Глава 5

О пермско-каменноугольном оледенении

         Главными доказательствами этого оледенения являются мощные толщи тиллитов, штриховка и полировка кристаллических пород, рельеф бараньих лбов, серповидные выемки и другие критерии, используемые и для доказательств четвертичных ледниковых покровов. Широкое привлечение этих признаков для доказательства пермско-карбонового оледенения позволило сделать вывод о необычайной грандиозности ледниковых событий. Принято считать, что ледяной панцирь толщиной до 5- 6 км покрывал  Южную и Центральную Африку, Индостан, Мадагаскар, Австралию, Антарктиду, Южную Америку, часть Аравийского полуострова и Новой Гвинеи.

            В сводке профессора С.В.Калесника (1939) указывается, что тиллиты каменноугольно – пермского оледенения обнаружены в Европе – в Великобритании, в угольных слоях Франции и Германии (в Тюрингии, Вестфалии). В Северной Америке к тиллитам этого времени относят мощные конгломераты Новой Шотландии, о. Принца Эдуарда, а также штата Оклахома. Кроме того в районе Бостона на площади 260 км² выходят не только “совершенно достоверные тиллиты, но и ленточные глины (сланцы)”. Тиллиты пермо-карбона развиты на Аляске и в провинции Юкон, известны они и на северо-востоке Азии.

            Итак, «надежные признаки» покровных оледенений – тиллиты широко развиты как в Южном, так и в Северном полушарии планеты и даже захватывают тропические зоны того времени. Палеогеографы и геологи торжествовали: мощнейшее оледенение охватывало большую часть земной суши!

            Сквозь бой литавров и тулумбасов иногда  были слышны голоса палеонтологов, ботаников и зоологов, пытавшихся указать, что при оледенениях таких масштабов возникнут проблемы с сохранностью органической жизни на континентах и вообще на Земле. Но им указывали на тиллиты, на штрихи и борозды и ученые смирялись.

Однако со временем энтузиазм уменьшался, начали появляться явные противоречия и неувязки в великой ледниковой теории. 

Е.С.Короткевич (1972) один из первых исследователей, кто указал на эти противоречия в картине великого оледенения. В книге “Полярные пустыни” он пишет: “Позднекарбоновое оледенение охватило настолько огромную площадь, что даже при любом “укладывании” материков (имеется ввиду теория тектоники плит) на поверхности земного шара, оно распространяется от южного полюса до 30-40^о широты, то есть если учесть соответствующее распространение его в северном полушарии, оледенение охватывает почти весь земной шар”.

Согласно Е.С.Короткевичу и теория перемещения полюсов “не объясняет одновременного распространения верхнекарбонового оледенения на всех материках, так как в этом случае “при любом положении полюсов оледенение должно было охватить практически весь земной шар… По-видимому его  нужно объяснять сильнейшим охлаждением всего земного шара”. Страшная картина!

С.А.Ушаков и Н.А.Ясаманов в книге “Дрейф континентов и климаты Земли” (1984) также пишут о сильнейшем переохлаждении Земли в пермско-карбоновый ледниковый период. Они указывают, что “высокая степень альбедо привела к сильному выхолаживанию территории. В свою очередь огромные пространства, занятые льдами, существенно увеличили среднее альбедо Земли. В результате этого Земля лишилась значительного количества тепловой энергии, что, в свою очередь, привело к снижению средних температур в низких широтах». Конечно, рассуждения Е.С.Короткевича, С.А.Ушакова и Н.А.Ясаманова логически справедливы. Если было великое оледенение, то и похолодание климата планеты должно быть глобальным. Но вот фактические данные.

Для периода грандиозного, “охватившего практически весь земной шар” пермско-карбонового оледенения имеется богатый палеонтологический материал, позволяющий реконструировать фактические ландшафты и климаты этой эпохи. Вот как описывает природную обстановку того времени В.П.Гаврилов (1986): “В каменноугольном периоде создались чрезвычайно благоприятные условия для развития наземной растительности. Теплый, влажный климат господствовал на значительных пространствах земного шара. Душная, тяжелая атмосфера царила в каменноугольных лесах. Формировались залежи каменных и бурых углей”.

            Но может быть максимальные фазы пермско-карбонового оледенения приходятся на пермский период? Однако, все, что известно о климатах перми явно не подтверждает теорию “великого оледенения”. В Геологическом словаре (1973) констатируется: “Климат пермского периода был вообще самым теплым из ранее господствующих в палеозое”. В условиях жаркого и сухого климата в одних районах Земли в высыхающих морях и обширных лагунах отлагались толщи эвапоритов, гипсов, ангидритов, солей, а в других царил жаркий и влажный климат и шло накопление залежей каменных углей.

