Изучение потретичных образований околополярных областей имеет длинную историю и обширнейшую литературу, весьма пеструю по содержанию и удельному весу и, в большинстве случаев, явившуюся результатом переработки сравнительно немногочисленных оригинальных работ. Все ошибки и недочеты, допущенные отдельными исследователями, при повторении их в дальнейшем другими авторами, так сказать, стилизуются, что меньше всего может способствовать выяснению истинной картины потретичных геологических событий, определивших в конечном счете современную физико-географическую картину, растительность и животный мир большей половины земной суши.

Основным недостатком большинства работ, посвященных изучению северного постплиоцена является отсутствие твердых оснований для классификации изучаемых осадков и несовершенная методика исследования, что особенно относится к работам о большой морской трансгрессии и современных ей материковых образованиях. Обычно для решения вопроса о морском или континентальном происхождении осадочной толщи считается достаточным руководствоваться литологическим характером осадков, их сложением и присутствием видимых невооруженным глазом остатков морской фауны; наличие же в этого рода осадках скоплений несортированных валунов, особенно штрихованных, приводится как неоспоримое доказательство континентальности толщи. При этом исследователями обычно совершенно не принимается во внимание своеобразный гидрологический облик трансгрессировавшего моря, отличавшегося на значительных площадях мелководьем, сильной опресненностью и особенно мощным ледяным режимом; т.е. условие, определившее своеобразие отложений этого моря и, вместе с тем, сходство их с континентальными водными образованиями. Насколько осторожно следует применять такой метод при изучении потретичных осадков видно из примера исследования северного побережья России, где на пространстве от Кольского полуострова до Енисея вся толща постплиоцена считается состоящей из двух морен, разделенных отложениями морской трансгрессии, причем этот вывод основывается на том, что в низах постплиоценовых отложений, равно как и в верхних горизонтах их, наблюдаются скопления валунов, которые считаются континентальными моренами. Поэтому для всего севера Восточной Европы и Западной Сибири принимаются две ледниковые эпохи, в течение которых материковые льды покрывали эти области. Основываясь на этих взглядах делались попытки объяснить самые причины оледенений и колебаний уровня моря и создавались схемы расселения растений и животных. Однако исследования северных стран в последние годы, давшие большие материалы, и мои наблюдения в бассейне Оби и Печоры показали, что представления об историческом ходе событий в течение постплиоцена как будто не отвечают имевшей место картине.

Многочисленные факты говорят о том, что физико-географические условия и колебания береговой линии, вызванные погружением всей околополярной суши, были однообразны на побережье Европы и Сибири и далее на противоположном - в арктической Америке. Во всех этих областях, за малыми и несущественными исключениями, ход геологических событий и их обстановка были одними и теми же.

Одним участком, где потретичные события оставили ясную и полную летопись, представляет собою пространство между Уралом и Фенноскандией, с прилегающими частями Западной Сибири. Ясность этой летописи и обилие собранных здесь материалов побуждают к пересмотру существующих взглядов на историю постплиоцена и особенно к решению вопроса о числе оледенений и взаимоотношениях их с трансгрессией океана.

Прежде всего, следует выяснить, что представляют собою те валунные толщи, присутствие которых в потретичных отложениях этой области дает основания для теории многократных оледенений и каково их отношение к осадкам морской трансгрессии.

На севере Западной Сибири ясные следы континентальных ледниковых образований отсутствуют. В береговых разрезах Оби и Иртыша от Тобольска до Обдорска выступают только слоистые осадочные отложения. Типичные морены встречены лишь в долинах Полярного Урала и вблизи этого хребта. Вся же остальная толща постплиоцена Обской равнины представлена осадками обширного пресноводного залива, подобного современному Обь-Енисейскому, который возник вследствие подпруды течения этих рек трансгрессировавшим морем. Морская фауна населяла лишь северные глубоководные части этого залива, тогда как более южные его отложения представлены типичными пресноводными осадками, капризно изменяющими свой состав и богатыми остатками растительности.

