Ч А С Т Ь     П Е Р В А Я

ЧЕТВЕРТИЧНЫЕ ОТЛОЖЕНИЯ ЗАПАДНЫХ ОБЛАСТЕЙ СОВЕТСКОЙ АРКТИКИ

Глава II

ЧЕТВЕРТИЧНЫЕ ОТЛОЖЕНИЯ НОВОЙ ЗЕМЛИ И ВАЙГАЧА

В пределах Новой Земли и Вайгача четвертичные отложения развиты не повсеместно, мощность их обычно невелика. Это объясняется полным уничтожением на островах рыхлых осадков в период покровного оледенения и значительным размывом позднейших образований при поднятии островов в послеледниковое время. Все же четвертичный покров, особенно на южном острове Новой Земли и на Вайгаче, занимает большие площади как на прибрежной равнине, так и внутри островов.

Характер и распространение четвертичных пород во многом обусловлены особенностями строения поверхности. В северной половине северного острова Новой Земли, почти целиком скрытой под современным ледниковым покровом, над льдом возвышаются только скалистые гряды гор Ломоносова и отдельные скалы - нунатаки с высотами над уровнем моря до 1052 м (г. Бледная). Кроме того, свободная от льда полоса протягивается вдоль северного и северо-восточного берега острова. В центральной части северного острова развит горный рельеф с абсолютными отметками почти до 1000 м (вблизи западного берега); широко распространены долинные и перевальные ледники. Южная часть северного острова и северная часть южного острова, разделенные между собою проливом Маточкин шар - узкой сквозной ледниковой долиной, в настоящее время затопленной, по характеру рельефа приближаются к плоскогорью. Отдельные высоты и здесь поднимаются до 1000 и более метров (гранитный массив Митюшев Камень, пик Седова), средняя же высота плато, сильно расчлененного глубокими ледниковыми долинами, 600-800 м. Современное оледенение сводится к наличию мелких каровых и долинных ледников (рис. 2). Большая часть южного острова характеризуется небольшими высотами (порядка 200-300 м), полным отсутствием ледников и полого-холмистым, иногда почти равнинным рельефом. Еще ниже о. Вайгач, поднятый над уровнем моря в среднем на 75-90 м, и занятый полого увалистыми тундрами с болотами и озерами. В восточной части острова максимальные высоты не превосходят 162 м (г. Болванская).

Почти повсеместно вдоль берегов Новой Земли и Вайгача протягивается полоса береговой равнины шириною от нескольких сотен метров до 10-15 км. Возвышенные участки, как правило, круто обрываются к береговой равнине. Вообще береговая линия островов отличается сильной изрезанностью. Вглубь суши далеко вдаются узкие заливы, представляющие затопленные ледниковые долины, нередко типичные фиорды. В непосредственной близости к главным островам располагается много мелких островов, местами приобретающих характер настоящих шхер.

Гидрографическая сеть на островах развита слабо. Реки, имеющие облик горных потоков, приурочены к глубоким каньонообразным долинам, изобилуют порогами и перекатами. На северном острове Новой Земли развитие современного оледенения исключает появление значительных рек, замещающихся здесь своеобразными ледниковыми потоками, доставляющими талые ледниковые воды к морю. Много на островах озер, генетически связанных либо с древним оледенением, либо образовавшихся из лагун на прибрежной равнине.

1. СЕВЕРНЫЙ ОСТРОВ НОВОЙ ЗЕМЛИ

Н.Н. Мутафи (1937) между Маточкиным шаром и губой Крестовой выделяет морские террасы высотою 2, 6-3, 12-14, 18-22, 40-42, 60-62, 80-85, 112 м, менее ясно, на склонах Митюшёва камня 170-180 м. Морская фауна встречена на отметках до 90 м. В.Ф. Аргамакова (1936) определила из сборов Мутафи с высоты 85 м: Saxiсava arctica L. и Муа truncata L.

Террасы выше 90 м в значительной части уничтожены последующим оледенением. Нередко на поверхности террас присутствуют ледниковые суглинки. В долине р. Гусиной развиты песчано-глинистые аллювиальные осадки. Сама р. Гусиная раньше текла в губу Серебрянку а свое современное направление к Маточкину шару приобрела лишь в период трансгрессии. По мнению Н.Н. Мутафи трансгрессия следовала за мощным сплошным оледенением Новой Земли, причем ледники сохранялись и в период трансгрессии. Очень недавно было новое продвижение ледников, отмеченное грядами конечных морен, несколько отодвинутыми от современного края ледников.

В районе губы Серебрянки О.Т. Гренли (Grönlie, 1924) устанавливает береговые линии на отметках: 3,9; 10,5; 18,2; 30,9; 42,2; 52,2; 68,5; 79,0; 102,5; 118,2; 137,5; 156,3; 175,5; 198,7 м. Д.Г. Панов (1933) описывает здесь же морские террасы на высоте 2,2; 5,5; 8,9; 21; 30-35; 51-55; 75-80; 80-85 и 96 м. Нижние три террасы сложены рыхлыми осадками. Наиболее высокие террасы далеко в глубь губы не заходят, что объясняется вероятно сохранением в ту эпоху в губе ледников. Поверхность береговой равнины образована террасами до 55-метровой включительно и формировалась после второго продвижения ледников. К береговой равнине должен быть отнесен и о. Митюшев у входа в губу Серебрянку, имеющий высоты 40-60 м и покрытый плащом ледниковых глин. На берегах острова наблюдаются террасы 5,5 и 11 м высотою.

В губе Митюшихе О.Т. Гренли на отметках 70-111,6 м собрал фаунау: Astarte compressa L., Astarte montagui Dillw., Mya truncata L., Saxicava arctica L., у Сухого носа он устанавливает береговые линии на высоте 2,6; 19,5; 64,6; 70,7; 82,4; 84,5; 87,9; 107,9; 115,7; 141,1; 158,1; 175,6; 179,5 м и в губе Крестовой на высоте: 19, 41-42, 50, 67 и 77 м. На отметках 25-67 м встречаются Astarte borealis Сhemn., Astarte crenata Gray, Mya truncata L., Saxicava arctica L., у линии берега Pecten islandicus Müll., Mytilus edulis L., Astarte borealis Сhemn., Acmaea testudinalis Müll., Buccinum undatum L., Buccinum groenlandicum Сhemn.

По данным В.Н. Вебера (1908), мыс Смирнова в губе Крестовой представляет террасу, покрытую валунной глиной. Валуны частью неокатанные, на некоторых ледниковая штриховка. В.А. Русанов (1910¹) в вершине Крестовой губы обнаружил среди четвертичных песков тонкие прослои лигнита, по его мнению образовавшиеся из плавника, вероятнее же переотложенные. В пески вклиниваются ледниковые глины с неокатанными валунами. Ю.В. Крамер тут же нашел под глиной моржовые кости большой древности и истлевший плавник. Под 1-3-метровым покровом валунной глины и морского песка В.А. Русанов (1910²) открыл залежи льда 0,7-1,5 м видимой мощности, которые он счел за реликты древнего оледенения, уходящие под уровень современного моря. Существенны указания о находке над ископаемым льдом на абсолютных отметках до 20 м раковин Astarte borealis Chemn., Astarte sulcata Da Costa, Astarte elliptica Brown (compressa L.), Saxicava arctica L., Mya truncata L., Macoma calcarea Сhemn. На юго-западном конце мыса Крестового сложенные сланцами скалы отполированы ледниками и несут ледниковую штриховку.

М.А. Лаврова (1922), обследовав ископаемые льды в губе Крестовой, установила, что они перекрыты торфом и глиной с остатками растений, общей мощностью до 1-1,5 м. Торф по данным В.С. Доктуровского (1922) гипново-осоковый с примесью Sphagnum squarrosum и остатками трав; образовался вероятно в период послеледникового климатического оптимума. На берегах губы Крестовой, на отметках 4-60 м М.А. Лавровой (1924) собрана в террасовых суглинках фауна: Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Astarte borealis Chemn. typica, Astarte montagui Dillw., Astarte compressa L., Astarte crenata Gray, Macoma calcarea Chemn., Cardium groenlandicum Chemn., Mya truncata L., Saxicava arctica L., Pecten islandicus Müll., Buccinum glaciate L., Neptunea borealis Phil.

Торфяники в Крестовой губе были также изучены М.М. Юрьевым (1925). Пропласток торфа среди глин, мощностью всего 2-3 см, заключал в себе остатки Hypnym, Sphagnum, Betula nana, пыльцу Betula adorata, Carex. Глины над торфом имеют делювиальное происхождение, глины под торфом, налегающие на ископаемый лед, - морское. Торф, судя по присутствию Sphagnum и Betula nana, образовался при климате теплее современного (в засушливый период послеледникового времени).

В районе Крестовой губы также описаны погребенные льды и ископаемые торфяники. Здесь же широко развиты моренные суглинки; погребенные льды обычно прикрыты оползнями, но имеют не ледниковое, а наледное происхождение. М.В. Кленова (1935) в губе Крестовой выделяет террасы 3-5, 24-26 (с Astarte), 119, 127 и 134 м высотою. Э.В. Апсит и Г.Г. Николаева (рукопись, 1951) установили развитие в районе губы Крестовой моренных отложений на отметках до 300-400 м.

Г.В. Горбацкий (1934) на побережье северного острова между губами Мелкой и Северной Сульменевой отмечает широкое развитие морских с фауной и ледниковых отложений. В последних преобладают валуны местных пород, но южнее губы Крестовой попадаются и валуны гранита, принесенные, надо думать, с юга - с Митюшева Камня. Ветречаются также, и притом на высотах до 100 м и более, валуны юрских пород и угля. На морском побережье насчитывается двенадцать террас высотою 1,7-2,5; 11-12; 15; 21-22; 25-26; 29-30; 39-40; 48; 50; 56; 63; 73-74; 81-82 м, несущих на себе покров морских глин и суглинков, подстилаемых перемытой мореной, иногда ископаемым льдом. Террасы прорезаны каньонообразными долинами. С древним оледенением связаны зандры, конечные морены, друмлины. На склонах возвышенностей, господствующих над прибрежной равниной, также врезаны морские террасы с отметками 90-91, 99-102, 111-112, 125-128 152- 155, 203-208, 219-222, 244-245, 276-280, 316, 366-373 м. Троговые долины, пересекающие возвышенности, выравнены, по-видимому, действием покровного оледенения.

