Более 150 лет назад И.Венец, Ж.Шарпантье и Л.Агассис для объяснения происхождения эрратических валунов в Альпах и на равнинах Западной Европы выдвинули гипотезу о переносе валунов огромным ледниковым покровом. В то же время К.Шимпер и Л.Агассис ввели в науку понятие “великий ледниковый период” и полагали, что ледяной панцирь в эту эпоху покрывал почти весь Земной шар и уничтожил всю органическую жизнь на нем.

                Дальнейшее развитие ледниковой гипотезы связано с именами шведского натуралиста О.Торреля, русского географа П.А.Кропоткина, английского геолога Д.Гейки. Эти ученые ограничили экспансию ледниковых покровов привычными нам границами, разработали основные геолого-геоморфологические признаки оледенений. Большая часть этих признаков и ныне лежит в основе учения о ледниковом периоде.

                За последующий более чем столетний отрезок времени геологами, географами, геоморфологами, другими учеными было собрано огромное количество фактического материала по ледниковому периоду, предложены многочисленные стратиграфические схемы четвертичных отложений, выдвинуто более 200 гипотез о причинах ледникового периода. Но, как ни странно, к геолого-геоморфологическим критериям, описанным классиками ледниковой гипотезы, таким как бараньи лбы, курчавые скалы, полировка и штриховка кристаллических пород и валунов, фиорды, шхеры, озы, друмлины, моренные гряды, эрратические валуны, валунные суглинки (“морена”) были добавлены лишь некоторые второстепенные признаки.

                Учитывая, что эти критерии являются фундаментом ледниковой теории в книге им уделено основное внимание. В результате многолетних исследований автора в Карело-Кольском регионе, а также сравнительных наблюдений в Центральном Казахстане, на Кавказе, Крыму установлено, что группы экзарационного рельефа - фиорды, шхеры, озерные котловины, рельеф бараньих лбов и курчавых скал имеет разломно-тектоническое происхождение. Фиорды, шхеры, озерные котловины образовались в результате неотектонических движений по разломам сдвигового, взбросо-надвигового и раздвигового типов.

                Рельеф бараньих лбов и курчавых скал сформировался в результате приповерхностных дислокаций сколового типа (преимущественно взбросов и надвигов, а также сбросов. Наиболее яркий “ледниковый” признак - полированные и штрихованные скальные поверхности являются тектоническими зеркалами скольжения.

                 На хорошо обнаженных участках - в бортах фиордов, в полосе шхерного рельефа, полей бараньих лбов, прослеживается погружение (продолжение) этих полированных и штрихованных плоскостей под перекрывающие блоки пород. В работе приводится многочисленный фотодокументальный материал, подтверждающий сказанное.

                Исследования многих геологов и геоморфологов показали, что осадочный чехол северной половины Восточно-Европейской платформы сильно дислоцирован. В разрезе чехла и его поверхностной части наблюдается большое число разрывных нарушений, зон смятий, отторженцев, проявлений глиняного и соляного диапиризма, а также чешуйчато-надвиговых сооружений, выраженных в рельефе. Хотя большинство ученых рассматривали эти нарушения в качестве гляциодислокаций, ледниковых отторженцев, краевых ледниковых гряд, тем не менее ими и другими исследователями был собран огромный фактический материал, показавший тесную связь указанных образований с неотектоническими и активизированными разломами в подстилающем кристаллическом фундаменте (работы В.И.Бабака, В.И.Башилова, Н.И.Николаева, Э.А.Левкова, Л.А.Ничипоренко, И.Л.Зайонца, И.Л.Кузина, Р.Б.Крапивнера, В.А.Голубева и ряда других геологов).

                Установление парагенетической связи краевых образований и многочисленных дислокаций в осадочном чехле (в том числе и так называемых “бескорневых”) с активизированными разломами фундамента было важным не только для объяснения разломно-тектонической природы дислокаций, отторженцев, чешуйчато-надвиговых грядовых (“краевых”) комплексов, переуглубленных ложбин, но и для понимания механизма внутричехольных надразломных дислокационных процессов, до этого изучаемых преимущественно на лабораторных моделях.

                На примерах строения разломных зон Балтийского щита и Русской платформы установлено, что дислокационный процесс и наибольшие тектонические напряжения сосредоточены в приразломно-шовной зоне разломов и не обязательно сопровождается смещением крыльев разломов. Для разрывных структур сжатия и сдвига более характерна разрядка тектонических напряжений посредством приразломно-шовного смещения блоков, клиньев и чешуй, тектонической брекчии.

                Сосредоточение наибольших тектонических напряжений в приразломно-шовных зонах взбросо-надвигов и сдвигов ведет не только к дроблению и тектонической обработке пород, но и их перемещению в соответствии с вектором тектонических напряжений и кинематическими типами разломов.