            Итак, ”душная, тяжелая влажная атмосфера” в каменноугольном периоде и “жаркие обширные пустыни” в пермском периоде. В одном периоде – парная баня, в другом – сухая сауна. Как это совмещается с утвержденной и возвеличенной теорией громаднейшего оледенения, охватившего, как указывает Е.С.Короткевич, чуть ли не весь земной шар. Надо сказать, что палеонтологических данных, явно опровергающих ледниковые построения, собрано исключительно много.

            Вот характеристики климата и растительности, приводимые в книге “Историческая геология” (авторы Г.И. Немкова, М.В.Муратов, И.А.Гречишникова, 1974г): Наиболее примечательной чертой каменноугольного периода, в том числе позднего карбона “является пышное развитие древесной растительности, покрывавшей все континенты”. Каменноугольный период являлся также временем расцвета органической формы жизни и на море – временем расцвета одиночных и колониальных четырехлучевых кораллов, головоногих моллюсков, фузулинид, а также иглокожих, особенно морских лилий и морских ежей. Морская фауна изобиловала рыбами, а на суше процветали земноводные и, появившиеся в среднем карбоне, пресмыкающиеся.

            Надо заметить, что жизнедеятельность современных кораллов возможна при температурах морской воды не ниже +20^оС. Получается, что верхнепалеозойским кораллам нипочем и Северный Ледовитый океан!

            Согласно “Исторической геологии”, органический мир в начале пермского периода был во многом схож с органическим миром позднего карбона. В морях существовали те же группы беспозвоночных, а на суше продолжала произрастать пышная растительность. Во второй половине перми произошло сокращение морских бассейнов и началась аридизация климата и развитие жарких пустынных ландшафтов.

            Подобные характеристики растительного и животного мира на суше и на море и, соответственно, климатических обстановок пермско-карбоновой “ледниковой ” эпохи, приведены в книге “Палеонтология” В.В.Друщица и О.П.Обручевой (1971), в десятках других изданий. Богатый животный и растительный мир каменноугольного периода воспет даже в стихах. Палеонтолог, чл.корр. АН СССР Е.А. Радкевич в своей «Геопоэме» («Природа», 1975,№ 6) писал:

                                                           Лесами знаменит карбон

                                                           В породах уголь выдал он.

                                                           Стволы легли в болото туго

                                                           Из них потом родился уголь.

                                                           Порядок заданный нарушив,

                                                           Выходит жизнь уже на сушу,

                                                           Но странный земноводный вид

                                                           Еще о море говорит.

            Итак, с одной стороны изображается мощное покровное оледенение, охватившее почти всю сушу южного полушария и перешагнувшее через экватор в северное полушарие Земли, а с другой – массовое накопление каменных углей в карбоновый период (27% от мировых запасов) и почти такое же массовое углеобразование в пермский период (около 20% от мировых запасов). Причем, как указывает Г.П. Леонов в своей «Исторической геологии» (1956), наибольшее углеобразование происходило в среднем и верхнем карбоне (в разгар «оледенения») и слабое угленакопление в нижнем карбоне.         

            С одной стороны, сильное снижение температур даже в тропических и экваториальных областях и дополнительное сильное охлаждение планеты от недоброго эффекта альбедо, а с другой – в это же время пышное развитие растительности, процветание морских теплолюбивых организмов, массовое строительство коралловых рифов в морях и расцвет земноводных и пресмыкающихся на суше. Этих противоречий могло не быть, если бы приматом в палеогеографии и климатологии были не гипотетические предположения об обширных оледенениях, а огромный фактический материал, накопленный палеоботаниками, палеонтологами, палеозоологами, геологами-угольщиками.

            Но почему эти специалисты, владеющие богатейшим материалом, не выступают против теории пермско-карбонового оледенения? Видимо, ледниковое учение настолько прочно вошло в науки о Земле, что стало незыблемым. Кто же будет замахиваться на незыблемое?

            Возникает и другая проблема. Констатируя, что площадь покровного оледенения “была чрезвычайно велика”, ученые пишут, что это породило сомнение в возможности существования таких грандиозных ледниковых щитов, а некоторые даже считают, что на Земле не хватило бы воды для формирования столь огромных ледяных масс. Но дело не только в опасениях относительно достаточности водных ресурсов Земли. В перми, когда эти глобальные ледяные массы, не выдержав “жаркого и засушливого климата”, растаяли, следовало ожидать длительного и мощного плювиала и повышения уровня океана на сотни метров. Однако, вопреки гляциоэвстатической теории, произошло осушение морей, а вместо плювиала возникли обширнейшие пустыни.