Суммируя все эти данные, Г.В. Горбацкий приходит к выводу о том, что максимальный подъем уровня моря (почти до 400 м) предшествовал последнему оледенению и следовал непосредственно за сплошным оледенением. В послеледниковое время была вторая трансгрессия, ко времени которой относится формирование береговой равнины и нижних террас (до отметки 300 м). С последним оледенением связаны ископаемые ледники, встречающиеся в большом количестве на прибрежной равнине губы Крестовой. Их видимая мощность доходит до 7 м. Над льдом лежат либо моренные образования, либо морские глины (Горбацкий, 1933¹). Позже О.Н. Киселев (1941) подтвердил массовое распространение ископаемых ледников в районе губы Крестовой и их интенсивное таяние за последние годы.

М.А. Лаврова (1932¹), совершив пересечение Северного острова Новой Земли по сквозной долине Русанова, отмечает сглаженность всех прилегающих к долине возвышенностей. По-видимому, весь район был покрыт ледниковым щитом до 1000 м мощностью, причем движение льда шло от осевой части острова на запад и восток. Ледниковые отложения в виде конечных, боковых и донных морен выполняют дно долины, отмечая собою фазы отступания ледника. Длительное стационарное положение края ледника, при мощности 150-200 м, спускавшегося по долине Русанова в период, когда окружающие возвышенности уже вышли из-под льда, устанавливается по конечноморенным грядам у западного окончания долины и у г. Приметной на востоке. Затем ледники снова сильно отступили, в районе губы Крестовой стали формироваться торфяники до 36 см мощностью, лежащие на погребенном льду и покрытые морскими суглинками. На новое продвижение льдов указывают конечно-моренные гряды внутри долины, против г. Ледниковой и к западу от оз. Среднего. М.А. Лаврова сопоставляет эту подвижку ледников с послеледниковой трансгрессией, волноприбойные линии которой она видела на отметках 50-55 м (г. Каровая). Сюда же относятся морские суглинки с Saxicava arctica L., Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Mya truncata L., найденные на абс. выс. 20-30 м у западного окончания долины и на берегу бухты Гольцовой. Детальное изучение этих суглинков было проведено М.В. Кленовой (1932).

В дальнейшем, ледник долины Русанова отшнуровался от питающих его долинных ледников второго порядка, у края которых появились конечные морены, продолжающие формироваться и сейчас. В общем, М.А. Лаврова приходит к заключению о том, что долина Русанова в послеледниковое время не была проливом, будучи занята льдом, стаявшим уже после трансгрессии (в суббореальное время). Описывая современные ледники долины Русанова, М.А. Лаврова (1932²) приводит интересный факт наличия в леднике г. Сарычева двух горизонтов льда, разделенных донной мореной. Она связывает это с повторным продвижением ледников в период послеледниковой трансгрессии.

В губе Машигиной О.Т. Гренли (Grönlie, 1924) нашел следы сплошного оледенения, за которым последовало долинное. Морены на склонах нунатаков встречены на абс. выс. 700 м. Долинный ледник, имея поверхность на 300-400 м выше современного уровня моря, заполнял всю губу и сливался с ледником губы Сульменевой. Судя по намечающимся на склонах г. Нансена уступам, суша тогда могла быть опущена на 350 или более метров. Однако полной уверенности в том, что это действительно береговые линии, нет. Наиболее высокая бесспорная береговая линия имеет отметки от 218 м у устья фиорда до 225 м внутри его, у края бывшего ледника. Поверхность последнего, судя по боковым моренам, лежала на 20-30 м над уровнем моря. В моренах, на 163-метровой отметке попадаются морские раковины (Astarte borealis Chemn., Муа truncata L., Saxicava arctica L.). При поднятии суши от 225-метровой до 122-метровой береговой линии, фронт ледника, возможно, находился в стационарном состоянии, что обусловило накопление мощных краевых морен. Сборы фауны на морских террасах дали следующие результаты: на высоте 100-121 м встречаются Astarte borealis Chemn., Муа truncata L., Saxicava arctica L., на высоте 90 м также Pecten islandicus Müll., Cardium groenlandicum Chemn., Macoma calcarea Chemn., между 40 и 85 м Balanus sp. На отметках 30-50 м найдены Astarte borealis Chemn., Astarte crenata Gray, Astarte montagui Dillw. v. warhami Hanc, Macoma calcarea Chemn., Mya truncata L., Saxicava arctica L., на берегу - Mytilus edulis L.

По данным замеров уровней береговых линий во внешней части губы Машигиной присутствуют 2,9; 13,0; 31,0; 42,2; 52,2; 61,3; 68,8; 76,5; 81,5; 99,5; 111,9; 117,9; 132,3; 150,6; 156,2 и 171,3-метровые береговые линии, а на отметках 215-218 м встречается галька. В средней части губы найдены береговые линии 3,6; 14,5; 26,0; 43,1; 53,7; 84,8; 103,5; 113,2; 120,9; 135,1; 141,2; 163,8; 171,7 м высотою. Наконец, в бассейне Блэфеля (внутренняя часть губы Машигиной) выделяются береговые линии 2,8; 14,8; 21,0; 32,0; 37,6; 54,2; 57,4; 72,0; 88,2; 95,0; 101,7; 121,4-122; 155-167; 222 м. М.В. Кленова (1935) в губе Машигиной отметила террасы 10, 30 (с Astarte на поверхности) и 65 м высотою.

В заливе Садовского у фактории Смидович Г.Д. Беляков и Ю.С. Бушканец (рукопись, 1951) описали мелкогалечные конгломераты с песчано-глинистым цементом и раковинами четвертичных моллюсков, перекрывающие палеозой на 4-метровой морской террасе. В долине р. Садовского широко развиты ледниковые валунные глины и образовавшиеся за счет переотложения первых морские глины.

На южном берегу полуострова Адмиралтейства Д.Г. Панов (1935) наблюдал низкий берег, сложенный щебнисто-глинистой донной мореной. В.А. Русанов (1945) в моренах современного ледника под 75°35' сев. шир. нашел на высоте 40 м над уровнем моря стволы лиственниц (плавник), а на высоте 200 м обломки морских раковин и остатки нерпы. Между мысом Борисова и полуостровом Панкратьева О.Т. Гренли (1924) устанавливает после оледенения погружение суши не менее чем на 239 м (судя по находкам Saxicava arctica L. в губе Архангельской). Более высокие линии и поверхности тоже наблюдались, но их морское происхождение не доказано. По-видимому, в период высокого уровня моря суша была почти целиком покрыта ледниками, спускавшимися непосредственно в море, поэтому и нет высоких террас. Раковины в морене найдены на высоте 130 м (Astarte borealis Chemn., Saxicava arctica L.); но они могли быть захвачены с более высоких террас при последующем продвижении края льда. Факт перекрытия верхних террас ледниками доказывает позднейшее наступайте ледников. Однако моренных накоплений перед краем современных ледников, которые перекрывали бы морские слои, нет. Это объясняется наличием мерзлоты, препятствовавшей захвату рыхлого материала льдом. Эпоха продвижения ледников попадает на промежуток между формированием 20-, 30- и 56-метровых береговых линий. В дальнейшем имели место новая деградация ледникового покрова и быстрое поднятие суши.

Фауна, находимая в данном районе, чаще всего представлена Saxicava arctica L. Последняя встречается на отметках 238,9; 235; 192; 182; 172; 145-160 м. На 172 м появляется Astarte borealis Chemn., на 140-150 м Муа truncata L. На высоте 110-118 м найдены Astarte borealis Chemn., Astarte crenata Gray, Mya truncata L., Saxicava arctica L., Pecten islatidicus Müll., на 80-100 м сохраняются только Муа и Saxicava, на 60-63 м к ним добавляются Astarte borealis Chemn., Cardium groenlandicum Chemn., Balanus sp., на 50 м Astarte compressa L., Buccinum sp. Вблизи современного уровня моря попадаются Mytilus edulis L., Pecten islaridicus Müll., Mya truncata L., Saxicava arctica L., Buccinum undatum L. (?).

В губе Глазовой устанавливаются береговые линии 8,0; 11,0; 21,0; 33,3; 42,3; 50,1; 61,6; 70,0; 79,0; 100,0; 114,1; 120,8; 133,4; 142,6; 164,7; 172,2 м. В губе Архангельской развиты береговые линии на отметках 3,2; 11,7; 23,3; 36,0; 48,9; 58,8; 66,0; 73,1; 78,5; 90,0; 106,9; 127,2; 145,3; 169,5; 186,9; 203,2 и 238,9 м. На полуострове Панкратьевой береговые линии отмечены на высоте 3,3; 11,1; 25,0; 36,7 и 48,5 м.

М.М. Кругловский (1918) указывает на выходы валунной глины на берегах полуострова Панкратьева, на сглаженные куполообразные холмы типа бараньих лбов и ледниковые, иногда шлифованные валуны, встречающиеся на северном острове довольно часто. Также под действием ледника в отдельных утесах на полуострове Панкратьевой изогнуты пласты известняков. Наблюдались морские террасы и древние береговые линии на высотах 6 и 20 м (полуостров Панкратьев), 6, 9-10, 20, 33-37 и 65 м в губе Архангельской, 10 и 23-24 м в губе Глазовой. В устьях речек присутствуют хорошо выраженные дельты, что наряду с широким развитием кос указывает на продолжающееся поднятие суши. На о. Берха отмечены террасы 10, 40, 160 и 180 м высотою, а на полуострове Панкратьева моренные ландшафты.