Вследствие отсутствия значительных рек в момент трансгрессии, Двинско-Печорский бассейн имел несколько иной характер и не был так сильно опреснен, поэтому остатки морского населения обнаружены на многих участках постплиоценовой толщи, которая здесь имеет строение, подобное строению постплиоцена Северной Двины. По имевшимся материалам схема потретичных отложений на всем пространстве от берегов Енисея до Кольского полуострова представляется в следующем виде:

1. Нижний валунный горизонт.

2. Морские глины и пески.

3. Перерыв (пресноводные и континентальные осадки).

4. Морские глины и пески.

5. Валунный горизонт.

6. Немые желтые пески, лессовидные суглинки, морские осадки (побережья и островов).

7. Современные образования.

Нижний валунный горизонт, правда, обнаружен лишь в нескольких случаях, иногда сомнительных, и представлен слоистыми глинами с валунами, обычно же морские пески налегают на размытую поверхность коренных пород. Морская толща, образующая главную массу постплиоценовых образований этого бассейна, представлена двумя свитами песчанистых глин с остатками фауны, разделенными зоной размыва. Верхний горизонт этой морской толщи как на Двине, так и в других местах бассейна весьма постоянен, содержит слой пластичной темной или бурой глины, местами переполненной штрихованными валунами.

В горизонтальном направлении этот слой замещается подстилающими его глинистыми безвалунными песками, и наконец, весь этот комплекс осадков перекрыт желтыми песками берегового типа, лессовидным суглинком и современными тундровыми образованиями.

Долгое время валунные горизонты считались континентальным образованием несмотря на то, что в нижнем валунном горизонте на Северной Двине Амалицким были обнаружены in situ морские раковины, а верхний валунный горизонт там же содержит, по указаниям некоторых авторов (Б.К. Лихарева), прослойки с морской фауной. В восточной части Двино-Печорского бассейна, как нижний, так и верхний валунные горизонты обнаруживают морское происхождение ясными остатками фауны. А. Кейзерлинг, А.А. Штукенберг и академик Ф.Н. Чернышев при исследовании центральной части этого бассейна, как на Мезени, так и на Тимане, установили присутствие раковин моллюсков в валунных глинах. Однако, присутствие штрихованных валунов в этих горизонтах, а также характер глин и отсутствие ясной слоистости в них заставляет многих исследователей считать эти образования типичными континентальными моренами и по этой причине принимать для всего северо-востока Европы две ледниковые эпохи, причем присутствие раковин в валунном горизонте объясняется одним перемыванием моренного материала морем, оставившем в нем свои следы; другие же полагают, что ледник захватывал на пути морские осадки, втирал их в свою морену и, перетаскивая, выстилал ими свой путь, смешивая с валунами. Однако при изучении разрезов в Печорском бассейне из низовьев Двины мне пришлось наблюдать, что как верхняя, так и нижняя валунные толщи представляют собою морские отложения весьма определенного облика. Хорошо сохранившиеся раковины и их обломки, часто весьма нежные, залегают несомненно in situ. Они запутаны в темных или бурых илистых пластических глинах с большим количеством штрихованных валунов, и вся эта толща обычно располагается на песчаных отложениях с морской фауной. Такой характер валунные горизонты носят во всем огромном пространстве бассейна средней и нижней Печоры. Осмотр разрезов с 2-мя и 3-мя моренами, описанных некоторыми авторами (Амалицкий, Чернов), установил с неоспоримой очевидностью допущенные ими ошибки в толковании разрезов и несомненность морского происхождения этих валунных горизонтов. Условия их залегания характеризуются отсутствием следов размыва, однообразным составом, спокойной и постепенной сменой в горизонтальном и вертикальном направлении более песчанистыми породами, глинистыми и песчанистыми прослойками, а также остатками тонких морских ракушек. Нет никаких следов ни размывания, ни тем более выпахивания и перепутывания материала, а наоборот: в свежих разрезах бывает отчетливо видна слоистость валунных глин, особенно ясно выступающих если имеются песчанистые прослойки.

