Ч А С Т Ь     П Е Р В А Я

ЧЕТВЕРТИЧНЫЕ ОТЛОЖЕНИЯ ЗАПАДНЫХ ОБЛАСТЕЙ СОВЕТСКОЙ АРКТИКИ

Глава V

ЧЕТВЕРТИЧНЫЕ ОТЛОЖЕНИЯ СЕВЕРНОЙ ЧАСТИ ЗАПАДНО-СИБИРСКОЙ НИЗМЕННОСТИ 

Четвертичные отложения северной части Западно-Сибирской низменности были в течение последнего двадцатилетия охарактеризованы В.А. Обручевым (1931, 1938), В.Н. Саксом (1937, 1951), В.Г. Васильевым (1946) и рядом других авторов. Однако во время составления большинства указанных сводных работ северные окраины низменности были изучены еще слишком слабо, и потому четвертичная геология их не могла быть расшифрована достаточно полно. В настоящее время наши знания о строении четвертичной толщи на севере низменности в значительной степени возросли. Представляется возможным дать более подробную характеристику четвертичных образований севера Западной Сибири и на основе ее - прийти к ряду определенных палеогеографических выводов. Такую именно задачу и поставил себе автор в настоящей главе. Сейчас, когда в северных районах Западной Сибири развертываются большие, в том числе и геологические работы, особенно важно появление сводки, подытоживающей предыдущие исследования в области стратиграфии поверхностных образований и распространения отдельных их типов.

Границами описываемой ниже территории мы будем считать: на западе - восточные предгорья Урала, на севере - Карское море и на востоке - Енисейский залив и реку Енисей. Участки, тяготеющие непосредственно к Енисею, придется рассматривать совместно с правобережьем этой реки в главах, посвященных Северо-Сибирской низменности и Средне-Сибирскому плоскогорью. Южная граница остается неопределенной, но в целях полного охвата области четвертичного оледенения мы доведем наше описание, хотя и менее детальное, до 60-62-й параллели.

Северная часть Западно-Сибирской низменности вместе с включаемыми в ее состав полуостровами Ямалом, Тазовским и Гыданским, а также с прилегающими островами Белым, Шокальского, Вилькицкого, Неупокоева, Сибирякова и Оленьим отличается сравнительно большими колебаниями высот - от нуля до 200 м. Преобладают в пределах низменности равнинные ландшафты, которые только вдоль сильно приподнятых главных водоразделов сменяются полого холмистыми.

Наибольшие абсолютные высоты (до 200 м) приурочены к центральной части Гыданского полуострова, к водоразделу рек Мессо и Соленой. Несколько ниже возвышенности в среднем течении р. Танамы (157 м), на водоразделе Гыданской и Тазовской губ (190 м) и к югу от Гыданского полуострова между Тазом и Енисеем. Затем, сравнительно большие высоты (до 140-150 м над уровнем моря) появляются на междуречье Пура и Надыма, продолжаясь оттуда на север, в западную часть Тазовского полуострова. Наконец, на Ямале главные высоты (до 120-150 м) приурочены к области так называемого «хребта», идущего вдоль длинной оси полуострова вблизи его восточного побережья. В более южных частях низменности выделяется возвышенная полоса (с абсолютными высотами до 115-120 м), ограничивающая с севера бассейн среднего течения Оби. На левобережье Оби по мере приближения к предгорьям Урала наблюдается постепенное повышение рельефа, приобретающего более расчлененный характер. Однако возвышенные участки (до 150 м над уровнем моря) и здесь разделены обширными равнинными депрессиями.