            Для объяснения причины возникновения огромных ледниковых покровов, распространявшихся даже в тропические и экваториальные зоны того времени, высказано немало гипотез. Наибольшая значимость придается орографической гипотезе академика Н.М.Страхова (1960), согласно которой оледенения развивались в горных условиях. “Когда стало ясным, - пишет Н.М.Страхов, - что ледники Индостана и Австралии принадлежат тропической зоне верхнего карбона и нижней перми, толкование их в качестве равнинного материкового оледенения стало невозможным. Единственно возможной оказывается трактовка индостанско-австралийских ледников в качестве оледенений горного типа, возникших в результате образования весьма высоких поднятий в верхнекарбоновой экваториальной зоне”.

Академик прав в том, что гипотетические покровные покровные ледники  оказались лежащими в тропической и экваториальной зонах того времени. Второе его утверждение вызывает вопросы:

    1.    Какую высоту и площадь имели горные системы, внезапно возникшие на платформах?

          Посмотрим на современную крупнейшую горную систему Гималаи - Тибет. В этой системе развито только горно-долинное оледенение, кстати очень слабое на Тибете – высочайшем плато на Земле. И это при том, что данные горные системы лежат не в тропическо-экваториальной зоне, а в средних широтах. Значит, нужны более высокие горные системы, чем Гималаи – Тибет, да и площадь их должна быть много больше. Конечно, ради торжества ледникового учения можно пойти и на такие допущения, но надо считаться и с данными геотектоники, которые ясно указывают, что в палеозое (в том числе и пермско-карбоновое время) Индостан и Австралия развивались в платформенном режиме, что делает вопрос о возникновении высоких горных сооружений нереальным.

     2.    Имеются ли остатки горных сооружений на указанных платформах или свидетельства их сноса в виде мощных скоплений терригенного материала? Таковых не обнаружено.

             В любом случае гипотетические высокогорные сооружения считаются снесенными денудацией в последующие периоды. Но такая трактовка не объясняет, каким образом, на месте снесенных горных сооружений, на обнаженном докембрийском основании появились следы экзарационной деятельности ледника – штриховка и полировка скальных пород, а также тиллиты, ведь при разрушении и сносе гор в первую очередь должны быть уничтожены геоморфологические  и геологические следы оледенений. Это самое загадочное место в концепции академика. Неужто ледниковая синергетика запрограммирована таким образом, что способна оставить следы своей экзарационной деятельности и под основанием горных систем – на поверхности докембрийских пород?! И одновременно сделать так, что горы бесследно исчезли, словно фантастические гигантские сахарные головы, растворившиеся под непрерывными плювиальными дождями. Это уже какой-то сюрреализм.

      Пусть читатель выдвигает свои варианты.

      Имеются и другие факты, способные вызвать весьма скептическое отношение к великому оледенению. В первую очередь, это девонская кистеперая рыба целакант (латимерия), обитающая и поныне на шельфе у юго-восточных берегов Африки (впервые поймана у Ист-Лондона, затем у Коморских островов). Район обитания кистеперой рыбы находится как раз в области Натальского ледникового центра.

            Известны также три вида двоякодышащих рыб, сохранившихся с девона и ныне обитающих в пресных водах Африки, Австралии, Южной Америки (Друщиц, Обручева, 1971). Словно в насмешку над ледниковой теорией, девонские кистеперые и двоякодышащие рыбы сохранились только в ледниковых областях и нигде больше. А это значит, что среда обитания в этих районах не претерпела резких изменений с девона до наших дней, и “живые ископаемые” благополучно пережили ледниковый период на месте.

            Не много ли неувязок и противоречий для общепризнанной теории великого оледенения? Несомненно, что палеонтологические, биогеографические данные резко восстают против этой теории, но главенствующими, направляющими и руководящими факторами оледенений оказались не они, а геолого-геоморфологические данные. Все дело в генезисе тиллитов, происхождении рельефа бараньих лбов, курчавых скал, штриховки и полировки кристаллических пород, серповидных знаков – признаков, используемых для доказательств огромного пермско-карбонового оледенения. Признаки те же, что и для четвертичного оледенения. Поэтому можно отослать читателя к главе 4, где, на примере Балтийского щита, приведены доказательства разломно-тектонического происхождения всех этих “экзарационных” типов рельефа. Это снимает вопрос о “следах экзарационной деятельности ледника” в пермско-карбоновое время.

            За последние годы многими исследователями получены основательные данные, показывающие, что тиллиты имеют тектоническое происхождение. Одна группа этих образований относится к олистостромовой формации, другая – к тектоническому меланжу (тектоническому месиву, тектоническим брекчиям).