В настоящее время, в связи с переработкой большого материала по северному постплиоцену, предпринято исследование микрофауны многочисленных образцов послетретичных глин и песков с Оби, из Печорско-Мезенского Края, Приуралья, Большеземельской Тундры и Северной Двины (из коллекций Амалицкого, Журавского, Едемского и моих), для более полного восстановления гидрологического облика трансгрессировавшего моря, и в особенности, условий, в которых происходило отложение валунных толщ.

Каковы были эти условия и чем объясняется своеобразный облик валуноносных горизонтов постплиоценовой толщи, показали блестящие исследования современных осадков Баренцева моря, предпринятые покойным профессором Я.В. Самойловым, так несвоевременно оборванные его неожиданной смертью. Изучая материалы, собранные экспедициями Плавучего Морского Института, Я.В. Самойлов выяснил, что в современных условиях на дне Северного моря накопляются толщи глинистых осадков, переполненные несортированными валунами и по своему облику неотличимые от типичных континентальных морен. Механическим анализом было установлено, что эти глины состоят из массы микрокластического материала, лишь в слабой степени каолинизированного и весьма сходного с материалом морен. Таким осадкам было присвоено уже ранее исследователями антарктического океана название «морских морен», указывающее на их происхождение. Этого рода образования весьма широкой полосой расположены у берегов, покрытых материковым льдом, моренный материал которого разносится и осаждается как айсбергами, так и плавучим льдом береговых участков. Экспедициями Плавучего Морского Института и судами гидрографической службы замечено также, что скопления валунов располагаются на дне моря без видимой правильности полосами и пятнами, вероятно, в зависимости от тех путей, по которым движутся массы льда под влиянием течений и ветров. Эти наблюдения объясняют также и характерные особенности ископаемых валунных толщ. Последние залегают, как было указано выше, часто выклиниваясь или изменяя свой состав более или менее равномерно, и скопления валунов в них встречаются спорадически. Такой характер валунные толщи сохраняют и далее в Обь-Енисейской равнине (исследования Б.Н. Городкова) и, по-видимому, на Таймыре, где подобного рода образования отмечены Н.Н. Урванцевым и И.П. Толмачевым. Осмотр разрезов Двины и Пинеги и материалы, собранные Амалицким и Едемским, указывает на сходство и Прибеломорской части постплиоценовой толщи с более восточными. Наблюдения Рамзая равным образом подтверждают это сходство и при изучении материалов, опубликованных этим ученым становится очевидным, что его верхние и нижние моренные толщи Беломорья и Канина Носа являются морскими образованиями и никак не могут быть признаны континентальными моренами.