Вся северная часть Ямала, все прилегающие к Западно-Сибирской низменности острова, а также восточное побережье Тазовского полуострова и окраинные участки полуострова Гыданского представляют низменные, с отметками не более 30-35 м пространства, лишенные резких колебаний высот и отличающиеся на огромных протяжениях почти идеальной равнинностью. Далее к югу располагается зона развития также равнинного, местами слабо волнистого рельефа, приуроченного к абсолютным отметкам 50-100 м. Эта зона обнимает собою большую часть северной половины Западно-Сибирской низменности. Расчлененный рельеф в ее пределах появляется лишь на склонах, обращенных к долинам рек, а также вблизи западной и восточной окраин низменности. Исключительная равнинность ландшафтов, занимающих большинство водораздельных плато, обусловливает их региональную заболоченность. Над общей поверхностью равнины поднимаются только упомянутые выше отдельные холмистые возвышенности.

Долины главных рек, дренирующих северную часть низменности, отличаются чрезмерной шириной. Так, долина Оби имеет в ширину многие десятки и местами, если считать надпойменные террасы, более сотни километров. При этом русло реки, как правило, прижато к интенсивно размываемому правому коренному берегу. Большой шириной обладают и долины Надыма, Пура, Таза, русла которых тоже в основном приурочены к правому борту долин. В низовьях все названные реки разбиваются на множество проток, образуя своеобразные дельты, заключенные внутри долин. Долины Оби и Таза не заканчиваются в устьях современных рек, а продолжаются, будучи целиком затоплены, и далее на север в виде Обской и Тазовской губ. Характер затопленной речной долины имеет и Енисейский залив. Долина самого Енисея уже, чем долина Оби, но также целиком находится на его левом берегу и обладает шириной порядка нескольких десятков километров.

Северное побережье Западно-Сибирской низменности окаймлено зоной очень мелководной материковой отмели, которая при понижении уровня моря даже на 30 м целиком вышла бы на поверхность. Берег моря в таком случае лежал бы примерно на 75-й параллели. Только к западу от Ямала наблюдается более крутой склон, спускающийся до глубины около 100 м. При поднятии суши на 100 м мы имели бы на месте западной части Карского моря лишь узкий залив, протягивающийся вдоль Новой Земли и доходящий до Байдарацкой губы. Восточный берег этого залива простирался бы на север до о. Визе включительно.

На глубинах от 100 м и более начинается уже крутой склон к Новоземельской впадине и жолобу св. Анны. Изменения уровня моря в пределах даже 100-200 м мало отразились бы на конфигурации берега. Исключение представляет участок моря западнее Ямала, большие пространства которого находятся между 100 и 200-метровыми изобатами (отдельная подводная возвышенность к северу от Вайгача доходит даже до минимальных глубин 30-50 м). Быть может, это является указанием на иную амплитуду вертикальных движений на данном участке, тяготеющем к Новоземельско-Пайхойской системе.

Среди зоны мелководья (с глубинами менее 100 м) хорошо выделяется подводная рытвина меридионального направления, начинающаяся в Обской губе и представляющая очевидно затопленную долину Оби. Эта подводная долина как бы прерывается между 30 и 50-метровыми изобатами, но на глубинах от 30 м и мельче, а также на глубинах 50-100 м она выражена достаточно отчетливо. Далее ее можно проследить до глубины почти 300 м. Напротив, Гыданская губа не имеет непосредственного подводного продолжения, что говорит против приписываемой ей, как это часто делается, роли древнего устья Енисея. Только 30- и 40-метровые изобаты к западу и северо-западу от о. Свердрупа дают отклонение в сторону Гыданской губы, вполне объяснимое продолжением сюда течения рек, впадающих в губу и в настоящее время. На подводном русле Енисея, проходящем вблизи Таймырского полуострова и островов восточной части Карского моря, мы здесь останавливаться не будем, так как оно находится вне пределов тяготеющей к Западно-Сибирской низменности части моря.

1. ЯМАЛ 

По берегам Ямала развита серия морских послеледниковых террас (Андреев, 1936). Нижняя - высотой до 1 м, более высокие, поднимающиеся до 30-35 м, сложены тонкослоистыми супесями. Зона распространения террас уходит вглубь берега в Байдарацкой тундре на 15-25 км, на побережье Карского моря - до 50 км, в Обской губе - на 5-30 км. На Ямале севернее 72-й параллели и на о. Белом террасы приобретают сплошное развитие.