            Ниже приводится характеристика этих отложений и механизм их формирования (в основном по работе А.В.Лукьянова, М.Г.Леонова, И.Г.Щербы “Олистостромовая формация и вопрос о псевдотиллитах” (1975). Олистострома представлена несортированными отложениями, состоящими из мелкоземистой массы, в которую включены окатанные, полуокатанные и угловатые обломки различных по составу и размеру пород. Края глыб, валунов, других обломков нередко сглажены, пришлифованы, на их поверхности можно наблюдать штрихи, борозды и зеркала скольжения. Мощность олистостромовых толщ иногда достигает сотен метров. Наряду с олистостромами, сформировавшимися за счет тектонического и оползневого разрушения осадочных пород (в первую очередь молассовых толщ) большое место занимают олистостромовые толщи, формировавшиеся посредством тектонических процессов. В разных регионах Земли установлена прямая связь – путем прослеживания по простиранию и разрезу олистолитов (называемых также тиллоидами) с тектоническими пластинами. Процессы тектонического дробления, выдавливания брекчий по разломам, тектоно-механическое перемешивание продуктов разрушения осадочных и кристаллических пород вели к формированию “тектонического месива”, к формированию меланжа. Последний в крупных разломных зонах достигает многих десятков метров мощности и представляет собой несортированную хаотическую смесь глыб, валунов, других обломков с мелкоземистым материалом. Важно отметить, что для крупнообломочного материала характерна его тектоно-динамическая обработка: глыбы, валуны, гальки, нередко сглажены, пришлифованы, имеют уплощенную, утюгообразную форму, покрыты штрихами и бороздами (в том числе разноориентированными). На плоскостях глыб, валунов наблюдаются зеркала скольжения.

            Нетрудно заметить, что рассматриваемые толщи меланжа, “тектонического месива” являются литологическими аналогами тиллитов[1]. Находит объяснение и такой аргумент сторонников ледникового генезиса тиллитов, как присутствие в них чуждых, эрратических глыб и валунов. Работами указанных и ряда других исследователей установлено, что тектонический транспорт крупнообломочного материала в меланжах и тектоническом месиве достигает десятков, а иногда и сотен километров. Не случайно поэтому, что, как это ныне установлено, классические пермско-карбоновые тиллиты серии Двайка формировались в обособленных тектонических депрессиях и грабенообразных прогибах, где их мощность достигает 300 и даже 500 м . Индостанские тиллиты тоже приурочены к грабенам. При этом изборожденные, исштрихованные подстилающие породы являются тектоническими зеркалами скольжения. Приуроченность толщ пермско-карбоновых тиллитов к разломно-тектоническим зонам, активным в указанный период, неоднократно подчеркивается в книге “Зимы нашей планеты” (1982). Часть олистостромовых толщ накапливалась в море.

            Установление тектонического генезиса прежних толщ тиллитов палеозоя и более молодых тиллоидов (меланжа, тектонического месива, микститов)  имеет важное палеогеографическое значение. Но на пересмотр генезиса пермско-каменноугольных тиллитов наложено табу (иначе рухнет вся система доказательств гигантского оледенения).

            На вопрос почему ведущие ученые оставляют в стороне вопрос о происхождении пермско-карбоновых тиллитов услышал такое “разъяснение”:

            - Тебе хорошо рассуждать, терять-то нечего,  а мне надо получить член-корреспондента. Вот получу звание, тогда и развернусь. Будем надеяться!

            А не возникали ли у геологов когда-либо сомнения в существовании древних оледенений? Известен один случай. В Центральной Африке в триасовых отложениях были обнаружены пласты типичных тиллитов. Обсуждение этого вопроса приведено в “Общей гляциологии” (1939) С.В.Калесника. Он писал: “Существование тиллитов в триасе и притом на экваторе с таким трудом поддается объяснению, что правильнее считать возраст тиллитов более древним и отнести их к пермо-карбону”. Вот и все. Никто не усомнился в главном – а ледниковое ли происхождение имеют тиллиты? Ведь и в триасе действовала тектоника, но оказалось проще перевести их из мезозоя в палеозой!

            Имеются весьма веские основания к пересмотру генезиса тиллитов, переводу их в разряд тектоно-механических образований (меланжей, олистостром, тектонического месива). Подмеченное многими учеными совпадение эпох “великих оледенений” с перестройкой тектонического плана Земли, с эпохами орогении и рифтогенеза, находит свое естественное объяснение, если учесть, что толщи тиллитов являются индикаторами глобальных тектонических процессов. Что касается позднепалеозойского ледникового периода, то признание тектонического генезиса

тиллитов и разломно-тектонического происхождения экзарационного рельефа позволит освободиться от явных неувязок и противоречий, вызываемых необходимостью совмещать теорию суперпокровных оледенений с теплым и влажным климатом карбона и аридно-пустынным жарким климатом перми-природной, обстановкой действительно, существовавшей в то время на огромных пространствах суши.

            Как сказано в эпиграфе к главе 5, массовое накопление каменных углей происходило именно в каменноугольный и пермский периоды – во время страшнейшего оледенения планеты. Еще пару таких оледенений и человечество было бы основательно  и надолго обеспечено первоклассным каменным углем.

 К ОГЛАВЛЕНИЮ