1. ИСТОРИЯ ОБОСНОВАНИЯ ПОНЯТИЯ «ПАССИВНОЕ ОЛЕДЕНЕНИЕ»

Со времени своего возникновения ледниковая теория начала оперировать понятием ледниковых покровов значительной мощности - до нескольких километров, распространявшихся из центров оледенений на обширные равнины. Лишь немногие исследователи, видя значительные препятствия накоплению и широкому распространению ледниковых щитов, возражали против представлений о сплошном закрытии равнин активно движущимся льдом. Например, крупнейший русский климатолог А.И.Воейков считал невозможным развитие ледниковых покровов в областях с недостаточным атмосферным питанием даже в холодных арктических областях [Воейков, 1881].

А.А.Григорьев [1932], исследовавший якутские низменности, пришел к выводу о необходимости выделения особого типа оледенения - эмбрионального, в областях развития которого широко распространялись «неподвижные скопления фирнизированного снега в сообществе с нацело промерзавшими озерами» [Григорьев, 1932]. Межледниковые и доледниковые речные потоки в условиях вечной мерзлоты создали глубокие долины и отрицательные формы рельефа. Эти формы рельефа при наступлении оледенения заполнялись льдом. Если впадины были заполнены водой, то озера постепенно промерзали до дна. Если они были сухими - то заполнялись снегом, который преобразовывался в фирн, выполнявший их до краев с выходом на водоразделы. Процесс захоронения льдов А.А.Григорьев связывал с моментом начала преобладания таяния льдов над их накоплением. Талые воды смывали мелкозем и откладывали его во впадинах на поверхности фирнизированных снежников. В дальнейшем происходило таяние льдов и образование вторичного озерного ландшафта. А.А.Григорьев считал возможным развитие таких обстановок на огромных областях Индигирской и Колымской низменностей.

Д.М.Колосов [1947], посвятивший свой труд проблеме оледенения северо-востока СССР, поддержал идею А.А.Григорьева и распространил эмбриональное оледенение на аллювиальные равнины Тихоокеанской зоны. Для Новосибирских островов маломощное и слабоактивное оледенение было названо этим исследователем покровным оледенением новосибирского типа. Отсутствие крупных орографических центров и неблагоприятные условия питания ледников заставляют предположить, что на Новосибирских островах сочетались подвижные и неподвижные льды. Движение льда было очень медленным около орографических центров и постепенно замирало на площадях развития неподвижных фирнов. Именно такая схема развития ледникового покрова установлена Д.М.Колосовым [1947] по результатам интерпретации исследований А.П.Шумского на о-ве Генриетты [Шумский, 1939]. Во время деградации оледенения плоская поверхность маломощного покрова более или менее одновременно таяла и испарялась. В результате плоскостной деградации первыми освободились ото льда наиболее приподнятые участки основания ледникового покрова, что превратило их в области сноса обломочного материала на поверхность льда, сохранившегося на равнинах. К осадкам плоскостного смыва присоединились аллювиальные, морские, озерные отложения, замедлявшие дальнейшую деградацию ледникового покрова.

Эти представления базировались на обнаружении мощных и широко распространенных погребенных льдов Новосибирских островов, которые Эдуард Толль считал ископаемыми ледниками [Толль, 1897]. Гипотеза Толля не получила поддержки. Она была особенно уязвимой после установления повторножильной природы многочисленных ледяных скоплений на Новосибирских островах. Однако еще в начале XX века К.А.Воллосовичем [1915] там же описаны ледяные залежи, которые невозможно отнести к повторножильным образованиям. Залежи пластового льда также широко развиты на островах Новосибирского архипелага и, по мнению К.А.Воллосовича, образовались в результате заполнения снежными массами понижений доледникового рельефа.

В середине XX века представления о пассивном оледенении оформились в логичную систему. В.А.Зубаков классифицировал пассивные ледники, разделяя их на поверхностные, кор выветривания и морских бассейнов. В отличие от активных ледников, формировавшихся в эпохи усиления атмосферной циркуляции, пассивные ледники возникали в эпохи ослабления атмосферной циркуляции в условиях континентального климата и малого количества осадков, т.е. в межледниковые эпохи [Зубаков, 1951]. Поверхностное пассивное оледенение было метахронным по отношению к активному оледенению и даже к своим различным типам.

На существование пассивного оледенения на огромных пространствах Сибири в среднем и позднем неоплейстоцене указывала Н.Г.Загорская. В среднем плейстоцене на обширных болотистых равнинах суши, вдававшейся в пределы современных морей Лаптевых и Чукотского, существовал разомкнутый фирновый покров. Классические ледниковые покровы могли существовать только на Севере европейской территории России. Даже в Западной Сибири оледенение уже существовало в виде изолированных ледниковых щитов небольшой мощности [Загорская, 1962], т.е. пассивных ледниковых тел, которые теперь по принятой гляциологической терминологии называть щитами нельзя. Причем для среднего неоплейстоцена этот исследователь однозначно предполагает одновременное развитие трансгрессии на севере и рост пассивных ледников: «К югу от древних береговых линий (северный склон Сибирских увалов) и на приморской равнине северо-востока Азии оледенение выражалось лишь в развитии отдельных разобщенных фирновых полей и, быть может, мелких куполов, которые были во много раз более угнетенными, по сравнению с современными Североземельскими ледниками» [Загорская, 1962].