В разрезах террас встречаются залежи почвенного льда до 10-12 м мощностью. На восточном склоне Ямальского водораздельного хребта, уже в средней части полуострова (на широте оз. Ямбу-то), появляются, по данным В.Н. Андреева, моренные гряды. Следы моренных отложений найдены и в южной части Ямала, при чем здесь наряду с преобладающими повсюду на Ямале песками встречаются и суглинки. Морены сглажены морем и перекрыты морскими песками и супесями, из под которых лишь местами выходят валунные суглинки.

В период послеледникового термического максимума древесная растительность на Ямале заходила на 200-250 км севернее, чем сейчас. Об этом свидетельствуют погребенные лесные подзолы в центральной части северного Ямала вблизи озер Ямбу-то и Ней-те, на среднем и южном Ямале в торфяниках часто встречаются остатки лиственницы. На северном и среднем Ямале также попадаются древние, ныне разрушающиеся мерзлотные бугры - булгунняхи, которые, по наблюдениям В.Н. Андреева, приурочены к определенной климатической зоне и не возникают далеко к северу от современной границы леса. Очевидно, эти булгунняхи появились в период максимального продвижения лесов к северу. Однако на морских террасах высотой от 35 м и ниже булгунняхов нет, что говорит о формировании этих террас уже после главного климатического оптимума. Только в Байдарацкой тундре на молодых террасах есть булгунняхи, но небольшие по размерам и, следовательно, возникшие недавно и не успевшие еще развиться. Отступание моря на берегах Ямала продолжается и в настоящее время.

По В.П. Евладову (1937), на Ямале намечаются четыре террасовых уровня: 5-8 м над уровнем моря, 15-20 м, от 30-40 до 70-80 м и 100-120 м. В долинах рек выделяются две террасы, параллелизующиеся с двумя нижними морскими уровнями.

В.Н. Сакс, пересекший на самолете Ямал примерно по 69-й параллели, подтвердил наличие морских террас вдоль западного и восточного берегов полуострова. Внутри Ямала рельеф носит чрезвычайно выровненный характер. Моренных ландшафтов здесь нет, обширные пространства заняты равнинами, сложенными, вероятно, морскими отложениями и расчлененными, в слабой степени, современной гидрографической сетью. Водораздельный «хребет», о котором упоминали предыдущие исследователи Ямала, выражен слабо и обязан своим возникновением распределению гидрографической сети (с запада он ограничен р. Юрибей, подъем от долины которой и создает впечатление крупной возвышенности).

В юго-восточной части Ямала к югу от широты мыса Каменного, по данным Желдорпроекта МВД развиты пески с подчиненными прослоями глин и суглинков, с линзами галечников и отдельными скоплениями с валунов (зырянский горизонт). Они слагают с поверхности равнину с отметками 40-60 м, местами перекрыты торфяниками, озерными суглинками и песками. Под зырянскими песками иногда обнажаются казанцевские пески, с растительными остатками, чаще же лежит санчуговский горизонт - глины с морскими диатомеями. Последние, в свою очередь, подстилаются выходящими в единичных обнажениях мессовскими песками и глинами, налегающими уже на третичные породы.

Вдоль Обской губы к югу от 68-й параллели развита каргинская терраса высотой 20-30 м, сложенная песками и суглинками. В долинах рек выделяются аккумулятивные террасы высотой 8-10, 3-4 и 1-2 м.