На о. Личутина на высоте 20 м М.В. Кленова (1935) нашла раковины Saxicava, а на отметках 90 и 102 м валуны, источенные моллюсками. На о. Большом Заячьем выделяются террассы 10 и 40 м высотою. На о. Берха 45-метровая терраса покрыта слоем до 0,5 м мощности глины с валунами и раковинами Saxicava и Cardium. Створки Saxicava встречены и на высоте 70 м. Более низкие террасы на о. Берха устанавливаются на 24 и 10 м над уровнем моря. Троговые долины на острове врезаны в поверхность плато с отметками 183 м, но не заходят в область развития 45-метровой террасы, после выхода которой из-под уровня моря ледников уже не было.

А.А. Петренко (1945) между губой Архангельской и Русской Гаванью указывает на развитие морских террас высотою 5, 18-20, 30-40, 80, 120 и 200 м. Остатки фауны встречаются на поверхности самых высоких террас, покрытых слоем глин. Ледниковые отложения распространены повсеместно, свидетельствуя о более мощном оледенении в прошлом. При этом оледенение предшествовало трансгрессии. Н.П. Вербицкая (рукопись, 1937) отмечает нахождение в данном районе эрратических валунов (изверженных пород) и развитие террас до 410 м высотою. На поверхности террас попадаются Astarte borealis Chemn., Mya truncata L. и др. На 410-метровой террасе у ледника Шокальского есть плавник. Береговая равнина между Русской Гаванью и зал. Борзова составляется террасами высотою 5, 10, 18-20, 30, 50, 80 м. Прибрежные возвышенности также являются террасами с отметками 200-215 м. На о. Личутина наблюдаются террасы 5, 18-20, 30, 40, 55, 75, 85, 95, 115 и 200 м высотою, на полуострове Панкратьева террасы 4-5, 10-12, 18-20, 30 и 180 м. Из всех террас лучше всего выражены 30 и 200-метровые, наиболее слабо - 80-метровая. Все террасы абразионные, рыхлые осадки есть только на 5 и 8-10-метровых террасах. М.М. Ермолаев (1931, 1937) в районе Русской Гавани установил присутствие морских террас высотою 10; 15; 19; 25; 30; 41,5; 54; 61; 76 (с Pecten islandicus Müll.); 179 (с обильной фауной); 210, 220, 250 и 350 м. На 220, 250 и 350-метровых террасах встречаются морские раковины и плавник. На нунатаках, на отметках 330-420 м над уровнем моря также обнаружена фауна четвертичных моллюсков и плавник (древесина сосны или ели). В моренах современного глетчера есть морская фауна (Astarte borealis Chemn., Saxicava) и плавник, что говорит о формировании высоких террас до образования ледника. С мыса Макарова, В.Ф. Аргамаковой были определены Saxicava arctica L., Муа truncata L., Astarte borealis Chemn., Astarte compressa L., Natica clausa Brod. et Sow., Buccinum undatum L., Buccinum tenue Gray, Neptunea despecta L. v. carinata Lam. Сейсмические профили показали, что ложе ледника Шокальского местами уходит на 200 м ниже уровня моря и что под льдом хорошо выражена 350-метровая терраса. На берегах Русской Гавани можно наблюдать, что морена перекрывает морские галечники с фауной.

И.Ф. Пустовалов (1936) между Русской Гаванью и зал. Иностранцева выделяет восемь террас 1,5-2, 5, 8-9, 18, 21-22, 50, 65 и 90 м высотою, составляющих все вместе прибрежную равнину. Более высокие террасы, если и были, то полностью уничтожены ледниками. Последние оставили боковые и конечные морены и на прибрежной равнине, на морских террасах до 21-метровой включительно. В горах Ломоносова на участках, свободных от ледникового покрова, ледниковых отложений, как правило, нет. Поверхности самых молодых морских террас сложены галечниками, на высотах до 18 м встречаются обломки раковин, позвонки китов, плавник.

У мыса Желания В.А. Русанов (1911) наблюдал береговые валы и раковины Муа truncata L., Astarte borealis Chemn. и другие на высоте 30 м и более. На поверхности везде развиты ледниковые отложения. С.В. Обручев в районе мыса Желания отмечает террасы до 200 м высотою. Лучше всего выражена 40-50-метровая береговая линия, до уровня которой снивелированы и Оранские о-ва (Кленова и Обручев, 1930).

Г.В. Горбацкий в предварительном сообщении (1933²) устанавливает у мыса Желания морские террасы высотою 2, 18, 45, 73, 96, 128, 155 и 285 м. Поднятие берега продолжается и сейчас. В своей более поздней работе (1940) Г.В. Горбацкий однако оговоривается, что морская фауна не встречается выше отметки 70 м, более высокие террасы (до 165-метровой) только условно могут считаться морскими. Высота террас в пределах береговой равнины такова: 8, 22, 35, 48, 67, 98, 130 и 165 м. Кроме того, на склонах хребта Ломоносова наблюдается на высоте 205 м террасовый уступ. На 67-метровой террасе и более низких развиты морские отложения с Saxicava arctica L., на 22-метровой террасе также с Astarte и Муа. Диатомовых в террасовых осадках либо вовсе нет, либо есть только обломки пресноводных форм.

На территории, свободной от льда, совершенно нет ледниковых отложений. Единичные эрратические валуны могли быть занесены айсбергами. Хотя отсутствие моренных образований легко может объясняться тем, что район мыса Желания был в период оледенения областью сноса, Г.В. Горбацкий склоняется к мысли о том, что здесь четвертичного оледенения не было. Правда, в районе мыса Желания не встречаются также троги и бараньи лбы. Даже вблизи современного ледникового щита морены и флювиогляциальные осадки отсутствуют. Только у края долинных ледников появляются моренные гряды, перекрывающие морские террасы до самой молодой включительно. Надо заметить, что спутник Г.В. Горбацкого Е.В. Трепетцов у мыса Желания на четвертой террасе находил валуны пород, чуждых Новой Земле.

Побережье между мысами Желания и Спорый Наволок было обследовано Б.В. Милорадовичем (1936). Им отмечается полное отсутствие здесь ледниковых отложений и эрратических валунов. Только на 22-метровой морской террасе найдена глыба известняка чуждого происхождения, скорее всего занесенная морем. На этой же террасе встречается морская фауна (Pecten tslandicus Müll., Mya truncata L.). Кусочки раковин Saxicava arctica L. и Pecten islandicus Müll, попадаются и на более высоких террасах. Анализ морфологии берегов привел Б.В. Милорадовича к заключению о том, что после оледенения, сгладившего рельеф местности, была трансгрессия, за которой последовали новые поднятия суши и затем вторая (до отметки 30 м) трансгрессия.

С.В. Калесник (1936 и рукопись, 1937) на берегах залива Благополучия устанавливает абразионные террасы высотою 5-6, 15, 37-40, 50, 80 и 200 м. На верхней из них лежит край современного ледника. Древнеледниковых образований нет, лишь кое-где на морских террасах встречаются валуны до 1 м в поперечнике, по составу чуждые данному району (кварциты, песчаники, сланцы) и являющиеся, вероятно, продуктом размыва морены. Морские галечники развиты на поверхности террас повсеместно, морская фауна (Cardium groenlandlcum Chemn., Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Масота calcarea Chemn., Saxicava arctica L., Mya truncata L., Natica groenlandica Beck), доходит до отметки 60 м. В общем, сплошное оледенение района предшествовало трансгрессии моря, поднимавшейся до уровня 200-метровой террасы. Последовавшее поднятие суши шло с перерывами, причем особенно длительным был перерыв, отвечающий 50-метровой террасе и вероятно совпадающий с продвижением льдов на верхние террасы. М.М. Ермолаев (1937) упоминает о наличии 250-метровой террасы в заливе Благополучия.

В заливе Цивольки на льду глетчера Ибис на высоте 15 м над уровнем моря найдены Astarte borealis Chemn., Mya truncata L., Saxicava arctica L., Balanus sp., а в вершине залива на отметке 30 м также Pecten islandicus Müll. (Grönlie, 1924). Из залива Медвежьего, с конечной морены глетчера Витте с высоты 40-50 м. В.Ф. Аргамаковой (1936) были определены Astarte borealis Chemn. typica, Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Astarte crenata Gray v. crebricostata Forb., Mya truncata L., Saxicava arctica L., Macoma calcarea Chemn.

В заливе Незнаемом Э.В. Апсит и Г.Г. Николаева (рукопись, 1951) выделяют шесть террас высотою до 170 м над уровнем моря. На 70-метровой террасе найдены Astarte borealis Chemn. typica, Astarte compressa L., Mya truncata L., M. uddevallensis Hanc, Saxicava arctica L. f. arctica, Saxicava arctica L. f. pholadis L., В.А. Русанов (1945) у зал. Канкрин нашел 150-метровую террасу, поверхность которой была покрыта песком с морской фауной: Astarte boreallis Chemn., Astarte elliptica Brown (compressa L.), Astarte sulcata Da Costa, Pecten islandicus Müll., Balanus. Находки фауны есть и на р. Набоковой и у мыса Щебрикова. У мыса Бык, при входе в Маточкин Шар, хорошо видны шесть террас до 150 м высотою. В другой работе В.А. Русанова (1921) говорится, что на побережье Карского моря выделяются четыре террасы высотою 50-180 м.

А.И. Толмачев (1929) в районе Маточкина Шара и прилегающего к нему Карского побережья отметил береговые линии и террасы на высотах до 204-205 м. Выравненная поверхность плато Норденшельда с отметками 230-250 м также может быть продуктом морской абразии. Очень широко распространены моренные образования - грубые глинисто-валунные породы и различные продукты их перемыва. Наряду с ними встречаются морские осадки - грубозернистые пески с галькой и раковинами Saxicava arctica L., Pecten istandicus Müll., Mya truncata L., Macoma calcarea Chemn., Balanus sp. Только в районе губы Белушьеи и севернее ее нет совершенно морской фауны.

