ВВЕДЕНИЕ

Ученые знают, что работать без руководящей идеи, даже ложной, но позволяющей объединить факты, невозможно. Настоящая работа посвящена истории появления и развития научных гипотез, являющихся базисом научного мировоззрения маринистов, мерзлотоведов-криолитологов и палеогляциалистов. Особую роль в истории этих идей сыграл А. И. Попов.

Работая над данной книгой, я постоянно задумывался: «Кому нужны эти истории идей?» И вот неожиданно, я нашел поддержку в работах палеоботаника, доктора геолого-минералогических наук С.В. Мейена (1935-1987). Сергей Викторович в своей книге (1981) написал, как однажды В.В. Ламакин заявил на лекции, что «находит в старой литературе больше, чем в новейших поступлениях в нашу библиотеку». Это побудило С.В. Мейена внимательнее относиться к работам далеких предшественников. И вскоре он стал обнаруживать, что идеи, возникшие, как считали коллеги, совсем недавно, обстоятельно обсуждались еще в прошлом веке: «Далекие предшественники стали быстро умнеть в моих глазах». Не менее интересным является «розыск предшественников современных идей». «Восстановление приоритета доставляет историку науки не меньшее удовольствие, чем новое наблюдение в экспедиции или лаборатории. Нередко история науки становится для исследователя источником ценных, но забытых идей.

Однако высший смысл изучения старой литературы в ином. С какого-то момента начинаешь понимать, что наши нынешние взгляды не вершина творений научной мысли, а проходящий этап, что пройдут года и самые прочные убеждения могут подвергнуться сомнению, будут отброшены и забыты. И чем сложнее проблема, тем меньше шансов у господствующих взглядов удержаться надолго и тем более навсегда» [Мейен, 1981].

Ж. Кювье уделял большое внимание истории наук. В своей книге «История естественных наук от их возникновения до наших дней у всех известных народов» он написал: «Знание истории наук полезно и потому, что оно удерживает от ненужной траты сил при констатации фактов, уже установленных. Помимо этого, изучение истории естествознания имеет своим результатом и два других преимущества: способствуя порождению новых идей, которые умножают приобретенные познания, и нахождению способа исследования, который наиболее надежно приведет к открытиям» [Cuvier, 1841].

Хэллем (1985) при изучении истории наук большую роль отводит цитатам, так как «они больше оживляют предмет, нежели бесконечное перефразирование» и еще надо помнить, что «геологический язык в прежние времена чаще блистал красноречием и более сочной фразеологией, чем это в обычае сегодня» [Хэллем, 1985, с. 8].

Такого же мнения придерживается и А.Т. Фоменко: «Еще раз советуем Читателю обращаться непосредственно к первоисточникам, а не к их современным пересказам. Вас ждет много интересного!» [Фоменко, 1993, с. 125].

При написании данной книги большое внимание уделялось биографии ученых. По этому поводу заметил еще Фейербах: «индивидуальные особенности, условия жизни, черты характера и умственного склада накладывают свою неизгладимую печать на все его творчество» [Быховский, 1967, с. 19]. «Историю науки творят не массы, а отдельные личности - ученые, «через призму индивидуальности которых преломляется дух времени» [Быховский, 1967, с. 20].

И, наконец, относительно методики исследований, я полностью присоединяюсь к словам С.Н. Никитина: «...Моё исследование, как основанное почти целиком на литературном материале, не претендует на оригинальность, но зато и не может быть повинно в ошибочности сообщаемых фактов. Я ответственен только за полноту собранного литературного материала, из которого я старался исключить все сомнительное, недоказанное и маловероятное» [Никитин, 1885, с. 193].

Знаменитый немецкий математик Феликс Клейн (1849-1925) советовал: «Самый быстрый и надежный способ овладеть любой наукой - пройти самому весь путь ее развития» [Григорьев, 1985].

Идеи великих катастроф, описанные в классических трудах ученых натуралистов XIX века, пришли из глубокой древности. В устных древнеиндийских гимнах «Веды» упомянуты великие земные катастрофы - потопы. В священной книге древних иранцев Авесте особо выделяются суровые зимы, уничтожившие все живое. Древние греки описывают страшные извержения вулканов. В Библии повторяются описания всемирного потопа, которые проповедуются уже два тысячелетия. Кто первый высказал идею о великих катастрофах на Земле - неизвестно. Однако в этих космогониях и мифах уже было заложено зерно научного познания, которое дало всходы в начале XIX века.