По данным В.Л. Слинко (рукопись, 1949¹) скважина у мыса Каменного, заложенная на берегу Обской губы на абсолютной высоте 2 м, прошла: 1) песок - 10 м, 2) супесь - 14 м (современные отложения Обской губы, местами в других скважинах спускающиеся на 30 м ниже уровня Обской губы), 3) сартанские? речные пески - 27 м, 4) санчуговские суглинки - 59 м, 5) мессовские гравелистые пески - 4 м, 6) суглинки и супеси с гравием и галькой, возможно морена максимального оледенения - 16,5 м, 7) песок - 2 м. Подошва четвертичных отложений не была достигнута на глубине 132,5 м от поверхности (130 м ниже уровня моря), тогда как внутри Ямала выходы третичных опоковидных, глин и пылеватых суглинков имеются в ряде пунктов на берегах рек (рис. 10).

Обрывы западного берега Ямала сложены суглинками и супесями, высота их доходит до 24 м (Лоция Карского моря, 1938). На берегах нигде нет гальки или валунов, но севернее мыса Харасовой на подводной отмели отмечено наличие камня. Резко отличается от берега Ямала о. Литке, высокий и обрывистый. Исследования Ю.Н. Кулакова (рукопись, 1952) показали, что юго-западная часть Ямала (между реками Юрибей и Иоркута) сложена с поверхности отложениями зырянского оледенения, распространявшегося с Полярного Урала, по мнению Ю.Н. Кулакова, до р. Юрибей на север. Это - пески, в верхних горизонтах с валунами и галькой до 15 м мощностью, слагающие холмы и гряды типа камов. Под ними лежат пески и ниже глины с обильной морской фауной, общей мощностью до 25 м. Морские отложения в ряде пунктов захвачены ледниковыми дислокациями. На водоразделах встречаются торфяники, в нижней части со стволами и корневищами березы и ели, с остатками мамонта и лошади. В долине р. Юрибей широко развиты две надпойменные террасы высотою 8 и 4 м.

Остров Белый с высотами над уровнем моря до 6-8 м сложен песками, местами с примесью торфа и глины (Евладов, 1933). В основании песчаных обрывов иногда наблюдается порода, подобная песчано-глинистому сланцу. В долинах ручьев изредка попадается галька.

Берега Ямала в проливе Малыгина имеют высоту до 10 м, на р. Ягады-яга есть мощные пропластки льда (Кальянов, 1934). Механические анализы песков из 8-метрового обрыва у фактории Томбей показали их высокую сортировку. В песках не обнаружены ни диатомовые водоросли, ни фораминиферы. Только в верхних торфяных прослойках попадаются пресноводные диатомеи.

В.С. Михайличенко (1936) описывает северо-восточную часть Ямала как низкую равнину, сложенную осадками четвертичной трансгрессии. Только вблизи горла Обской губы имеются небольшие возвышенности, чередующиеся с низинами. Высота берега Обской губы не более 4-6 м, повышения местности по мере удаления от него не заметно. Коренные берега рек возвышаются над водой лишь на 4-5 м, долины очерчены слабо. В нескольких пунктах встречены залежи ископаемого льда до 5-6 м мощностью и протяженностью в десятки метров, над льдом слой песка, супеси или суглинка (0,6-1 м). Кроме пластовых залежей льда, попадаются ледяные клинья. На берегах Обской губы встречаются реликтовые торфяники (0,9-1,5 м), иногда прикрытые наносами.

На берегу оз. Тэттан-то в 25-метровом обрыве обнажаются пески мелкозернистые с прослоями супеси и суглинков, местами с галькой (Житков, 1913). У подножья обрыва валуны гранита. В водораздельной зоне развиты глинисто-песчаные породы. Высокие глинистые обрывы появляются на берегах р. Паинте. На р. Се-яга обрывы до 26 м высотой сложены серой глиной. У оз. Ярро-то есть торфяные пласты до 2 м мощностью, содержащие в нижних горизонтах стволы деревьев. В долине р. Се-яга Восточная на отмелях попадаются зубы мамонта, а на берегах соседних озер валуны кристаллических пород (Дружинин, 1936).