Выше уже указывалось, что выяснение вопроса о способе происхождения постплиоценовых толщ встречает затруднения, вследствие однообразия их состава и литологического сходства морских и континентальных образований того времени. Так, осадки несомненно морского происхождения часто не содержат совершенно никаких видимых остатков макрофауны; отдельные авторы (А.А. Штукенберг и др.) для объяснения этого факта допускали возможность растворения погребенной фауны почвенными водами. Взгляд этот однако, не мог объяснить наблюдавшихся случаев, когда крупнозернистые пески, лежащие на поверхности непосредственно под растительным слоем, содержали в изобилии хорошо сохранившиеся раковины эпохи второй большой трансгрессии (р. Уса, Плеш-Щелья) и наряду с этим несомненно морские пески и глины берегов Печоры содержат лишь тонкие, почти нацело растворившиеся обломки раковин, а иногда и совершенно лишены следов фауны. Причины такого неравномерного распределения фауны выясняются при изучении осадков современного моря. Наблюдения Плавучего Морского Института (Я.В. Самойлов, И.И. Месяцев) показали, что сохранность фауны в современных осадках Баренцева моря определяется сложной физико-химической обстановкой бассейна, зависящей в конечном счете от рельефа дна и, следовательно, от очертания береговой линии. И.И. Месяцевым в настоящее время установлено любопытное обстоятельство, что остатки двустворок в литоральной зоне, или же побывавшие на суше (затопленные береговые валы), реагируют на растворение совершенно иначе, чем погребенные in situ современные ракушки. Если первые раковины с трудом поддаются растворению, то, при равных условиях глубины и гидрологического режима, последние подвержены ему в сильнейшей степени. Это обстоятельство следует учитывать при решении вопроса о причинах отсутствия фауны в потретичных образованиях. Кроме того, отсутствие фауны в толщах наносов часто объясняется своеобразным характером трансгрессировавшего моря. Современное плоское побережье северных частей материка указывает на то, что море в течение постплиоцена представляло мелководный бассейн, носивший полярный характер, т.е. в нем отсутствовала литоральная фауна, вследствие вымораживания и выглаживания льдом прибрежного мелководья. Бассейн этот имел изрезанную береговую линию, принимал значительные материковые потоки и на отдельных участках загружался айсбергами, в изобилии несущими ледниковую глину и валуны. Эти обстоятельства, как показывают наблюдения в береговой полосе современного Северного моря, крайне неблагоприятно отзываются на развитии морской фауны. Последняя гнездится небольшими банками в защищенных от напора льдов уголках, и лишь немногие формы рассеиваются на подвижном песчано-илистом морском дне плоских прибрежных пространств, не успевая превратиться в зрелые экземпляры и подвергаясь по смерти полному растворению или разрушению. Условия, при которых происходит образование и видоизменение морских осадков, выясняемые путем исследований в современном море и его побережьи, заставляют изменить прежний подход к изучению потретичных осадков и перейти к тем методам лабораторного исследования, которые применяются при изучении отложений современного моря. Прежний примитивный метод классификации таких осадков может быть еще применен к группе заведомо континентальных образований, но и то с особой осмотрительностью и лишь в качестве, так сказать, предварительного полевого приема.

Сложность взаимоотношений рыхлых наносов северного побережья обусловливалась также еще тем обстоятельством, что море при своем наступлении на плоские берега подпрудило материковые воды, что и повело к образованию многочисленных озер и обширных лайдовых пространств, в одном случае покрывшихся морскими песками, а в другом перекрывших последние. Немалую роль при этом играло развеивание, дающее и сейчас на берегах океана эффектные следы своего действия.

Типичные континентальные образования не пользуются большим распространением на площади занятой осадками потретичного моря, и, если исключить отсюда фации перемещавшейся береговой зоны, то они могут быть отмечены в пределах и вблизи горных областей (Фенноскандия, Урал, хребет Бырранга и некоторые о-ва Северного моря), в виде отложений ледников, причем по возрасту эти образования относятся к самому концу постплиоцена и отчасти к современной эпохе. Ледники, их породившие, являлись реликтом большого ледникового покрова, и сохранившиеся морены говорят о все уменьшающемся размахе их колебаний.

В связи с изучением материалов по постплиоцену из более южных областей, следует отметить, что точная граница типичных морских осадков весьма трудно распознается, вследствие перемыва ее водами отступавшего моря. Повсеместно к югу эта полоса переходных образований сменяется широкой зоной осадков континентального происхождения, представленных исключительно перемытым и часто обработанным ветром материалом донной морены первого оледенения. Еще южнее эта зона граничит уже с типичной донной мореной и, кстати сказать, ее границы не отмечаются развитием конечных морен, что указывает на отсутствие стационарного состояния конца ледника в момент его наибольшего развития. Последнее обстоятельство, поставленное в связи с вышеизложенными фактами, имеет большое значение для восстановления истинной картины, так сказать, гибели материкового льда первого оледенения и косвенно указывает на причины этого явления.