Находки валунов в горах и на равнинах на протяжении многих веков были самым загадочным и необъяснимым природным феноменом (объектом). Религиозные деятели считали валуны свидетелями всемирного потопа. Более тысячи лет (VI-XVI вв.) эта проблема защищалась богословами от научного обоснования.

Начало научному объяснению происхождения раковин положил Леонардо да Винчи (1452-1519), который обратил внимание на морские раковины, встречающиеся в земле далеко от моря. Он объяснил, что раковины, встречающиеся в горах и на равнинах, не являются следствием наводнений, а являются предшественниками животных, живущих и сейчас в море.

Происхождение валунов и морских раковин на равнинах, сохранение трупов мамонтов в Сибири получило объяснение уже в трудах М.В. Ломоносова. Однако дискуссии по этим вопросам ведутся до настоящего времени. В этой дискуссии принимали участие ученые не менее 6 поколений (табл. 1).

Для объяснения появления эрратических валунов на северных равнинах Европы в начале XIX в. было предложено две гипотезы - дрифтовая и ледниковая. Согласно первой, валуны переносились плавающими льдами (морскими, озерными и речными), согласно второй - материковыми ледниками.

Дрифтовую гипотезу развивали английские ученые Р. Мурчисон (1829), Ч. Лайель (1830) и Ч. Дарвин (1839), ледниковую - швейцарец Ж. Агассис (1841), англичанин В. Буклэнд и др. После работ О. Торреля в Швеции (1872), Д. Гейки в Шотландии (1874) и П. А. Кропоткина (1876) в Финляндии материковые льды были признаны главной силой в перенесении валунов. Дрифтовая гипотеза признана ничтожной, ложной и отвлекающей от решения главных задач в геологии.

Хэллем Э. пишет, что «в Северной Америке признание ледниковой теории шло медленно... оппозиция окончательно угасла только на рубеже столетий вместе с уходом из жизни Л. М. Доусона в Сев. Америке и сэра Генри Хорвата в Англии - самых ярких противников ледниковой тории» [Хэллем, 1985, с. 101].

В России идеи маринистов применялись только на окраинах России: на побережье Ледовитого океана и северных морей [Кулик, 1926; Эделыитейн, 1925-1926; Попов, 1947].

История зарождения идей маринизма и гляциализма освещена в ряде трудов. Ч. Лайель [Лайель, 1866] изложил начало дискуссии в 40-х годах XIX века. А. П. Павлов (1921) описал состояние вопроса на начало XX века. К. К. Марков (1955) подвел результаты дискуссии к середине XX века. В этих работах истина не доказывается, а принимается на веру. До 80-х годов XIX века, когда были живы Мурчисон и Лайель, - 40лет торжествовала идея маринизма. Затем 80 лет (до середины 60-х годов XX века) победу праздновали гляциалисты (Торрель, Пенк). А с 60-х годов XX века до начала XXI века вновь ожила идея маринистов, в чем есть немалая заслуга И.Г. Пидопличко и А.И. Попова.

Итак, идея маринистов торжествовала дважды: в 40-е годы XIX века и в 60-е XX века, т. е. с интервалом в 120 лет. Но гляциалисты более 140 лет впереди.

Миф, придуманный Л. Агассисом, сначала поверг в шок ученых всего мира, а потом начал активно внедряться в такие науки, как геология, биология, океанология, климатология, а также в археологию и исторические науки. Физики, химики, математики и астрономы стали выдумывать причины оледенений на Земной поверхности и в космосе. Многие неясные проблемы ученые стали решать на основе оледенений земной поверхности. Размах фантазии, полет мысли легко проявляется при использовании идеи о всемирном оледенении Земли.

В настоящее время палеогляциализм в России, как научная мысль (теория), представляет собой безбрежное и многоструйное, возвратно-поступательное и взаимопересекающееся, ничем неуправляемое течение, которое не остановит даже исчезновение Солнца.

По мнению автора нельзя критиковать взгляды геологов 200-летней давности, но... можно найти критику этих взглядов современниками этого ученого. Это справедливо!

О современной критике хорошо заметил Хэллем (1985): «Научные теории находятся под влиянием всей суммы взаимоотношений внутри научного сообщества. Разногласия могут возникать из-за соперничества между отдельными лицами или научными коллективами - по соображениям, ничего общего не имеющим с сутью рассматриваемых проблем. Определенную роль могут играть научные школы, связанные с разными организациями или даже странами, и существующими в силу тех или иных причин предубеждения часто затрудняют непредвзятую интерпретацию фактов.