Р. Поле (1918-1919) на южном берегу Ямала у мыса Хаманель нашел глину, по его мнению, морскую. А.Ф. Теплоухов (1922) на восточном берегу Ямала к югу от устья р. Саб-яга и в устье р. Лямзи-яга наблюдал выход песков, содержащих растительные остатки и разрозненные кости мамонта. Остатки мамонта встречены также на восточном берегу оз. Сяото. На р. Венуй-яга, впадающей в Обскую губу, был найден на глубине 1 м от поверхности мерзлый труп кита (Иванов, 1933).

В торфянике у Нового Порта мощностью 1,6 м (рис. 11), залегающем на высоте 4 м над уровнем Обской губы, найдены два прослоя древесных остатков - один в основании торфяника, а другой в верхней части слоя (Кац, 1939). Встречаются древесина ели, лиственницы и березы, остатки папоротника, бореальных болотных растений. На водораздельном плато в верховьях р. Вы-поюта в подзоне южной тундры торф мощностью 1,5 м, подстилающийся озерной глиной, содержит в нижних горизонтах свойственные южной лесотундре остатки Betula alba, Larix sibirica, Picea obovata, Carex diandra, Carex inflata, Equisetum limosum, Menyanthes trifoliata (Тихомиров, 1941). Среди пыльцы в торфе обнаружены, наряду с господствующей в нижней части слоя елью и достигающей максимума вверху березой, также кедр, сосна, ива, ольха. На среднем Ямале в подзоне типичной тундры в бассейне р. Юрибей в торфе 3 м видимой мощностью (рис. 12), прикрытом метровым слоем песка, на глубине 0,5 м от кровли найдены остатки Betula alba, Carex inflata и др., свойственные подзоне северной лесотундры. Пыльцевые анализы показывают наличие двух максимумов ели - в кровле торфяника и на глубине 0,9  м от его поверхности.

На северном Ямале на берегу Обской губы в устье р. Се-яга лежит торф мощностью 1,5 м, под ним лед и пески (12-18 м). В торфе найдены остатки Carex inflata и редкая пыльца березы и ели. У фактории Тембей на высоте 3-4 м над Обской губой под слоем супеси 0,5 м торфяная линза 1,4 м мощностью. В торфе остатки Menyanthes trifoliata, Carex, Betula nana и пыльца березы, кедра, ели, которая, вероятно, имеет заносное происхождение. Оба последних торфяника находятся в подзоне южноарктической тундры и, судя по отсутствию в них древесных остатков, образовались в условиях тундры.

Б.А. Тихомиров приводит также устное сообщение А.Я. Тугаринова о том, что в районе бухты Находка в остатках стоянки, существовавшей около 2000 лет назад, найдена таежная фауна (глухарь, тетерев, белка, серый гусь, белолобая казарка, ряд видов уток, ныне гнездящихся южнее).

2. НИЗОВЬЯ ОБИ 

В. Н. Сукачев (1922) на р. Малой Оби против песков Санго-пан наблюдал слоистые глины, в нижних горизонтах с растительными остатками (Salix, Menyathes trifoliata, Carex rostrata, Hypnaceae). На высоте 25 м над уровнем реки глины перекрыты желто-бурым, по-видимому, делювиальным суглинком, в верхней части с линзой торфа. Торф содержит остатки ели и лиственницы. Проведенное геологами Аэрогеологии бурение показало, что в районе Санго-пана подошва четвертичных отложений спускается не менее чем на 120-130 м ниже уровня Оби. Основную часть разреза составляют предположительно морские глины, под которыми возможно присутствие морены. Вблизи Салехарда в основании береговых обнажений лежат косослоистые пески мощностью до 8-10 м с прослойками суглинка, гравия, с валунами до 0,8 м в поперечнике, с остатками Carex vesicaria, Potamogeton, Hypnaceae. Пески перекрыты брекчией из глин, аналогичных развитым у Санго-пана, а выше - суглинками, содержащими мелкие валуны. Местами суглинки переходят в валунные пески.

