задумчивая.

Шли дни, прошло их немного - то дождливых и со снегом, то ветреных или холодно-ясных и с ними ушел красочный наряд леса. Оголились деревья, снова тихая и ясная погода и тепло днем. Светлым совсем стал лес, нет уже в нем мрачных мест, не пугает он своим сумраком.

Лучи солнышка проникают везде, и блики их играют на стволах деревьев, на опавшей листве и в воде глухих лесных ручейков.

Уже не слышится щебетанье и пения птиц, кругом разлита чуть уловимая печаль прощания, кажется, что природа с чем-то прощается, что-то оставляет навсегда. Это чувство грустной боли она воплощает в осени - тихой и ясной. Эта чистая и светлая грусть почему-то похожа на грусть чистой любви.

Здесь с природой, в пору осени, и к тебе приходит ее невыразимая печаль, ты полон ею, ты дышишь ей - все кругом с тобою и ты во всем.

Наверно в жизни тоже есть осень, когда чувствуешь неотразимую печаль, когда прощаешься со своим летом, когда чувствуешь, что что-то и навсегда уходит, когда грудь наполняется болью, а сердце бьется глуше, когда знаешь, что ушло навсегда что-то светлое, юное и солнечное, когда приходят невольные слезы потери, раздумий и увядания.

Может быть и изумрудно-грустная вода реки тоже несет осенние слезы притихшей природы;

п. Кировский, р.М. Лаба, 1958 г.

Послесловие автора

Поэзия исток. Он в глубине души таится.

Как только лишь словами заструится,

То хочется приникнуть к его струям - жажду утолить,

Но это не случится:

Чем больше пьешь ты из источника воспоминаний,

Тем больше хочется нам погрузиться в мир волшебных состояний, -

В мир жизненного мига - в мир прошлых лет и настоящих дней,

в мир радости, страданий

В мир грусти и печали,

Потерь, несбывшихся желаний,

Любви, иллюзий, грез, мечтаний.

Я лишь частичку приоткрыл из бесконечного того,

Что каждому из нас дарует Вечная Природа - волшебный и