Если согласиться с тем, что важной стороной научной деятельности является критическая оценка и проверка концептуальных моделей, то к спорам следует относиться как к неотъемлемой части этой деятельности; что же касается манеры ведения подобных споров каждым отдельным ученым, то она во многом зависит от его склонностей и темперамента» [Хэллем, 1985, с. 7].

План книги. В книге 20 глав, каждая из которых знаменует определенное законченное событие.

Первая глава посвящена русскому маринисту М.В. Ломоносову, который в работе «О слоях земных», напечатанной в 1763 году, впервые описал перенос валунов речным льдом в период весеннего половодья. Жители Новых Холмогор были хорошо знакомы с этим явлением. Когда у них спросил английский ботаник Джон Традескант, прибывший в Новые Холмогоры в 1618 году: «Откуда огромные валуны в долине Северной Двины, при отсутствии вблизи коренных источников?» они ему объяснили, что валуны переносятся во время весеннего половодья речным льдом.

Вторая глава посвящена описанию мифам о великих катастрофах на земле: потопам в индийских гимнах «Веды», холодным зимам в священной книге зороастрийцев «Авеста» Древнего Ирана, а также появлению в Древней Греции (5-6 вв. до н. э.) униформистов (актуалистов), рассуждающих о постепенном развитии природы (Пифагор, Геродот, Страбон, Аристотель).

В книге кратко описаны идеи, которые пришли в Древнюю Грецию от Египетских космогоний и мифов, и перешли в Средневековье. Описаны Средневековые церковные догмы о потопах и еще более страшное явление - всемирный холод (идея Кювье о великом похолодании на земле). Заканчивается глава анализом работ катастрофистов Бюффона, Палласа. Кювье, Буха и Эли де Бомона, создавших основу для современного гляциализма. Хотя Бюффон не имел отношения ни к маринистам, ни к гляциалистам, но он приведен как неуемный фантазер, описывающий природу и теряющий границы между вымышленными и наблюдаемыми фактами, что характерно для современных гляциалистов.

В третьей главе анализируются работы Ч. Лайеля, униформиста (актуалиста) нового времени, заложившего основы современного маринизма и показавшего, что ученый может свободно излагать свои мысли, быть независимым в своих суждениях только, если он свободен от государства и не состоит на службе ни в какой организации и живет на свои гонорары.

Четвертая глава посвящена катастрофисту Ж.Л. Агассису, проповеднику Всемирного оледенения земли.

В пятой главе приведены идеи английского мариниста Мурчисона о «северном наносе» в Европейской части России. Эти работы были с восторгом приняты Рулье, Щуровским, Гельмерсеном, Шмидтом и другими известными российскими геологами, но после смерти Р. Мурчисона были раскритикованы П.А. Кропоткиным и навсегда оставлены в архивах России. П.А. Кропоткин развенчал маринизм как ненаучное, примитивное учение и предложил теорию гляциализма как прогрессивную плодотворную научную идеологию.

В шестой главе описано зарождение идей гляциализма в Англии, Швеции, США и Германии.

В седьмой главе отмечено появление маринистов в России, в середине 50-х годов XIX века (после работ Мурчисона) и вытеснение их гляциалистами.

Восьмая глава о Н.А. Северцове, первом исследователе древних ледников Средней Азии и первом ученом, предложившем идеи маринизма для равнин Средней Азии и Западной Сибири.

Девятая глава посвящена географической деятельности анархиста-коммуниста и гляциалиста П.А. Кропоткина, разрушившего основы маринизма в России, заложенные Р. Мурчисоном, и предложившего для равнин России использовать моногляциальную гипотезу Агассиса, которая, по его мнению, применима и для гор и для равнин.

В десятой главе описана деятельность старшего геолога Геологического комитета С.Н. Никитина по внедрению идей гляциализма в четвертичную геологию и геоморфологию Русской равнины.

В одиннадцатой главе отмечены достижения А.П. Павлова в изучении четвертичных (антропогеновых) отложений России.