Общим для всех ледниковых эпох на севере Евразии (по Н.Г.Загорской) являются следующие особенности:

– разрастание ледяных масс в горах с выходом на равнины при встречном росте фирновых полей и ледяных шапок на равнинах;

– разобщенность ледяных масс на равнинах;

– слабая активность равнинных ледниковых покровов;

– полицентричность оледенений даже в фазы максимального развития;

– заметное убывание мощности и активности оледенения с запада на восток.

При этом отложения, связанные с оледенениями, формировались в основном в результате действия талых ледниковых вод [Загорская, 1962].

С.А.Стрелков [1962] считал, что малоактивные автохтонные ледниковые покровы являются непременным членом единого генетического ряда ледников. На громадных пространствах центральной части Западно-Сибирской низменности малоактивные ледово-фирновые шапки и покровы способствовали преобразованию морской равнины в равнину водно-ледниковой аккумуляции. Более северные области (полуострова Ямал, Гыдан) в это же самое время были свободны от оледенения и представляли собой перигляциальную равнину на морских осадках [Стрелков, 1962].

Возможность возникновения рельефа, похожего по морфологии на ледниковый, но образованного нивальными процессами, рассматривался различными исследователями. Так, конические формы рельефа Большеземельской тундры И.Д.Данилов объяснил деятельностью снежников, которые в прошлом, по представлениям автора, были широко распространены на изученной территории. В результате действия нивации образованы останцово-нивальные конусы и обширные циркообразные понижения в долинах ручейковой сети и водотоков более крупных порядков [Данилов, 1965]. Кроме того, этот исследователь показал, что нивация, как рельефоформирующий фактор, в прошлые эпохи похолодания играла не меньшую роль, чем ледниковая и водно-ледниковая деятельность. Из этого утверждения следует вывод о необходимости существования на обширных площадях значительных скоплений снега и льда, не достигавших величин ледниковых покровов ни по мощности, ни по рельефоформирующей деятельности.

Н.Г.Загорская отмечала следующее: «Ряд наблюдений говорит о том, что на огромных пространствах Сибири деградация верхнего слоя вечной мерзлоты приводит к образованию таких форм рельефа, которые весьма близки к озам и камам в условиях равнины, сложенной монотонной толщей морских осадков, включающих линзы мореноподобного материала» [Загорская, 1962]. Т.е. формы рельефа гетерогенны и одни и те же формы могут образовываться при действии различных рельефоформирующих факторов.

Мысль о том, что пассивное оледенение было лишь основанием, на котором развивались ледниковые щиты, высказывалась Н.А.Нагинским [Нагинский, 1953, 1957]. По его представлениям, покровное оледенение Западно-Сибирской низменности развивалось так:

– накопление неподвижных фирнов на равнинах и оледенение возвышенных водоразделов и гор, где развивались долинные ледники;

– распространение льда с возвышенностей и перекрытие этим льдом неподвижных фирнов;

– формирование единого ледникового покрова ледникового центра и равнинной периферии.

Активный лед из ледниковых центров, расположенных на возвышенностях, мог достигать центра равнины, при своем движении перерабатывая эмбриональное оледенение. Так объяснялось отсутствие валунов и галек в подморенных песках Западно-Сибирской низменности. Н.А.Нагинский [1953] считал, что мощность эмбрионального оледенения может достигать 200–300 м и что наступление оледенений центров может происходить в разное время. Этой разновременностью оледенений центров он пытался снять противоречие ледниковой теории с выводами В.И.Громова, считавшего, что развитие млекопитающих в четвертичном периоде свидетельствует лишь об одной эпохе похолодания [Громов, 1946].

С точкой зрения Н.А.Нагинского о двухслойном строении ледниковых покровов согласуются новейшие представления А.Н.Ласточкина, который в результате структурно-геоморфологического анализа ледникового покрова Антарктиды пришел к выводу о том, что ледниковый покров по вертикали разделяется на собственно гляциосферу с существенно не нарушенными гляциотектоникой стратифицированными горизонтами льда, и нижнюю зону (базальные слои льда) [Ласточкин, Попов, 2004].

Н.А.Нагинский доказывал, что песчаные и суглинистые отложения полуостровов Ямал, Гыдан, Тазовского являются особым типом ледниковых отложений, возникших из местного материала при развитии покрова льда - постулируемого типа (активный покров по эмбриональному оледенению) [Нагинский, 1957]. Эти положения впоследствии были оспорены Г.И.Лазуковым, который считал, что в этих районах повсеместно развиты морские отложения [Лазуков, 1964]. Но поверх морских отложений могут существовать и другие типы отложений, или морские отложения могут быть переработаны последующими геоморфологическими процессами. Здесь и есть камень преткновения в спорах сторонников ледниковой теории и ее противников. Первые даже представить себе не могут другого типа оледенения, кроме мощных ледниковых покровов, а вторые обращают внимание только на отсутствие или наличие таких форм и отложений, которые связываются с деятельностью ледниковых щитов, не замечая, что следы ледникового морфогенеза часто проявляются именно по морским отложениям. На архипелаге Северная Земля описан широко распространенный плащ покровных суглинков, который образовался из морских отложений, но под действием слабоактивного льда [Большиянов, Макеев,1995].