Гипотеза двух последовательных сплошных оледенений, таким образом, не находит себе подтверждения в имеющихся фактах. С другой стороны полнота ископаемых отложений Северного моря позволяет восстановить последовательность в колебаниях околополярной суши, бывших единственной причиной возникновения и уничтожения сплошного материкового льда. Объяснение причин геологических явлений, подобных великому оледенению, естественно искать на Земле в тех движениях ее коры, которые отзываются не только на топографическом облике суши, но также вносят существенные изменения в очертания морей и в их гидрологический режим, создавая этим крупные климатические колебания. Привлечение законов небесной механики, для объяснения таких процессов страдает многими недостатками и, главное, не может быть в достаточной степени подтверждено фактическими материалами.

В последующих строках я кратко изложу геологическую историю постплиоценовых событий в том виде, в каком она представляется мне на основании моих наблюдений и существующих материалов.

Имеются многочисленные общеизвестные указания на то, что в конце третичного периода северная окраина Евразии представляла собою далеко выдвинутый к полюсу участок суши, ясная топографическая картина которого в настоящее время не восстановима, вследствие последующих значительных колебаний этой площади. Но можно с уверенностью утверждать, что наиболее высокие части ее у Европейских берегов были расположены между Скандинавией и Новой Землей, возможно, севернее современной береговой линии. На это указывает северное направление сохранившихся от этого времени речных долин (фиорды Норвегии) и пути движения ледяных масс большого оледенения. Северные части материка того времени представляли собою сравнительно возвышенную холмистую равнину, окруженную горными областями (Урало-Новоземельский кряж, Скандинавское нагорье, Тимано-Канинский кряж).

В конце плиоцена началось накопление снежных масс на возвышенных участках, главным образом на окраинных хребтах и нагорьях. Этому периоду соответствуют первые оледенения Западной Европы и ее островов, где этот процесс протекал длительными климатическими фазами. Ко времени так называемого второго и третьего оледенения поднятие в Урало-Скандинавской широтной зоне достигло максимального размера, что и дало возможность льдам с этого ледяного плацдарма растечься во все стороны, достигнув на юге Киево-Донецкой широты.

К моменту наибольшего развития ледяного покрова приурочены крупнейшие колебания северных площадей, вызвавших их глубокое опускание под уровень моря, при чем воды хлынули в околополярную область, главным образом, из Атлантического Океана. Вследствие этого физико-географический режим Северной полярной области резко изменился: ледяной плацдарм с налегающими на него толщами льда опустился под уровень моря и, таким образом, весь южный язык ледника лишился области питания, быстро растаял, оставив на занимаемой площади лишь тонкую донную морену, переработанную текучими водами. Этим событием и закончилась собственно ледниковая эпоха. От периода таяния в ледниковых котловинах средней и северной России остались многочисленные озера, изучение осадков которых дает интереснейшую картину местных колебаний климата в последующее время (Косинское озеро под Москвой и др.). Естественно, что в результате быстрого погружения северных частей ледника под уровень океана не могло сохраниться сколько-нибудь ясно выраженной донной морены, обычно образующейся при отступлении ледника из материала рассеянного в отдельных участках ледяной толщи и сгружаемого последней у конца ледникового языка. В момент трансгрессии этот материал, заключенный во всплывшие ледяные массы, разносился и рассеивался по всему затопленному пространству. Лишь в тех пунктах, где сохранившиеся ледники спускались в море (Скандинавия, Урало-Новоземельский кряж), отлагались в море «морские» морены (Приуралье, Беломорский Край), и проявлял свою деятельность южный язык Скандинавского ледника, нагромождая морены в Финляндии и Прибалтике. С уничтожением ледникового покрова море затопило еще большие части материка и затем начало свое отступление на север. Понижение уровня моря в момент этой регрессии было весьма значительным. В области Печоры отложения им оставленные были глубоко прорыты многочисленными реками, долины которых определились в то время. Судя по глубине этих долин и некоторым другим признакам, можно предполагать, что уровень моря в эту эпоху лежал на полтораста метров ниже современного, но можно думать, что он был еще ниже. По данным экспедиции Морского Института стосаженная изобата Баренцева моря имеет подобие ясно выраженной полосы береговых валов с сохранившимся ракушечником. Если это наблюдение подтвердится, то можно думать, что Баренцево море того времени представляло собою небольшой чрезвычайно опресненный бассейн, сообщающийся со смежными морями сравнительно узкими протоками. К этому моменту относится по-видимому единственное известное на севере Европы вулканическое извержение, происшедшее у хребта Чернышева в центре Большеземельской Тундры. Тонкий покров излившихся базальтовых лав имеет совершенно свежую поверхность, не обработанную льдом и покрытую тонким наносом второй трансгрессии. На свежесть излияния указывает присутствие вблизи терм, описанных мною и представляющих также единственный пример для всей северной Сибири и Европы. Кроме этого, на значительность тектонических процессов в это время указывает еще одно наблюдение. На волнистой поверхности одного из самых больших горных массивов Урала - г. Рай-Из, доминирующего над окружающими горами (высота до 1200 м .), целиком состоящего из основных изверженных пород, остатки донной морены большого оледенения представлены большим количеством обломков кварцита. Ближайшее известное место, где имеются выходы этой породы, находится далеко на западе и севере, где ею сложены хребты значительно менее высокие чем Рай-Из. Объяснить это явление возможно лишь, допустив, что в момент наибольшего развития оледенения орография Полярного Урала была иной и ее северные и западные высоты доминировали над современными высочайшими массивами - Рай-Изом и Пай-Яром. Многочисленные свежие расколы пород на Мурмане и, быть может, следы дислокаций к югу от Финляндии в кембрийских и силурийских породах могут также найти объяснение с этой точки зрения.