В 12, 13, 14 и 15 главах последовательно разобраны идеи экстремального гляциалиста С.А. Яковлева, признававшего 6 оледенений в Европейской части России, разделившего во времени оледенения и морские трансгрессии для севера и убедившего геологов-съемщиков, что морские трансгрессии - результат эвтектики, связанной с таянием ледников. Дан анализ работам Г.Ф. Мирчинка, который признавал 4 оледенения и связывал начало каждого из оледенений с тектоническим поднятием гор, В.И. Громова - моногляциалиста, соединившего оледенения с трансгрессиями и К.К. Маркова - признававшего метахронность оледенений и различное количество оледенений с запада на восток.

Шестнадцатая глава посвящена академику И.Г. Пидопличко, который в 40-50-е годы поднял мощную волну, антигляциализма и возродил научное течение, отрицающее материковое оледенение на равнинах Европы. И.Г. Пидопличко выступил против гляциализма как монопольной доктрины, показал её слабые стороны и, таким образом, расчистил путь для разработки прогрессивных гипотез в зоологии, ботанике, геологии, географии, палеоклиматологии, археологии, истории и других науках, которые опирались на гляциализм, как на «стройную, подтвержденную миллионами фактов теорию» [Ефремов, 1955, с. 158].

Под руководством И.Г. Пидопличко с 1946 по 1975 гг. было выпущено девять сборников, в которых выступили ученые различных специальностей, и их антигляциалистические идеи успешно развиваются в настоящее время.

В семнадцатой главе приведены идеи В.Н. Сакса - гляциалиста Арктики. Этот короткий период исследования четвертичных отложений Арктики (1935-1948) можно назвать «эпохой Сакса».

Три последние главы (18, 19 и 20) посвящены научной деятельности А.И. Попова как мариниста, геолога-четвертичника в Западной Сибири и Большеземельской тундре, криолитолога в области изучения полигонально-жильных льдов и как антигляциалиста при изучении пластовых льдов. Его научная деятельность совпала с «эпохой Сакса» и «эпохой Гросвальда».

По данным М.Г. Гросвальда (1983): «До середины 70-х годов текущего столетия большинство исследователей палеогеографии Северной Сибири считали, что центры ее последнего оледенения располагались только в горных районах... приурочены к Полярному Уралу и горам севера Средней Сибири... а... ледники... двигались навстречу друг другу... между которыми оставалась широкая полоса свободной от оледенения... безледный коридор, вытянутый вдоль меридиана Тазовского полуострова» [Гросвальд, 1983, с. 83].

«Пересмотр этой системы начался несколько лет назад, когда В.И. Астахов [1976] проанализировал рельеф и литологию Западной Сибири и пришел к заключению, что последнее оледенение должно было занимать весь ее север... Аналогичный вывод был сделан и автором [Гросвальд, 1977] на основе гляциологических соображений... в условиях равнинного рельефа низменности искомый край (оледенения) должен был описывать дугу, центр которой совпадал с северной оконечностью Ямала, а радиус равнялся ее расстоянию от названных гряд (Большеземельской тундры и Таймыра)... Эксперимент с картой и циркулем позволил предположить, что следы этого края будут найдены южнее Обской губы и Тазовского полуострова, на междуречье Пура и Таза и в долине Енисея где-то южнее устья Нижней Тунгуски» [Гросвальд, 1983, с. 83].

Под давлением М.Г. Гросвальда за тридцать лет (70-90-е годы) стройная стратиграфическая схема В.Н. Сакса претерпела существенные изменения. Гляциалисты самым мощным оледенением стали считать сартанское (которое завершилось предположительно 20 тыс. лет назад), но самое главное, что палеогляциалисты поменяли ориентацию центров оледенения на 180°.

М.Г. Гросвальд выдвинул идею, что Северный ледовитый океан и острова Ледовитого океана были покрыты мощным ледниковым покровом. Причем этот ледниковый покров существовал около 20 тыс. лет назад.

М.Г. Гросвальд связал эту идею с трансконтинентальными потопами, представляющими глобальные катастрофы криогенных эпох.