Между Обью и Байдарацкой губой в тундре на валунных супесях и суглинках на абсолютных отметках 30-80 м найден ряд реликтовых торфяников. У оз. Ярай-лор (бассейн р. Щучьей) торф (2,25 м) подстилается суглинком (0,25-0,5 м) и ниже диагонально слоистыми песками; местами над торфом тоже суглинок. Вверху торф сфагновый, внизу гипновый и осоковый. В торфе найдены остатки Picea obovata, Larix sibirica, Betula pubescens, Potamogeton sp. Близ оз. Паудей-лор торф (1,35 м), частью гипновый, частью осоковый, подстилается глиной, ниже слоистым песком с валунами, а покрывается суглинком с валунами, до 1 м мощностью. Характер растительных остатков в торфе тот же, что и у оз. Ярай-лор. У оз. Ху-лор торф, гипновый и осоковогипновый (1,5 м), подстилается валунной глиной и заключает аналогичный комплекс растений, а также теплолюбивые Rubus idaeus и Ceratophyllum demersum. В бассейне Байдараты на р. Нада-яга на высоте 70 м над уровнем моря выходят пески с валунами, выше глина, затем торф, преимущественно сфагновый, внизу гипновый (2,3 м), над торфом супеси и суглинки (1-2 м). В торфе найдены остатки Picea obovata, Betula pubescens, Betula nana, Potamogeton, Menyanthes trifoliata. На р. Байдарата на террасе 6-7,5 м высотой торфяник (2,5 м) подстилается песком и щебнем и покрывается слоем супеси 1 м. Торф осоково-сфагновый, с остатками Picea obovata, Larix sibirica, Betula pubescens, Menyanthes trifoliata. На р. Нундерма близ моря на отметке 60 м торф вверху сфагновый, внизу гипновый (1,5 м), подстилается тонким слоем суглинка с валунами и затем слоистым песком с валунами. В торфе остатки Betula pubescens, Betula nana, Alnus fruticosa, Potamogetom и др. Остатков хвойных нет.

В торфянике у оз. Ярай-лор преобладает во всех горизонтах пыльца березы (от 37 до 73%), на втором месте стоят ель (5-31%) и сосна (3-41%), кроме того, есть ольха, часто пихта, лиственница, ива, карликовая береза (Егорова, 1930).

В первом из опробованных разрезов максимумы ели, сосны, пихты и ольхи падают на верхние горизонты, внизу вырастает содержание березы. Во втором разрезе резко обогащены пыльцой ели нижние слои, сосна дает максимум в верхних, где зато исчезает пыльца пихты. Пыльца березы распределена равномерно. У оз. Паудей-лор пыльца березы занимает первое место (33-63%), затем идут ель (8-39%) и сосна (6-30%), причем последней больше всего в верхней части торфа. У оз. Ху-лор две пробы на расстоянии 1 м по вертикали дали почти одинаковое содержание березы (57-58%), ели (23-27%), сосны (4%) и пихты (2%). На р. Няда-яга береза вверх по разрезу постепенно убывает (от 98 до 70%) и, наоборот, растут ель (от 1 до 13,5%) и пихта (от 0,5 до 9%). Очень мало пыльцы сосны, в отдельных образцах она составляет 2,5-7%. На р. Нундерма единичная проба показала обилие пыльцы березы и ольхи и бедность хвойными.

В общем устанавливается обеднение торфяников как пыльцой, так и макроостатками хвойных по направлению на север. Очевидно, до берега моря хвойные леса не доходили. Здесь была лесотундра с березой и ольхой. Судя по пыльцевым анализам, можно думать, что образование торфяников не было строго одновременным. Торфяник на р. Няда-яга отмечает, по-видимому, фазу наступления хвойных (еловых) лесов. В торфе у оз. Ярай-лор содержание пыльцы ели кверху падает, вероятно, еловые леса деградировали, но замещались ли они сосновыми, как предполагает А.А. Егорова, сказать трудно, так как пыльца сосны легко переносится, а макроостатки сосны не обнаружены.