Характер берегов Маточкина Шара привел А.И. Толмачева к заключению о расположении центра оледенения Новой Земли вблизи ее западного побережья. Следы деятельности льда есть на всех или почти всех вершинах Новой Земли, поэтому можно думать, что оледенение носило покровный характер. По мере таяния льда из-под него выступали отдельные скалы, сохранившие доныне типичную для нунатаков форму. Следы продолжающегося и сейчас поднятия берегов бесспорны - об этом говорят приподнятые над водой подводные террасы и находки плавника вне зоны прибоя. На восточной стороне Маточкина Шара на высоте 30-40 м над водою собрана фауна: Astarte borealis Chemn v. placenta Mörch., Astarte compressa L., Macoma baltica L., Mya truncata L., Saxicava arctica L., Pecten istandicus Müll., Buccinum groenlandicum Chemn., Natica clausa Brod. et Sow. (Лаврова, 1924).

2. ЮЖНЫЙ ОСТРОВ НОВОЙ ЗЕМЛИ

Береговые линии в Поморской губе устанавливаются О.Т. Гренли (Grönlie, 1924) на высотах 3,0; 14,1; 25,4; 32,3; 40,0; 56,5; 71-72; 82,9; 121,9; 135,0; 137-138; 156,0; 159,6; 197,0 и 215,0 м. В западной части Маточкина Шара выделены береговые линии 3,9; 18,3; 37,5; 48,5; 58,1; 86,2; 124,3; 142,2 м высотою. У мыса Моржового отметки береговых линий 4,7; 23,3; 48,0; 61,1; 74,7; 90,2; 128 м. Ны высоте 190,4 м имеются моренные образования. У мыса Разбивного О.Т. Гренли нашел береговые линии 29,2; 46,0; 61,3; 75-80; 85,1; 116,8; 139,8; 156,0; 175,5 и 220 м. В губе Белушьей замеры показали присутствие береговых линий 1,5; 20,9; 36,2; 57,0; 69,0; 74,5; 81,3; 93,4; 119,8; 127,4; 146,6 м. Наконец, у восточного окончания Маточкина Шара наблюдаются береговые линии 1,4; 2,8;. 19,2; 34,3; 55,8; 71,8; 82,5; 91,0; 112,8; 146 и 205-206 м высотою. У подножья плато Норденшельда намечаются береговые линии 1,9; 19,1; 31,3; 53,8; 70,8; 100,0; 111,5; 117,5; 141,9 и 204,8 м. В средней части пролива отмечается сглаженность форм рельефа до отметок 900-1000 м и, наоборот - острые пики, возвышающиеся над этим уровнем. Однако было бы неосторожно на этом основании устанавливать максимальную мощность ледника, так как даже на г. Вильчека Г. Хефер (1874) нашел сглаженные льдом скалы, свидетельствующие о сплошном оледенении прилегающего к Маточкину Шару района.

В общем, по данным О.Т. Гренли, 215-метровая береговая линия присутствует только у западного окончания Маточкина Шара. Внутри пролива тогда очевидно был еще лед. В дальнейшем суша испытала быстрое поднятие, отмеченное береговыми линиями на высотах 197-198,7 и 175 м. У восточного конца пролива наиболее высокая береговая линия наблюдалась на высоте 204,8 м (рис. 3). Ледниковый фронт тогда кончался на отметке 230 м; мощность льда была не менее 300 м края и, вероятно, 600-700 м в центральной части пролива. Последующая деградация ледников совпала с поднятием островов до уровня 160-метровой береговой линии, когда в восточной и западной частях пролива появилась морская фауна, но вблизи края глетчеров ее еще не было. Первая береговая линия, прослеживающаяся через весь пролив, находится на высоте 137 м, на западе, и 127 м, на востоке. Следующая береговая линия приурочена к отметке 121 м. В это время в пролив спускались только местные глетчеры. Дальнейшее поднятие отмечено здесь рядом береговых линий, причем некоторые устанавливаются только на западном побережье. Сравнение высот отдельных береговых линий показывает, что в целом поднятие на западе было больше, чем на востоке, максимума же оно достигало в западной части Маточкина Шара, постепенно сокращаясь по направлению на запад и на восток (примерно на 0,1-0,2 м на километр). Таким образом, подъем Новой Земли после оледенения носил сводовый характер.

О.Т. Гренли собрал богатую фауну на берегах Маточкина Шара. На высоте 170 м встречаются только Муа truncata L., и Saxicava arctica L., на 130-142 м также Pecten islandicus Müll., Astarte borealis Chemn., Astarte compressa L., Astarte montagui Dillw., Tectura rubella Fabr., Balanus sp., на 100-115 м появляются Astarte crenata Gray, Macoma calcarea Chemn. Между отметками 80-90 м присутствуют Муа truncata L., Saxicava arctica L., Astarte compressa L. Ha высоте 65-70 м собраны Pecten islandicus Müll., Leda minuta Müll. (pernula Müll.), Astarte borealis Chemn., Astarte compressa L., Astarte montagui Dillw. v. striata Leach и v. warhami Hanc, Cardium groenlandicum Chemn., Macoma calcarea Chemn., Mya truncata L., Saxicava arctica L., Tectura rubella Fabr., Neptunea sp., Bela novaja-semljensis Leсhe, Buccinum sp., Balanus sp. Ha 52 м над уровнем моря найдены Astarte compressa L., Astarte borealis Chemn., Astarte crenata Gray v. inflata Der., Cardium groenlandicum Chemn., Mya truncata L., Saxicava arctica L., Margarites sp. Наконец, на 10-20-метровых отметках попадаются Муа tryncata L., Saxicava arctica L., Pecten islandicus Müll., Mytilus edulis L.

В долине р. Чиракиной К.К. Демокидов (1953) наблюдал ригели, между которыми дно долины заполнено мореной. На склоне первого снизу по течению ригеля выделяется 52-метровая береговая линия. В районе губы Поморской М.А. Лаврова (1932) устанавливает волноприбойные линии на высоте 33,57 и 82 м. Последняя прослеживается вплоть до конечной морены, отложенной ледником в период трансгрессии. На склонах этой морены попадаются раковины Муа truncata L. и Saxicava arctica L. В долине р. Маточки М.А. Лаврова (1922) выделяет террасы 25, 32 и 45 м высотою. На мысе Маточкином, в обрыве 25-метровой террасы обнажаются глины с Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Astarte compressa L., Astarte montagui Dillw., Astarte crenata Gray, Macoma calcarea Chemn., Mya truncata L., и Saxicava arctica L. M.M. Ермолаев (1931) на южном берегу Маточкина Шара отмечает существование зоны реликтовых ископаемых ледников на высоте 400 м, опоясывающей области старых каров, уже не занятых льдами. На восточном берегу Новой Земли им же прослежены многочисленные террасы.

Ф.Н. Чернышев (1896) подчеркивает распространение морен на всех возвышенностях Южного острова, в частности Маточкина Шара, на плато между Кармакулами и Карским морем. Ледниковых шрамов на скалах нет, что объясняется исключительно легкой разрушаемостью новоземельских пород. Последовавшая за оледенением трансгрессия оставила на Новой Земле как на западном, так и на восточном ее берегах ряд прекрасно выраженных террас. Морские серые песчаные глины с фауной моллюсков, живущих и ныне в соседних морях, встречаются на абсолютных отметках до 160 м. После трансгрессии, вызвавшей исчезновение ледников в южной части Новой Земли, началось вновь поднятие, сопровождавшееся развитием фирновых полей на южном острове. С отрицательным движением береговой линии связано и образование дельт. На р. Малой Кармакулке, например, дельта удалена от моря на 7 км. В.А. Русанов (1945) в губе Грибовой и у м. Столбового на высоте 50 м над уровнем моря собрал фауну: Astarte elliptica Brown (compressa L.), Astarte borealis Chemn., Astarte sulcata Da Costa, Saxicava arctica L., Mya truncata L., Pecten islandicus Müll. В губе Поморской и на северном побережье губы Грибовой обнаружены погребенные льды, по мнению Б.С. Романовича (рукопись, 1949), ледникового происхождения. Г.В. Горбацкий (рукопись, 1947) ископаемые льды губы Грибовой считает погребенными снежниками. При описании района между Маточкиным Шаром и губой Домашней А.А. Петренко отмечает факт присутствия морской фауны (Saxicava arctica L., Муа truncata L., Astarte borealis Chemn. typica, Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörсh, Astarte montagui Dillw. v. striata Leach, Astarte crenata Gray v. subaequilatera Der., Astarte crenata Gray v. crebricostata Fоrb.) в глинах моренного типа. Среди валунного материала попадаются валуны гранитов и мезозойских пород, однако, в условиях, не исключающих занос их морскими льдами.

Вблизи губы Безымянной О.Т. Гренли (Grönlie, 1924) нашел обломок морской раковины на высоте 170 м над уровнем моря. У губы Грибовой Муа truncata L. и Saxicava arctica L. встречаются на отметках 160-200 м. Здесь же выделяются следующие береговые линии: 2,6; 14,5; 20,9; 31,1; 42,8; 57,8; 72,3; 61,7; 99,4; 110; 121,9; 144,7; 153,6; 158,5; 184,4; 212,9 м. В губе Безымянной наблюдались также береговые линии на высотах 240, 270, 310, 325, 350 и 370 м, причем нижняя из них, повидимому, морская, а более высокие могут принадлежать озерам, возникшим внутри ледника.

Б.С. Романович (рукопись, 1949) к юго-востоку от губы Грибовой на р. Поперечной нашел Saxicava arctica L. на абсолютной отметке 240 м. При пересечении острова от губы Грибовой к заливу Шуберта этот исследователь в ряде пунктов находил моренные образования. Н.А. Шведов (рукопись, 1950) указывает на находки Saxicava arctica L. в районе Малых Кармакул на террасе высотою 100 м. В губе Домашней выделяется семь морских террас высотою от 7 до 100 м. Эти же террасы прослеживаются на склонах троговой долины р. Пуховой на 30 км от устья. На дне трога р. Пуховой мощность моренных накоплений доходит до 15-20 м.