«В криогенные эпохи плейстоцена в Северной полярной области повторно возникал Арктический ледниковый покров. Подпруживая реки, текущие в Северный Ледовитый океан, он порождал большие озера, протоки и спиллвеи, которые объединялись в Транссибирскую систему стока талой воды, ориентированную на юго-запад и запад. Теперь выясняется, что гидрологическая роль ледникового покрова включала также генерирование грандиозных гидросферных катастроф - трансконтинентальных прорывных потопов. Последние восстановлены по таким их следам, как ложбины древнего стока, сквозные и «огибающие долины», поля грив и бэровских бугров, которые известны в Западной Сибири, на Тургайском плато, низменностях Турана и Прикаспия. Установлено, что все они входят в единую Трансевразийскую систему флювиальных форм, которая начинается в Центральной Арктике и открывается в Черное море и прадолины Польши и Германии. Прямолинейность, параллельность и грандиозность элементов системы доказывают, что она создана не «нормальными» реками, а катастрофическими потоками огромной мощности. По нашим оценкам, расходы воды в них могли достигать сотен миллионов м³/с, скорости течения - 10-30 м/с, а суммарные объемы стоков - миллиона кубометров» [Гросвальд, 1999].

Идеи М.Г. Гросвальда не были восприняты геологами-практиками. В 1960-1970-е годы, с возникновением Территориальных геологических управлений (ТГУ) для поисков нефти и газа, было осуществлено глубокое разбуривание рыхлых четвертичных отложений и появилась новая волна маринистов-антигляциалистов.

Антигляциалистические идеи развивались в НИИГА, (Ю.Н. Кулаков, Н.Г. Загорская), в Салехардской экспедиции ВНИГРИ (Г.И. Лазуков, Н.Г. Чочиа, Ю.Ф. Андреев, В.Н. Кисляков, И.Л. Кузин, А.Н. Ласточкин, И.В. Рейнин), в УТГУ (Ухтинском территориальном управлении), в Тиманской экспедицией при геологическом картировании северных равнин России: на Европейском Севере (А.И. Попов, В.С. Зархидзе, И.Г. Данилов). В Западной Сибири: Тюменское ТТГУ, МГУ и Гидропроект, (Г.И. Лазуков, В.А. Кудрявцев, А.И. Попов), Западно-Сибирский научно-исследовательский геолого-разведочный нефтяной институт (П.П. Генералов и др.). На Межведомственных стратиграфических совещаниях в Новосибирске (1960) и в Тюмени (1967) утверждаются дрифтовые гипотезы наравне с гляциалистическими и становятся обязательными для геологов-съемщиков.

После 90-х годов XX века бурение прекратилось, и волна антигляциализма постепенно угасла. Но гляциалисты при финансовой поддержке западных стран, с оглядкой на западную науку, вновь возвращают к жизни ледниковые идеи прежних лет.

Предлагаемая книга - плод многолетних научных литературных исследований автора. В 70-е годы, работая на Яно-Индигирской низменности, я познакомился с многочисленной литературой по четвертичной геологии этого региона, в 80-е годы - по Северу Западной Сибири, в 90-е годы - с трудами по Печорской низменности. За тридцать лет удалось исследовать четвертичные отложения низменностей Европейского Севера, Западной Сибири и Северо-Востока СССР. Все эти годы консультантом по палеогеографии четвертичных отложений Северо-Востока, Западной Сибири и Большеземельской тундры был А.И. Попов. Он приводил факты, которые доказывали отсутствие оледенений в этих равнинных территориях. ПЖЛ в четвертичных отложениях низменностей Северо-Восточной Сибири, по мнению А.И. Попова, свидетельствуют об отсутствии мощных ледниковых покровов в этих регионах, а север Западной Сибири и Большеземельская тундра не подвергались покровному оледенению, т.к. в это время были под морем.

Автор выражает глубокую признательность и благодарность академику Н.С. Касимову и В.П. Бурову за предоставленную возможность в течение 25 лет работать на географическом факультете МГУ. Чрезвычайно признателен автор заведующему НИЛ Геоэкологии Севера профессору В.И. Соломатину за его долгое терпение по поводу моих антигляциалистических мнений. Большую благодарность выражаю В.П. Марахтанову и С.А. Огородову за моральную и материальную поддержку при публикации книги, особую признательность выражаю В.А. Горбатову за оформление фотографий и рисунков, а также В.Г. Чигиру и коллегам по лаборатории НИЛГЭС за постоянный интерес к проблеме, затрагиваемой в книге. Глубокую благодарность выражаю В.В. Быстровой за огромную помощь в подготовке и оформлении рукописи к изданию.

Моему учителю - профессору А.И. Попову, геологу-четвертичнику, маринисту, криолитологу и антигляциалисту, посвящается.

К ОГЛАВЛЕНИЮ

Ссылка на книгу:

Великоцкий М.А. В мире идей: маринистов, криолитологов и гляциалистов. М.: Географический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова, 2016.- 448 с.