По мнению многих исследователей, характерной особенностью ледниковых покровов прошлого являлась незначительная мощность ледников. Исследования баланса массы последнего европейского ледникового покрова [Герасимов, 1990] показали необходимость значительного утонения толщины покрова в периферических частях.

А.И.Спиридонов [1964] также считал, что неровности Русской равнины, возвышавшиеся над ней на 150-200 м, не были заняты ледниками даже в активную фазу оледенения.

Из материалов, представленных в автореферате диссертации Д.А.Субетто [2003], следует, что возвышенности Карельского перешейка на стадиях деградации поздневалдайского оледенения не были заняты льдом. А это означает, что мощность ледникового покрова не была велика и составляла первые сотни метров.

В самых последних палеогляциологических построениях ледниковые щиты выглядят несколько странно и не согласуются с теоретическими гляциологическими построениями. Они выпуклы в центре и вогнуты на периферии, ширина которой достигает сотен километров, а толщина ледника в них - десятков и первых сотен метров. Такой ледниковый щит предполагается, например, на шельфе Карского моря в эпоху последнего ледникового максимума (поздний вюрм) [Svendsen et al., 2004].

Малая толщина ледника в периферических частях указывается и для максимальной стадии Валдайского ледникового покрова [Палеогеография Европы…, 1982]. На соответствующей палеогеографической карте из Палеогеографического атласа Европы показана зона периферического покрова, толщина ледника в которой менее 250 м. Ширина этой зоны от 300 до 400 км. Снова ледниковый щит приобретает в этих построениях не свойственную ему вогнутую форму. Но в теоретической части атласа палеогеографии Европы путем палеоклиматических расчетов отрицается возможность фирново-ледяного покрова на равнинах, а признается возможность формирования покровного ледника из орографического центра. Последний по расчетам должен иметь ярко выраженную выпуклую форму [Палеогеография Европы…, 1982], что противоречит соответствующей карте ледникового покрова в том же атласе. Значит, в утоньшении ледниковых щитов к периферии есть что-то очень существенное, если практически все исследователи задумываются над этим вопросом.

Таким образом, даже в недрах ледниковой теории сохраняется достаточно много места для представлений о возможном существовании особого типа оледенения - пассивного оледенения равнинных пространств. Некоторые современные исследователи однозначно указывают на развитие такого оледенения в прошлом. Для северной Якутии отмечено значительное влияние ледников-снежников на формирование отложений и ландшафтов. Р.О.Галабала называет их перелетками [Galabala, 1997]. В.В.Куницкий - эмбриональными формами оледенения (постоянными снежниками), ответственными за формирование криолитогенных отложений (экстранивитов), преобладающих в строении отложений ледового комплекса низовьев р. Лены [Куницкий, 1989]. И.Г.Авенариус и Н.Н.Дунаев в поздневалдайском этапе развития оледенения Баренцевоморского региона находят место для развития локальных, маломощных и малоактивных ледниковых покровов [Авенариус и др., 1999]. В.С.Зархидзе, А.Н.Александрова и др. изображают на палеогеографических картах изолированные ледниковые покровы и на осушившемся дне Баренцева и Карского морей [Атлас палеогеографических карт…, 1991].

Несмотря на широкое признание факта существования пассивных ледниковых покровов прошлого, о них перестали говорить в последней трети XX столетия. Не последнюю роль в таком развитии событий сыграло мнение корифея советской гляциологии П.А.Шумского [Шумский,1959].

Однако идея пассивного оледенения должна была всплыть снова, т.к. пассивные ледники обнаружены и описаны в современных перигляциальных условиях, сначала на архипелаге Северная Земля [Большиянов, Макеев, 1995], а затем в других регионах полярных областей Земли [Большиянов, 1999].

Новые методы исследований позволили обосновать возможность развития погребенных снежно-фирновых скоплений в современных условиях. Так, на мысе Саблера (озеро Таймыр) обнаружено ледяное скопление мощностью до 2 м и возрастом 50 лет, на что указал тритиевый анализ [Деревягин и др., 2002]. Этот пример не единичный. В арктической Канаде, на острове Мелвилл изучен снежник, развивающийся в условиях очень незначительного количества годовых осадков (52 мм), возраст которого около 30 лет [Деревягин и др., 2002]. Снежников в Арктике много, но вот изученных мало. Новые получаемые данные свидетельствуют о широком развитии в Арктике погребенных и непогребенных снежников при нынешних климатических условиях.

 ОГЛАВЛЕНИЕ