На берегах губы Пуховой на высоте 9-23 м М.А. Лаврова (1924) собрала фауну: Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Saxicava arctica L., Mya truncata L., Acmaea testudinatis Müll. (последняя форма может быть современной). На о. Пуховом встречены торфяники до 0,5 м мощностью. М.А. Ивонин (рукопись, 1932), совершив два пересечения южного острова в его средней части, отмечает скудность следов ледниковой деятельности, редкие выходы морены, наличие высоких (до 40-50 м) речных террас с покровом аллювия.

Б.С. Романович (рукопись, 1950) в средней части южного острова указывает на редкие находки морен на высокогорных участках (например, в верховьях р. Листвинячьей). На прибрежных участках развит покров морских суглинков до 4 м мощностью на побережье Баренцова моря и до 1 м на Карском побережье. На Гусиной Земле на террасе 160 м высотою собраны Mytilus edulis L. (?), Pecten islandicus Müll., Saxicava arctica L., Mya truncata L. На р. Рогачева на 50-метровой террасе найдены Pecten islandicus Müll., Astarte borealis Chemn. typica. На террасах высотою до 50 м встречаются валуны гранита типа Митюшева камня и валуны кварцита, принесенные с полуострова Карпинского.

В.Д. Александрова (рукопись, 1948) описывает моренные холмы до 40 м высотою на западном побережье Гусиной Земли, а также на полуострове Обманном  (южная часть о. Междушарского).

О.Т. Гренли (Grönlie, 1924) у северного края Гусиной Земли наблюдал повсеместное развитие покрова донной морены с валунами изверженных пород. На поверхности, в песчанистых глинах на отметках 4-7 м встречается морская фауна: Cardium groenlandicum Chemn., Astarte borealis Сhemn., Mya truncata L., Pecten islandicus Müll., Mytilus edulis L., на 20 м над уровнем моря Saxicava arctica L. Выделяются береговые линии, возвышающиеся над современным уровнем моря на 10,8; 15,6 и 18 м. На поверхности береговой равнины найдены холмы типа друмлинов. По данным А.И. Зубкова (1932), Гусиная земля покрыта суглинками с галькой, валунами и раковинами Saxicava arctica L., доходящими до 200 м выше уровня моря. Особенно много валунов в нижних горизонтах суглинков. Это свидетельствует о том, что существовавшие первоначально ледниковые отложения перемыты морской трансгрессией.

И.Л. Рысюков (1937) между губами Домашней и Белушьей констатировал наличие террас от 7 до 80 м высотою, несущих на себе покров суглинков с морской фауной (Saxicava arctica L. и другие). Большей частью морские суглинки подстилаются валунно-галечниково-щебневым горизонтом, представляющим продукт перемыва морены. Кое-где валунные суглинки сохранились в почти нетронутом виде, будучи переработаны морем лишь с поверхности. Среди эрратических валунов нередко встречаются граниты, с ледниковой штриховкой, но отличные от гранитов Митюшева Камня и занесенные, по мнению И.Л. Рысюкова, вероятно, с Урала.

Л.А. Зенкевич (1925) на Белушьем полуострове указывает на повсеместное распространение раковин Mya truncata L. и Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch. Выделяются прибрежные террасы 5, 6, 11, 12, 13, 16 и 27 м высотою; на поверхности их встречаются озера, образовавшиеся из лагун, вследствие идущего и сейчас поднятия суши. В.В. Кудряшев (1925) исследовал торфяники полуострова, имеющие мощность до 1,2 м и расположенные на 12 и 16-метровых террасах, то есть очень молодые. Все торфяники прикрыты маломощным минеральным наносом и заключают два прослойка торфа повышенной зольности. Последнее говорит о двух фазах заиливания торфяников, отвечающих двум периодам особенно интенсивных поднятий. Третий такой период имеет место в настоящее время. Торф преимущественно гипновый, древесных макроостатков в нем нет, но пыльца березы (40-70% древесной пыльцы), сосны и кедра (23-39%), ольхи (3-11%), ели и пихты (4-10%) присутствует в больших количествах, попадаются даже пылинки липы и вяза. Заносное происхождение этой пыльцы бесспорно, указанием на лучшие климатические условия в прошлом она служить не может. На первых фазах формирования торфяников климат, судя по наличию семян морошки, был все же теплее. В губе Рогачевой Г. Фейльден (1896) нашел морские террасы на высоте 150-200 м; на них развиты валунные глины с Saxicava arctica L.

В районе Костина Шара Б.А. Алферов (1935) наблюдал террасовидные уступы, на поверхности которых в изобилии встречаются Saxicava arctica L., Cardium groenlandicum Chemn., Astarte borealis Chemn. и другие. На о. Междушарском суглинки с Saxicava arctica L. развиты на наиболее возвышенных участках (50-60 м над уровнем моря). На находки морских галечников и раковин на высоте нескольких десятков метров над уровнем моря указывают и В.В. Чернышев и Р.В. Рецева (1935). Однако многие террасы, обычно принимаемые за морские, в действительности обусловлены выходами эффузивов и характером отдельности коренных пород. Ряд долин на полуострове Медном имеет ледниковое происхождение, по бортам их сохранились боковые морены.

В.Н. Кузнецов (1936) в центральной части южного острова, в верховьях р. Водопадной нашел серые глины с галькой и фауной пелеципод, выполняющие впадины рельефа коренных пород и доходящие до абсолютных высот 120-130 м. В устье р. Малой Саввиной (Карское побережье) такие же глины мощностью 2-4 м лежат на отметках 90 и 100 м. Для всего района между бухтами Тайной и Саввиной характерно почти полное отсутствие валунов. На р. Нехватовой выделяются две террасы, пойменная и надпойменная (2 м над поймой), сложенные галечниками с песком и глиной. К югу от маршрута В.Н. Кузнецова, В.М. Лазуркин и Е.Н. Фрейберг выравненный рельеф водораздела с высотами не более 100-120 м приняли за продукт денудации. В котловинах развиты суглинки, нередко встречаются (на Карской стороне) воронки карстового типа, образовавшиеся за счет таяния  глыб льда, заключенных в донную морену или представляющих погребенные остатки ледника.

Между Костиным шаром и зал. Цивольки Б.А. Алферов (рукопись, 1936¹) отметил присутствие морских террас с Saxicava arctica L., Mya truncata L., Astarte borealis Chemn., и Cardium groenlandicum Chemn. на их поверхности. В районе губы Черной М.А. Лаврова (1932) указывает на следы сплошного оледенения в виде окатанных валунов и общей сглаженности релеьфа. Донной морены, однако, здесь нет, что объясняется деятельностью моря, захватившего после таяния ледника весь район. Находки Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Mya truncata L., Saxicava arctica L. встречаются на отметках 50-65 м над уровнем моря. В.Ф. Аргамакова (1936) описывает найденные на высоте 40-45 м в устье р. Черной Astarte borealis Chemn. typica, Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Astarte montagui Dillw. v. striata Leach., Astarte crenata Gray v. crebricostata Forb., Mya truncata L.

В районе губы Новой М.В. Кленова (1930) выделяет террасы 2; 5, 9,9; 19,8; 28,9; 38,3; 50; 59,7; 62,2;  84 и 97 м высотою. Раковины Saxicava arctica L. встречаются на отметках до 94 м, причем на высоте 84 м они образуют целые скопления в глине; на террасах 2 и 5 м высотой попадаются также Cardium groenlandicum Chemn., Astarte borealis Chemn., Mya truncata L. Начиная от изогипсы 97 м и выше, формы ледникового рельефа выражены очень отчетливо и не несут следов сглаживания морем. К востоку от этого района, на южной оконечности Новой Земли С.В. Обручев отмечает террасы высотою 3-4, 11-12, 20-25 и 50 м. Наибольшие высоты не превосходят 100 м, причем это также поверхность береговой равнины (Кленова и Обручев, 1930). На берегах губы Логиновой М.В. Кленова (1935) наблюдала террасы 20 и 40 м высотою.

Б.А. Алферов (рукопись, 1936²) в районе Карских ворот отмечает признаки поднятия южного берега Новой Земли, наличие в бухте Внутренней террас высотою 2, 6, 12, 18-20 и 24 м. На высоте 5-12 м над уровнем моря попадаются раковины Saxicava arctica L., Mya truncata L., Cardium groenlandicum Chemn., Astarte borealis Chemn. Ha поверхности скал наблюдаются ледниковые шрамы, изредка встречаются валуны розового гранита (биотитового адамеллита).

С.В. Обручев (1935) на берегах зал. Шуберта нашел террасы 8, 52, 88, 129, 155 и 177 м высотою и предположительно на отметках 212 и 270 м. Прибрежная равнина поднимается на 10-20 м над уровнем моря. У входа в залив наблюдалась моренная гряда до 70 м высотою.

В зал. Клокова в пылеватых песках, слагающих 60-метровую террасу, К.К Демокидов (1953) нашел Astarte borealis Chemn. typica, Astarte crenata Gray v. crebricostata Forb., Cardium groenlandicum Chemn., Mya truncata L. typica, Saxicava arctica L. f. pholadis L., Saxicava arctica L. f. arctica L., Cyrtodaria jenisseae Sachs, трубки Polychaeta. Между заливами Брандта и Клокова валунные глины и плохо отсортированный песчано-щебенчатый материал встречены на высоте около 180 м. На берегах заливов Брандта и Клокова выделяются террасы высотою 33, 55, 70, 90, 111 и 140 м.