                В шовных зонах взбросо-сдвигов и взбросов (надвигов) процессы вдольразломного движения материала вызывают поступательное субгоризонтальное и субвертикальное перемещение приразломно-шовных блоков, клиньев пластин, тектонической брекчии вплоть до выведения раздробленных пород фундамента на дневную поверхность. В зависимости от масштабности (ранга, глубинности) разломов, вертикальные перемещения приразломных блоков и брекчий могут достигать сотен метров. Это один из важных способов поступления крупнообломочного материала фундамента, а также пород чехла, в четвертичные отложения. Именно поэтому, как установили  И.И.Краснов, Д.Б.Малаховский и др. (1986), валунные отложения Русской платформы “содержат в своем составе включения буквально всех горизонтов нижележащих дочетвертичных пород”. В том числе и пород  фундамента.

                Тождественность валунов кристаллических пород глубинного происхождения породам Балтийского щита объясняется не ледниковым их переносом, а тем, что погребенный фундамент Русской платформы сложен тем же комплексом пород, что и выступ этой платформы - Балтийский щит.

                Для понимания генезиса “основной морены” Балтийского щита и Русской платформы весьма плодотворным оказалось изучение особенностей ее структурно-текстурного строения. Для “основной морены” характерны внутрипластовые и приподошвенные надвиги, зеркала скольжения, зоны смятия, структуры захвата и будинажа. Ей присуща общая перемятость, чешуйчато-надвиговое строение, а согласно лабораторным исследования “морена” представляет неравномернозернистую брекчию. Не случайно некоторые исследователи предлагают рассматривать “основную морену” Русской платформы в качестве тектонита, к ней применяются термины “катакластический диамиктон”, “ортоморена”.

                Присутствие в “морене” комплекса тектоно-динамических текстур и структур - прямое следствие ее тектоно-механического происхождения. На Балтийском щите механизм формирования валунно-глыбовых отложений (“донной морены”) в своей основе представляет многоцикличный процесс, заключающийся в разломно-тектоническом взламывании верхней части кристаллического фундамента, распаде из глыбы и валуны дислоцированных пластин и блоков пород, перемешивании грубообломочного материала с песчано-глинистыми образованиями кор выветривания.

                В зависимости от степени тектонической активизации зоны разломов или отдельных геоблоков, процессы тектонического скалывания и смещения, перемешивания валунно-глыбового материала разрушенных тектонических пластин и рыхлых образований происходили одно- или многоактно. Соответственно этому тектоно-динамические структуры и текстуры в “морене” могут иметь различное выражение, но они так или иначе присущи “донным моренам” Балтийского щита и Русской платформы.

                На тектонический генезис “морены” указывает и скульптура валунов: пришлифованность граней, штриховка на них, уплощенная и утюгообразная форма некоторых валунов. Это следствие их тектонической обработки. Особенно характерны такие валуны для тектонических брекчий, шовных зон разломов.

                Наряду с “мореной” тектоно-механического происхождения (“диакластами”), в области морских четвертичных трансгрессий - на Европейском Севере, на севере Западной Сибири и на шельфе арктических морей широко развиты толщи ледово- и ледниково-морских валунных суглинков.

                Резюмируя проблему генезиса образований ледниковой формации плейстоцена, следует особо остановиться на границах оледенений. Они не являются произвольными, а основаны на фактах распространения валунных отложений, и, что более важно, на фактах развития “краевых ледниковых” грядовых комплексов, нередко формирующих цепи водораздельных возвышенностей. Многочисленные данные (они приведены в главе 3) свидетельствуют о непосредственной связи “краевых образований”
с разломами фундамента, а по более осторожной формулировке - о совпадении полос краевых образований с разломами в фундаменте. Эти данные указывают, что, “краевые образования” являются надразломными структурами. И не гипотетические ледники, а реальные разломно-тектонические процессы предопределили геоморфологическую выраженность “границы оледенения”.

Полезно еще раз процитировать вывод В.И.Бабака, В.И.Башилова и Н.И.Николаева (1982), к которому они пришли на основании изучения неотектоники нечерноземной зоны России: “Подтверждается зависимость распределения конечных ледниковых образований от живущей блоковой структуры фундамента, ранее намеченная С.Бубновым, Г.Ф.Мирчинком и Н.И.Николаевым”. Иначе говоря, границы “оледенений” - это крупные зоны тектонических нарушений, реперы тектонической активизации платформы (в данном случае Восточно-Европейской).

               Границы “оледенений” и их стадий - это реально существующие широтные зоны дугообразных разломов преимущественно взбросового типа. В то же время развитие так называемых радиальных ледниковых лопастей контролируется зонами меридиональных (субмеридиональных) разломов сдвиговой природы.

                Приводимые в работе доказательства “тектонического происхождения “ледниковых” форм рельефа - фиордов, шхер, бараньих лбов, озерных котловин, штриховки и полировки пород, озов, краевых образований, гляциодислокаций, отторженцев, “донной морены” позволяют говорить, что понятие “ледниковая формация плейстоцена” фактически отвечает понятию “разломно-тектоническая формация позднего кайнозоя”.