Насколько длителен был период отступания моря указывает сильнейшее размывание его отложений и выработка современной гидрографической сети.

Период стационарного состояния уровня моря сменился новым погружением окраин материка, но море второй трансгрессии не достигло прежней границы. Оно подпрудило течение рек в верхних частях их бассейнов и вызвало образование характерных илистых террас, эстуариев, развитие дельт и общее заболачивание всей береговой полосы. Еще в период наступления в самом конце трансгрессии ледники Полярного Урала и Скандинавии и, по-видимому, островов заметно оживили свою деятельность и начали сгружать в море айсберги и с ними моренный материал. К этому времени относится отложение на дне моря валунного горизонта (верхняя «морена» постплиоценовых отложений севера). Оживление деятельности ледников носило местный характер. В Скандинавии оно не вышло из пределов Финляндии, на Кольском п-ове были раскиданы отдельные очаги, а в Полярном Урале, соединенные языки долинных ледников образовали в предгорьях ледник типа Маляспина. Условия для дальнейшего развития ледников были весьма неблагоприятны, и они быстро втянули свои языки вглубь гор, нагромождая здесь мелкие морены и работая над расчленением горных массивов. Для Урала в верховьях Соби имеется указание еще на одну попытку выхода ледников из гор. Но эта попытка ограничилась образованием конечных морен в долинах, прорытых в более древних моренах, и только на востоке Урала кое-где ледяные языки продвинулись на пять на шесть верст в сторону Обской равнины.

Последующим отступлением моря до современных пределов и закончилась собственно история постплиоцена. Линия берега, правда, и после этого перемещалась в ту или другую сторону, по-видимому несколько раз, но эти колебания не имеют большого значения и не вносят крупных изменений ни в очертания береговой линии, ни в характер толщи потретичных отложений. Роль их свелась к выработке своеобразного рельефа узкой береговой полосы материка и островов Северного моря.

Вышесказанное можно в общих словах суммировать следующим образом.

Для севера Европейской России существовало единое оледенение, вызванное колебаниями земной коры во всей околополярной области. Исчезновение ледникового покрова было вызвано той же причиной, т.е. погружением его под уровень моря и катастрофическим сокращением площади области питания. Вся последующая история постплиоцена представляет собою историю изменения очертания береговой линии Северного моря. Колебания земной коры, происходившие в течение в течение всего этого времени, существенно изменили топографический облик всей северополярной области.

Northern Postpliocen .

by N. Koulik .