3. ОСТРОВ ВАЙГАЧ

Н.А. Кулик (1932) на о. Вайгаче повсюду находил плащ послетретичных пород с морской фауной, доходящий до главных высот острова. Наиболее мощными являются эти образования в южной части Карского берега, где они представлены слоистыми глинами и песками с линзами галечников. Следы древнего оледенения в виде общей сглаженности рельефа наблюдаются повсеместно, однако морен и флювиогляциальных отложений на о. Вайгаче, по мнению Н.А. Кулика, нет.

П.В. Виттенбург (1940) на о. Вайгаче устанавливает почти повсеместное распространение донной морены - валунного суглинка 15-25 м мощностью. Среди валунов встречаются в большом количестве граниты, диабазы, кварцевые порфиры, валуны с меловой фауной. Есть также валуны рудных пород, указывающие на движение ледника с северо-северо-запада, что совпадает с направлением ледниковых шрамов и ориентировкой бараньих лбов в южной части острова. В центральной части о. Вайгача наблюдались гряды типа озов, вытянутые в меридиональном и северо-западном направлениях и имеющие относительную высоту 8-12 м и длину до 12-18 км. П.П. Сущинский (рукопись, 1932) обратил внимание на обилие на Вайгаче валунов красного средне-зернистого гранита, иногда с вкрапленностью молибденита. Ледниковые отложения перекрыты морскими глинами, иногда содержащими валуны, и песками общей мощностью 25-30 м. Морская фауна встречается на о. Вайгаче повсеместно, найдена даже на главной вершине острова - на г. Болванской (162 м абсолютной высоты), что свидетельствует о полном затоплении острова в эпоху послеледниковой трансгрессии. Фауна изучалась М.А. Лавровой, определившей отсюда Portlandia arctica Gray, Cardium groenlandicum Chemn., Astarte borealis Chemn., Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Astarte banksii Leach (montagui Dillw.), Astarte banksii Leach v. warhami Hanc, Astarte compressa L., Macoma calcarea Chemn., Mya truncata L., Mya truncata L. v. uddevallensis Hanc, Saxicava arctica L., Pecten isladicus Müll, Mytilus edulis L., Acmaea testudinalis Müll., Buccinum undatum L., Buccinum tenue Gray, Natica groenlandica Beck, Scalaria groenlandica Chemn., Rhynchonella psittacea Chemn. В целом фауна арктическая, характерная для сублиторальной зоны (глубины 40-60 м) и жила в условиях нормальной солености.

На полуострове Гребень, на отметках, близких к уровню моря, собрана в озерных осадках пресноводная фауна, определявшаяся И.В. Даниловским: Radix pereger Müll., Radix pereger curta Сless., Stagnicola palustris fusca С. Pfeiff., Galba truncatula Müll., Gyraulus albus Müll., Gyraulus albus aff. infrabiratus West., Gyraulus albus stelmachoetius Bourg., Gyraulus gredleri Gredl., Gyraulus gredleri borealis Lоv., Gyraulus gredleri rossmaessleri Auer., Gypraulus gredleri strömi West., Gyraulus gredleri fisums West, Gyraulus laevis Alder, Pisidium sibiricum West., Pisidium subtruncatum Malm., Pisidium nitrium Jenyns, Pisidium obtusale С Pfeiff., Pisidium hibernicum West., Pisidium milium Held.

ВЫВОДЫ

Четвертичную историю Новой Земли и о. Вайгача приходится начинать с покровного оледенения. То, что льды целиком покрывали названные острова, далеко распространяясь за их пределы, кажется бесспорным. Факты нахождения новоземельских валунов не только на севере, но даже в центральных районах Русской равнины (Яковлев, 1939), убедительно говорят о наличии на Новой Земле чрезвычайно мощного центра оледенения. Новоземельские льды распространялись в восточной части Русской равнины до бассейна Камы дважды, во время древнечетвертичного (лихвинского) и среднечетвергичного (днепровского) оледенений. При таких условиях весьма маловероятно предполагаемое Г.В. Горбацким (1940) отсутствие четвертичных ледников на северной оконечности Новой Земли. Если сейчас, в районе мыса Желания и нет явных следов оледенения в виде морен или эрратических валунов (вне морских террас), то объяснение этому надо искать в преобладании процессов денудации как во время оледенения, так и после, во время морской трансгрессии.

Большего внимания заслуживает присутствие в современной флоре Новой Земли видов, неизвестных на материке и проникших сюда со Шпицбергена и из Гренландии (Potentilla pulchella, Роа abbreviata, Cerastium hyperboreum и другие). Еще Ф. Чельман (Kjellmann, 1883) высказался за то, чтобы считать такие формы позднетретичными реликтами, пережившими на Новой Земле ледниковую эпоху. Однако почти полное отсутствие во флоре Новой Земли эндемичных видов говорит против столь большой древности ее. Скорее, пришельцы с северо-запада появились на Новой Земле после максимального оледенения. Не исключена возможность, что в последний ледниковый век на Новой Земле над ледяным покровом возвышались отдельные нунатаки, на которых могли сохраниться представители межледниковой флоры. В то же время непосредственное соединение Новой Земли со Шпицбергеном и, тем более, с Гренландией в последний межледниковый век остается сомнительным. Поэтому приходится допускать занос растений через море, что с одинаковым успехом могло иметь место и в послеледниковую эпоху.

Наличие на северном острове Новой Земли на вытаявших из-под льда, по-видимому совсем недавно, нунатаках, на абсолютных высотах 250-420 м остатков морской фауны и плавника свидетельствует о крупной трансгрессии, предшествовавшей современному оледенению. Так как нет оснований допускать полное исчезновение или столь значительную деградацию ледников в послеледниковую эпоху, то более вероятно рассматривать данные морские отложения как межледниковые, отличающиеся от позднеледниковых присутствием плавника. Межледниковый возраст могут иметь и наиболее высокие предположительно морские террасы, найденные между губами Безымянной и Грибовой (270-370 м) и в зал. Шуберта (270 м) на южном острове и между губами Мелкой и Архангельской (245-375 м) на северном острове. Вероятен межледниковый возраст и для морских отложений, найденных К.К. Демокидовым в зал. Клокова на 60-метровой террасе, но содержащих среди фауны Cyrtodaria jenisseae Sachs - форму, свойственную на севере Сибири только ранне-новочетвертичным межледниковым слоям. Это обстоятельство позволяет предположительно отнести наблюдающиеся на Новой Земле межледниковые образования к ранне-новочетвертичным. Можно допустить, что позднее ледниковый покров сохранялся на Новой Земле непрерывно. Последовавшее оледенение в большинстве случаев уничтожило следы межледниковой трансгрессии, частью же до сих пор скрывает их подо льдом. Вопрос о сохранении или полном исчезновении ледников на Новой Земле в ранне-новочетвертичный межледниковый век остается открытым. Фактических данных для его решения у нас нет. Однако высоты на островах не превосходили тогда 600 м, климат, судя по морской фауне, находимой на Печоре, Пай-Хое и Таймыре, приближался к климату Северной Скандинавии. Поэтому вполне возможно отсутствие даже мелких глетчеров на Новой Земле во время формирования высоких террас.

Новочетвертичное оледенение несомненно носило покровный характер. Поверхность льда располагалась на высоте 1100-1200 м над современным уровнем моря, причем лед спускался непосредственно в море, образуя ледяной барьер вокруг островов и распространяясь на юго-запад до о. Колгуева и низовьев Печоры. Основные центры оледенения находились на северном острове, откуда на южный остров и на о. Вайгач транспортировались валуны с гранитных массивов Митюшева Камня и залива Медвежьего. Часть находимых на Вайгаче гранитных валунов вряд ли происходит с этих, в общем, очень небольших массивов. Возможно, гранитные валуны принесены из центральных частей Новой Земли, покрытых и сейчас льдом, или с прилегающих участков материковой отмели. Реликтами последнего мощного оледенения являются, надо полагать, так называемые ископаемые ледники, обнаруженные на берегах губ Крестовой, Южной Сульменевой, Машигиной, Глазовой, в районе Русской гавани и к северу от него, у мыса Святой Нос, на северном берегу Маточкина Шара, на Паньковой Земле и на северном берегу губы Грибовой (Шумский, 1949).

Факты перекрытия ископаемых льдов морскими отложениями говорят о последующей за их погребением в условиях суши морской трансгрессии, так как обрывы ледников, непосредственно обращенные к морю, всегда отвесные и не могут дать начало ископаемым льдам. Многие из «ископаемых ледников» вероятно все же не связаны с глетчерным льдом, будучи образованы за счет позднейшего замерзания грунтовых вод, заноса снежников или речных наледей.

Вопрос об одновременности последнего покровного оледенения Новой Земли и последнего оледенения Русской равнины остается открытым. Поскольку предыдущие оледенения, когда новоземельские льды проникали глубоко на материк, очевидно, развивались одновременно, нет оснований оспаривать совпадение во времени и последних оледенений. Возможно, что оледенение Новой Земли было непрерывным с ранее-новочетвертичного века, когда льды с Балтийского щита и с Новой Земли смыкались в районе о. Колгуева и низовьев Печоры. Возможно также, что еще в момент, отвечающий максимуму поздне-новочетвертичного - валдайского оледенения на Русской равнине, ледяной покров сплошь скрывал под собою Новую Землю. С другой стороны возможно, что мы не в состоянии пока выделить на Новой Земле поздне-новочетвертичные межледниковые образования, хотя они и существуют.

Неясно также положение береговой линии в последний ледниковый век. По сравнению с межледниковым веком суша несомненно была приподнята. Морены нередко встречаются на близких к современному уровню моря отметках. Распространение льдов до о. Колгуева и устья Печоры говорит об осушении значительных пространств дна Баренцева моря. Не исключена возможность, что описываемая М.В. Кленовой (1939) затопленная береговая линия на дне Баренцева моря, на глубинах 180-200 м именно и отвечает максимуму новочетвертичного оледенения.