                  Альпийская и постальпийская (новейшая) тектоническая активизация северных частей платформ - Восточно-Европейской, Северо-Американской, Сибирской - привела к формированию основных черт рельефа этих территорий, в том числе образований так называемой ледниковой формации. Причины позднекайнозойской тектонической активизации северных частей этих платформ обусловлены раскрытием и формированием Северного Ледовитого океана, коренной перестройкой рельефа дна северной Атлантики (“Основные проблемы палеогеографии позднего кайнозоя Арктики”, 1983). На неактивизированных южных частях платформ процессы разломной тектоники проявились слабо, формы “ледникового” рельефа здесь нехарактерны для ландшафта. Тем не менее и во внеледниковой зоне отмечаются моренные суглинки и эрратические валуны (Центральный Казахстан, бассейн Хопра, Вятки), бескорневые приповерхностные дислокации (Поволжье) и даже бараньи лбы, курчавые скалы и шхеры (Прибалхашье).

                Не случайно многими учеными отмечается совпадение древних ледниковых эпох (эпох формирования тиллитов) с циклами тектонической активизации Земли. Так, рифейская (вендская) ледниковая эпоха соответствует байкальскому тектоническому циклу, ордовикское оледенение - каледонскому орогенезу, пермско-карбоновое - герцинскому, а кайнозойская ледниковая эпоха - альпийскому и постальпийскому тектогенезу.

                 Эпохи формирования тиллитов и тиллей, других образований “ледниковой” формации - это периоды тектонической активизации платформ, циклы тектонического взламывания верхних частей земной коры, время массового переотложения и перемешивания толщ неконсолидированных отложений с крупнообломочным материалом разрушенных дислоцированных пород, эпохи формирования в зонах крупных разломов мощных тектонических брекчий, тектонического массива, для которых исштрихованные, утюгообразные и уплощенные валуны являются генетическим признаком.

                Но проблемы ледниковых периодов лежит не только в плоскости происхождения рельефа и отложений. Она не решается даже в случае признания неледникового генезиса прежних ледниковых геолого-геоморфологических критериев, так как не снимает возможности покровного оледенения определенных частей материков в ту или иную геологическую эпоху, особенно, если эти части материков пребывали в околополюсных районах, подобно Антарктическому и Гренландскому ледниковым покровам.

                Другое дело, какие следы оставили после себя эти оледенения. В отличие от горно-долинных ледников, образующих конечные и боковые морены (впрочем не столь долговечные в условиях горообразовательных и энергичных эрозионных и селевых процессов), покровные ледники, видимо, почти не оставили своих следов в геологической летописи, если не считать, что они консервировали, предохраняли земную поверхность от выветривания, а затем (в процессе таяния) размывали ее.

                Следовательно, для доказательства былых покровных оледенений нужны другие методы - палеоклиматологические, палеогеографические (а в более узком плане - палеоботанические, палеозоологические). Этими методами можно определить не только существование холодного климата на тех или иных территориях (что, впрочем, еще не доказывает наличия покровного оледенения), но и выявить крупные перерывы в развитии биологической жизни на континентах, занятых ледниковыми щитами. Реальность существования таких “мертвых” пространств можно представить, исходя  из  факта  беспрерывного  (без  межледниковий)  в  течение
35 млн лет существования Антарктического ледникового щита, под толщей льда которого жизнь, возможно, имеется только на бактериальном уровне.

                Что касается древних ледниковых периодов - ордовикского, пермско-карбонового и кайнозойского, таких “мертвых” пространств обнаружено не было. Имеющийся палеобиогеографический материал резко противоречит концепции ледниковых покровов даже для предполагаемых центрально-ледниковых районов этих огромных оледенений.

                В работе определенное место уделено разработке методики валунных поисков рудных месторождений. Рассмотрены закономерности формирования вееров разноса рудных и безрудных валунов, дальность их перемещения от коренного источника, установлено их вдольразломное перемещение.

                Предложена принципиально новая методика валунных поисков рудных месторождений. В ее основе лежат доказательства, что значительная часть валунно-глыбовых отложений имеет разломно-тектонический генезис и сформировалась за счет распада приразломных блоков и пластин, а также включения в свой состав материала брекчий трения, выведенных на поверхность по разломам с глубины в десятки и сотни метров. Это открывает возможность поисков по рудным валунам не только руд поверхностного залегания, но и слепых рудных залежей.

                По данной методике на Кольском п-ове открыто медно-никелевое месторождение Западный Карикъявр, выявлен новый апатитоносный массив щелочно-ультраосновных пород Кандагубский, установлено несколько проявлений медно-никелевых руд, выявлена и оконтурена ураноносная толща метасоматитов, в намечены перспективные участки на поиски платиноидов, хромитов, кимберлитовых тел, медно-колчеданного оруденения.

                Обоснование новой методики и методы полевых валунных поисков изложены в монографии автора “Методология валунных поисков рудных месторождений” (М., Недра, 1992).

 К ОГЛАВЛЕНИЮ