Summary.

This paper contains the preliminary results based on the study of the material, collected by the author in the western part of Siberia, Bolshe-Zemelskaya Toundra, Pechora-Land and on the shore of the ocean between the Karataiha and Kara Sea . Besides, to the disposal of the author were all the materials collected by Prof. Amalitzky and others on the North-Dvina and Pechora . The author describes the history of the postpliocen as follows:

On the end of the tertiary period the northern limit of the Russian Eurasia was drawn far out to the pole and its watersheds were spread between Fennoskandia and Novaya Zemlya . This continent represented a high hilled plain, surrounded by mountain districts.

On the end of Pliocene, thanks to the movements of continent in the whole circumpolar land, the hydrology of the nearest seas was changed, producing an accumulation of snow and ice on the highlands. To that time correspond the first glaciations of the Western Europe, and to the time of the second glaciation the rising of the continent reached its maximum and the ice spread in all directions and reached on the south Kiev and Don.

At the moment of the maximal development of the ice-sheet began the sinking of the continent, and the greatest part of the zone of growth of the glacier was immersed with waters of the invading Atlantic Ocean . The southern and eastern part of the ice-sheet lost its sources of growth and melted rapidly, deposing the fain ground moraine. This was the end of the proper ice age and the glaciers remained only in Fennoskandia and on the Polar Ural, sometimes increasing their activity, but never leaving the highlands and their valleys. The sea which destroyed the glacier, continued for some time to advance and on the bottom of the sea round the ice barriers of Skandinavia and Ural were deposed the “sea morains”.

Subsequently began a most considerable regression. During that time the raised sea sediments were denudated by the rivers and the present configuration was formed. The sea level of that time was 200 mts below the present-one and the Barents Sea was a basin not even very profound and not very salted, into which discharged themselves numerous and abounding water rivers of the Western Siberia and Eastern Europe. Great changes happened to that time in the configuration of the continent forming its present relief. It is possible that the formation of the basalt in the Bolshe-Zemelskaya Toundra (Talbey) and the apparition at the same place of termal sources took place to the same time. In the Ural on summits of highest mountains, formed by eruptive rocks, lie bowlder stones of quartzite transported from other lower and distant mountains, what can be explained by different changes of the mountain. The long period of the low sea level was removed by the new submersion of continent but without reaching its former limits. It dammed up the currents of rivers and caused the formation of river terraces, deltas and numerous lakes. During this transgression revived glaciers of the Polar Ural, Skandinavia and islands. The icebergs transported the moraine-material deposing it on the bottom of the sea. The sea sediments of that time formed a false moraine of the northern postpliocen. This period corresponds to the “second russian glaciation”. But the oscillation of glaciers was only local. On the East of Skandinavia it did not outpass the limits of Finnland, at the Polar Ural the valley glaciers formed a glacier of the Malaspina type (piedmont glacier). This period was a very short-one and soon the sea began to retire. With the following retreat of the sea to its present limits and the changes of the shore line ends the history of the postpliocen. There are traces that before their abolition glaciers in the Ural advanced once more to the plains and deposed there its moraines. The differences of level were feeble ones and took place only on the narrow region of the continent and on the islands of the northern sea.

All the aforesaid could be resumed as follows:

On the northern part of the continent of Russia during the postpliocen there was but one full glaciation as a result of the movements of the continent in the whole circumpolar region. The disappearance of the ice sheet is due to the same reason and to the sinking of its greater part (zone of growth) below the sea level. Later the history of the postpliocen consisted in a modification of the sea-level and in changes of the relief of the continent. The relic glaciers of high-latitudes remain now only in Fennoskandia, on the Polar Ural and also on the islands, but their oscillation has never been the cause of the ice-sheets formation altitudes. It is possible that the dislocation of the Silurian beds of the Baltic is the result of the movements of continent of that time.

Ссылка на статью: 

Н.А. Кулик. О северном постплиоцене // Геологический Вестник. Том V. № 1-3. 1926, с. 1-12.