Деградация ледникового покрова застала острова значительно опущенными под уровень моря. По мере отступания льдов море проникало вглубь островов, образуя террасы и береговые линии. К сожалению, мы не в состоянии разграничить образования межледниковой и позднеледниковой трансгрессий. Поэтому трудно сказать, как высоко поднималась последняя. На северном острове в ряде районов выделены морские террасы высотою до 200 м и более. На отметках 239 м найдены остатки фауны (Saxicava arctica L.). О.Т. Гренли (1924) относит к позднеледниковой трансгрессии даже террасу 370 м высотою на мысе Бритвина и террасы 300-350 м высотою между губами Безымянной и Грибовой. В отличие от межледниковых террас на позднеледниковых нет плавника, что объясняется вероятно сохранением ледников в это время не только на островах, но и на материке. Наиболее высокие террасы не заходят по фиордам, заполненным еще льдом. Подобные же террасы есть на южном острове, где раковины Saxicava arctica L. и Муа truncata L. и древние береговые линии прослеживаются до высот 240 м. Полностью заливался морем о. Вайгач, на котором морская фауна обнаружена даже на его главной вершине (162 м абс. выс.).

В дальнейшем поднятие суши, шедшее параллельно с деградацией ледников, обусловило формирование ряда последовательно опускавшихся береговых линий и террас. По мнению О.Т. Гренли (Grönlie, 1924) подъем Новой Земли, имея в целом сводовый характер, был более интенсивным на западе, чем на востоке. Поэтому береговые линии вверх по фиордам западного побережья повышаются, в среднем на 0,1-0,2 м на километр. То же самое наблюдается в фиордах Карского берега. Надо однако заметить, что проводимое О.Т. Гренли (Grönlie, 1924) и Д.Г. Пановым (1937) сопоставление береговых линий в отдельных районах Новой Земли далеко не бесспорно. На прилагаемой таблице 1 показаны все береговые линии Новой Земли и дана условная корреляция их друг с другом на основании, во-первых, высотных отметок, и, во-вторых, допущения правильности идеи о сводовом поднятии островов. Сами же по себе береговые линии ввиду многочисленности их, изменчивости высот и разобщенности наблюдений надежно увязаны быть не могут, как в этом легко убедиться при взгляде на таблицу.

На поверхности морских террас нередко встречается фауна, причем на самых высоких террасах она, вероятно ввиду близости ледников, весьма скудная. Это почти исключительно Saxicava arctica L., к которой на отметках порядка 170 м присоединяются Astarte borealis Chemn. и Муа truncata L. В.Ф. Аргамакова (1936) сообщает о находке (где именно - неизвестно) на высоте 200 м Astarte borealis Chemn. typica, Astarte borealis Chemn. v. placenta Мörch, Astarte crenata Gray v. subaequilatera Der. и Saxicava arctica L. Ниже 140-160 м фауна приобретает более разнообразный характер, появляются субарктические виды Pecten islandicus Müll, и Mytilus edulis L. Последнее указывает на улучшение температурных условий моря, что в дальнейшем нашло отражение и на суше. На низких террасах в районе губы Крестовой стали формироваться торфяники, появились Sphagnum squarrosum и Betula nana, в настоящее время на северном острове отсутствующие. Имеются указания на находки плавника, срубленного топором, на террасе высотою 21-22 м к северу от Русской Гавани, плавника с железным гвоздем на 12,7 м над уровнем моря, плавника, срезанного пилой, на отметках до 7 м (Шумский, 1949).

Факты перекрытия современными ледниками морских террас и включения морских отложений и фауны в морены говорят о новом оживлении ледниковой деятельности, которое по мнению большинства исследователей совпало с формированием 50-59-метровой береговой линии. Правда, последний вопрос еще далеко не решен. Имеются указания на присутствие морен и современных ледников и на более низких террасах, что должно свидетельствовать о более молодом возрасте последнего надвигания льдов. О.Т. Гренли (Grönlie, 1924) продвижение льдов относит к атлантическому периоду послеледниковой эпохи, сопоставляя его со стадией гшнитц в Альпах. Если действительно в губе Крестовой над торфом лежат морские суглинки (Лаврова, 1932¹), то придется допустить перед последним продвижением ледников понижение уровня моря до современного положения или даже ниже. Быть может, этому последнему продвижению льдов соответствует верхняя из выделяемых М.В. Кленовой (1939) затопленная береговая линия на дне Баренцева моря на глубинах 50-70 м. Затем море трансгрессировало до отметки около 50 м, причем эта трансгрессия, отвечающая трансгрессии Tapes на материке, либо совпадала во времени с наступанием льдов, либо непосредственно следовала за ним. В дальнейшем, вновь началось поднятие островов, продолжающееся и сейчас. По заключению М.М. Ермолаева (1929) побережье Новой Земли поднимается со скоростью до 0,7-1 см в год (Карский берег). Это поднятие сопровождается деградацией ледников. Имеющиеся указания о наступании современных глетчеров либо ошибочны, либо носят строго локальный характер. Климат последних фаз четвертичного периода менялся мало. Все же были моменты незначительного потепления (появление морошки в торфяниках полуострова Белушьего). Постоянство климатических условий сказывалось и на море, где обитала фауна, не отличающаяся от современной (Mytilus edulis L., Pecten islandicus Müll, и др.).

Анализ четвертичных отложений Новой Земли и о. Вайгача приводит нас к выводу о значительной мобильности данного участка земной коры на протяжении четвертичного периода (рис. 4). Действительно, распространение новоземельских ледников на обширных территориях Русской равнины указывает на очень высокое положение островов во время по крайней мере двух оледенений (в верховьях Камы имеются два горизонта морен с новоземельскими валунами, разделенные межледниковыми отложениями). Для суждения о предшествующих эпохах у нас нет материалов, но все же обилие на островах мезозойских конкреций говорит о сохранении вплоть до начала оледенения рыхлого мезозойского покрова. Следовательно, в доледниковое время Новая Земля не подвергалась интенсивной эрозии и не была расчлененной горной страной. Погружение после максимального оледенения достигло, по крайней мере, 400-420-метровых отметок. В последний ледниковый век Новая Земля могла не быть значительно приподнятой, во всяком случае, в период отступания последнего оледенения уровень моря был на 200-240 м выше современного. С.А. Яковлев (1941) считает, что именно эпейрогеническое погружение Новой Земли в век оледенения, следовавшего за максимальным, не позволило новоземельским льдам распространиться на Русскую равнину. В дальнейшем началось длительное поднятие Новой Земли и о. Вайгача, прерывавшееся в период формирования 50-60-метровых террас кратковременным погружением.

Нет сомнения, что колебания береговой линии Новой Земли и о. Вайгача в известной степени обусловлены изостатическими (под действием ледниковой нагрузки) и эвстатическими причинами. Однако вряд ли только ледниковой нагрузкой можно объяснить погружение Новой Земли, вероятно, по сравнению с ее положением в эпоху максимального оледенения, измеряемое величинами более полукилометра. Это погружение и последующее поднятие на 400 м не распространялось на окружающие Новую Землю пространства материковой отмели, которые и поныне находятся в погруженном состоянии, тогда как давление льда должно было распределяться равномерно как на островах, так и на их периферии. Очевидно, прогибы под давлением льда и изменения уровня мирового океана только накладывались на колебания земной коры, достигавшие на Новой Земле, по-видимому, особенно значительной амплитуды.

В заключение необходимо коснуться вопроса o происхождении новоземельских проливов, освещенного К.К. Демокидовым (1953). Маточкин Шар представляет типичную затопленную сквозную ледниковую долину (до 200 м глубиной) с рядом переуглубленных участков на дне и с троговым характером поперечного профиля. Карские ворота, по-видимому, в доледниковое время являлись долиной реки, протекавшей в северо-восточном направлении и пересекавшей на своем пути Новоземельско-Вайгачскую складчатую зону. На дне Карских ворот наблюдаются отдельные замкнутые впадины до 200 м глубиной, выработанные ледником, который возможно продвигался по проливу с северо-востока на юго-запад. Югорский Шар с глубинами не более 20-30 м, скорее всего, тоже составляет участок древней речной долины, сток по которой шел в сторону Карского моря.

ЛИТЕРАТУРА

Алферов Б.А. Геологические исследования в районе Костина Шара // Труды Арктического Института. 1935. Т. 26.

Аргамакова В.Ф. О четвертичной фауне Новой Земли // Труды Арктического Института. 1936. Т. 49.

Вебер В.Н. Из экспедиции «Ермака» в 1901 году // Записки Минералогического общества. Серия 2. Ч. 46. Вып. 2, СПб, 1908.

Вербицкая Н.П. О работах экспедиции Арктического института на побережье Новой Земли в 1936 г. // Ученые записки Моcковского Государственного университета. 1937. Вып. 16.

Виттенбург П.В. Рудные месторождения о. Вайгача и полуострова Югорского // Труды Горно-геологического управления. 1939. Вып. 4.

Горбацкий Г.В. Ископаемые ледники Крестовой губы на Новой Земле // Арктика. 1933. Кн. 1.

Горбацкий Г.В. Работы Северной Новоземельской экспедиции // Бюллетень Арктического института. 1933. № 1.

Горбацкий Г.В. Геоморфологический очерк западной части северного острова Новой Земли между губой Мелкой и губой Северной Сульменевой // Труды Арктического Института. 1934. Т. 13.

Горбацкий Г.В. Физиографические контуры северной части Новой Земли (район мыса Желания) // Землеведение. 1940. № 11.

Демокидов К.К. Геоморфология Новоземельских проливов // Труды Института геологии Арктики. 1953. Т. 59.

Демокидов К.К. Геология и геоморфология Южного острова Новой Земли // Труды Института геологии Арктики. 1952. Т. 68.

Доктуровский В.С. Болота и торфяники, развитие и строение их. М., 1922.

Ермолаев М.М. О природе некоторых наносных образований Новой Земли // Труды Института по изучению Севера. 1929. № 40.

Ермолаев М.М. Вторая Новоземельская экспедиция Арктического института // Бюллетень Арктического института. 1931. № 12.

Ермолаев М.М. Работы Новоземельской гляциологической станции в Русской Гавани // Бюллетень Арктического института. 1934. № 2.

Ермолаев М.М. Гляциологическая экскурсия на ледник Шокальского в Русской Гавани. Международн. геол. конгр. XVII сессия. Новоземельская экскурсия, ч. 2, М., 1937.

Зенкевич Л.А. Физико-географический очерк Белушьего полуострова на Новой Земле // Труды Плавучего морского научн. инст., т. II, вып. 12, Л., 1925.

Зубков А.И. Тундры Гусиной Земли // Труды Ботанического музея Академии наук СССР. 1932. Вып. 25.

Калесник С.В. Геологические работы в заливе Благополучия в 1936 г. // Бюллетень Арктического института. 1936. № 10-11.

Киселев О.Н. Некоторые данные по морфологии ископаемых ледников Крестовой губы // Известия Всесоюзного географического общества. 1941. Т. 73. Вып. 3.

Кленова М.В. Физико-географический очерк губы Новой (Новая Земля) // Труды Морского научн. инст. 1930. Т. 4.

Кленова М.В. Постплиоценовая глина из губы Крестовой на Новой Земле // Труды геологического института Академии наук СССР. 1932. Т. I.

Кленова М.В. Отчет о геологических работах на Новой Земле 1925-1927 гг. // Труды Всесоюзного научно-иссл. инст. морск. рыбн. хоз. и океаногр., 1935. Т. I.

Кленова М.В. Погруженные береговые линии Баренцева моря // Труды Сов. секции Междунар. ассоц. по изуч. четв. пер., 1939. Вып.

Кленова М.В., Обручев С.В. Геологические исследования Морского научного института на Новой Земле в 1925-1927 гг. // Труды Морского научн. инст., 1930. Т. 4. Вып. 4.

Кругловский М.М. Некоторые данные по геологии северного острова Новой Земли, собранные во время экспедиции на судне «Дмитрий Солунский» // Материалы для геологии России. 1918. Т. 26. Вып. 1.

Кудряшев В.В. Торфяники Белушьего полуострова (Новая Земля) // Труды Плав. морск. научн. инст., 1925. Т. I. Вып. 12.

Кузнецов В.Н. Геологическое строение южного острова Новой Земли по линии пересечения от бухты Тайной к бухте Саввиной в 1932 г. // Труды Арктического Института. 1936. Т. 49.

Кулик Н.А. Геологический очерк полиметаллических месторождений острова Вайгача // Труды IV Всесоюзн. геол. конф. по цветн. мет. 1932. Вып. 3.

Лаврова М.А. О геологических работах Новоземельской экспедиции 1901 г. // Известия Академии наук, 6 серия, 1922.

Лаврова М.А. Материалы к познанию фауны постплиоценовых моллюсков Новой Земли // Труды Геол. и минер. музея Акад. наук, 1924. Т. 4, вып. 6.

Лаврова М.А. Геоморфологический очерк долины Русанова и губы Крестовой // Труды Геологического института Академии наук СССР. 1932. Т. I.

Лаврова М.А. Заметки о долинных ледниках долины Русанова и губы Крестовой // Труды Геологического института Академии наук СССР. 1932. Т. I.

Лаврова М.А. Некоторые данные по геологии губы Поморской Маточкина Шара // Труды Геологического института Академии наук СССР. 1932. Т. I.

Лаврова М.А. К геологии губы Черной на Новой Земле // Труды Геологического института Академии наук СССР. 1932. Т. I.

Лазуркин В.М., Фрейберг Е.Н. К геологии Новой Земли // Труды Арктического Института. 1936. Т. 49.

Милорадович Б.В. Геологический очерк северо-восточного побережья северного острова Новой Земли // Труды Арктического Института. 1936. Т. 38.

Мутафи Н.Н. Геоморфологический очерк западного побережья Новой Земли от Маточкина Шара до залива Крестового // Труды Арктического Института. 1937. Т. 57.

Обручев С.В. Залив Шуберта // Труды Всесоюзн. научно-иссл. инст. морск. рыбн. хоз. и океаногр., 1935. Т. I.

Панов Д.Г. Геоморфологический очерк реки Серебрянки (Новая Земля) // Известия Государственного географического общества. 1933. Т. 65. Вып. 5.

Панов Д.Г. К геологии полуострова Адмиралтейства // Известия Государственного географического общества. 1935. Т. 67. Вып. 1.

Панов Д.Г. Геоморфологический очерк полярных Уралид и западной части полярного шельфа // Труды Института географии Академии наук СССР. 1937. Т. 26.

Петренко А.А. Материалы к геологии западного побережья Новой Земли между Маточкиным Шаром и губой Домашней // Труды Арктического Института. 1937. Т. 57.

Петренко А.А. Геологическое строение западной окраины Новой Земли между Русской Гаванью и губой Архангельской // Труды Горно-геол. упр., 1945. Вып. 18.

Пустовалов И.Ф. Геологический очерк западного побережья Новой Земли от Русской Гавани до залива Иностранцева // Труды Арктического Института. 1936. Т. 38.

Русанов В.А. Материалы по исследованию Новой Земли, вып. 1, СПб., 1910.

Русанов В.А. Новоземельский каменный уголь и вековые движения суши и моря // Известия Архангельского общ. изуч. русск. Севера. 1910. № 8.

Русанов В.А. Материалы по исследованию Новой Земли, вып. 2, СПб., 1911.

Русанов В.А. Статьи, лекции, письма. «Владимир Русанов». Изд. Главсевморпути, М., 1945.

Рысюков И.Л. Геологическое строение западного побережья Новой Земли от губы  Белушьей до губы  Домашней // Труды Арктического Института. 1937. Т. 57.

Сакс В.Н. Новая Земля и остров Вайгач. Четвертичные отложения // Геология СССР, т. 26, М., 1947.

Чернышев В.В., Гецева Р.В. Геология и полезные ископаемые северо-восточного побережья Костина Шара на Новой Земле // Труды Всесоюзн. научно-иссл. инст. мин. сырья. 1935. Вып. 92.

Чернышев Ф.Н. Новоземельская экспедиция 1895 года // Известия Русского географического общества. 1896. Т. 32, вып. 1.

Шумский П.А. Современное оледенение Советской Арктики // Труды Арктического Института. 1949. Т. 11.

Юрьев М.М. К вопросу об изучении новоземельских торфяников. Изд. Научн. мелиорац. инст., Л., 1925.

Яковлев С.А. Руководящие валуны, морены и границы распространения ново-земельского оледенения на Русской равнине // Бюллетень комиссии по изучению четвертичного периода. 1939. № 5.

Яковлев С.А. О следах эпейрогенических движений в ледниковое время к северу от Русской равнины // Труды Сов. секции Междунар. ассоц. по изуч. четв. пер., вып. 5, Л., 1941.

Grönliе О.Т. Contributions to the quaternary geology of Novaya Zemlya. Rep. of the scient. res. of the Norw. Exp. to Novaya Zemlya 1921, № 21. Kristiania, 1904.

Höfer H. Uber den Bau Nowaya Semlja's. WJilczek's Nordpolarfahrt im Jahre 1872. Petermanns Mitteil. Bd. 20, Jena, 1874.

Kjellmann F. Die Phanerogamenflora von Nowaya Semlja und Waigatsch. Wissenschaftl. Ergebn. der Vega Exped., Bd. 1, 1883.

Roussanoff V. Le Retrait des Glaciers en Nouvelle-Zemble, memoire posthume. Rev. de Geogr. annuelle, t. 9. Paris, 1921.

Tolmačev A.J. Beiträge zur Kenntnis des Gebietes von Matotschkin Schar und der Ostküste Novaja Semlja // Изв. Акад наук СССР, №№ 4, 9, 10, Л., 1920.

РУКОПИСИ

Александрова В.Д. Растительность Новой Земли между 70°56' и 72°12´ с. ш. Фонды Аркт. инст., 1948.

Апсит Э.В. и Николаева Г.Г. Геологическое строение Северного острова Новой Земли между губой Мелкой и заливом Медвежьим. Фонды Инст. геол. Арктики, 1951.

Алферов Б.А. Геологические исследования в юго-западной части Новой Земли. Фонды Горно-геол. упр. 1936.

Алферов Б.А. Геологический очерк южного побережья Новой Земли. Фонды Горно-геол. упр. 1936.

Беляков Г.Д. и Бушканец Ю.С. Геологическое строение района губы Глазова - залива Медвежьего Северного острова Новой Земли. Фонды Инст. геол. Арктики, 1951.

Вербицкая Н.П. Орография и геоморфология западного побережья Новой Земли между Русской Гаванью и губой Архангельской. Фонды Горно-геол. упр., 1937.

Горбацкий Г.В. Предварительный отчет о физико-географической экспедиции на Новую Землю в 1947 г. Фонды Аркт. инст., 1947.

Ивонин М.А. Отчет Литкенской партии Новоземельской экспедиции. Фонды Горно-геол. упр. 1932.

Калесник С.В. Материалы к геологии и геоморфологии залива Блатополучия. Фонды Горно-геол. упр. 1937.

Романович Б.С. Геологическое строение Новой Земли между губой Грибовой и заливом Шуберта. Фонды Инст. геол. Арктики, 1949.

Романович Б.С. Геологическое строение части южного острова Новой Земли от рек Домашней и Литкенской до рек Рогачева и Савина. Фонды Инст. геол. Арктики, 1950.

Сущинский П.П. Краткий предварительный отчет о работе Ляминской геолого-поисковой партии. Фонды Горно-геол. упр., 1932.

Шведов Н.А. Геологическое строение южного острова Новой Земли между 72°20´ и 72°40' с. ш. Фонды Инст. геол. Арктики, 1950.

ВЕРНУТЬСЯ К ОГЛАВЛЕНИЮ