Вблизи низовьев р. Щучьей моренные скопления подходят к самой долине реки, образуя гряду Собкай 50-60 м высотой, продолжающуюся и на левобережье Щучьей по направлению на Ямал (Андреев, Игошина и Лесков, 1935). В цоколе гряды лежат коренные породы, выходящие в русле р. Щучьей. Приобская низменность сложена с поверхности валунными суглинками. На левобережье Оби - две морены, тогда как восточнее Оби сохраняется только нижняя (Андреев, рукопись, 1934). Торфяники к западу от Оби имеют мощность не более 1,5-2 м, восточнее же Оби до 3 м и выше. На р. Щучьей в районе гряды Собкай слоистые супеси, пески и галечники (17 м) подстилают валунный суглинок (3 м). На левобережье р. Щучьей валунные суглинки исчезают и в обнажениях выступают исключительно слоистые супеси и пески. В валунном суглинке найден бивень мамонта. Гряды до 30 м высотой протягиваются между реками Байдарата и Щучьей, Иоркута и Хэ-яга, Иоркута и Юрибей. На водораздельных пространствах развиты супеси с окатанной галькой и мелкими валунами 2-20 м мощностью, сменяющиеся типичными валунными суглинками только у предгорий Урала. Под супесями и суглинками лежат слоистые пески.

Долина р. Щучьей при пересечении ею гряды Собкай узкая, выше расширяется до 20-25 км. Ширина поймы не более 400 м, остальное пространство занимает 15-16-метровая терраса с торфяным покровом более 1 м мощности, параллелизующаяся с 20-25-метровой террасой Оби. В долине р. Ензор-яга развиты пойма и две надпойменные террасы 3-4 и 9-10 м высотой. Валуны и галька в гряде Собкай представлены жильным кварцем, кристаллическими сланцами, амфиболитами, габбро, кварцитами, кремнистыми сланцами, гранито-гнейсами и прочими, несомненно, полярноуральскими породами (Хабаков, 1945).

По данным Желдорпроекта МВД валунные глины, суглинки и пески не распространяются восточнее р. Щучьей. При этом происходит изменение рельефа - холмистые ландшафты с отметками до 80-100 м у подножья Урала сменяются к востоку от р. Щучьей равниной высотою 40-60 м над уровнем моря. Западнее р. Щучьей скважина на р. Малый Ханмей (отметка устья 75 м) прошла: валунные суглинки (верхнюю морену) - 26 м, пески - 50 м, глины и суглинки (морские?) - 20 м, пески - 20 м, валунные суглинки (нижнюю морену) - 25 м, галечники и пески - 5 м. Общая мощность четвертичных отложений 136 м. Под ними лежат: пылеватый суглинок 8 м (древнечетвертичный или третичный) и ниже угленосная толща (нижний мел). В долине Оби у Салехарда мощность речных отложений до 30 м (вверху суглинки и супеси, ниже пески), на 20 м ниже уровня реки они подстилаются серыми валунными суглинками мощностью более 20 м - мореной, по мнению ряда исследователей, той же, что выходит в береговых обрывах Оби у Салехарда, вероятнее же относящейся уже к максимальному оледенению (рис. 13). Скважина в Салехарде, пройденная в надпойменной террасе, достигла подошвы аллювия на 37 м ниже уровня Оби. Далее вскрыта 80-метровая толща валунной глины (морена максимального оледенения), лежащая непосредственно на нижнемеловых породах. Не исключено при этом отнесение к морене глин в действительности морского происхождения.

К востоку от устья Оби вдоль южного берега Обской губы П.И. Трофимук (рукопись, 1949) проследил конечноморенные гряды зырянского оледенения до Толстого носа. Зырянские валунные пески подстилаются казанцевским горизонтом - вверху слоистыми глинами, ниже песками, общей мощностью до 50 м. В основании этого горизонта прослой грубого песка с растительными остатками,   лежащий на размытой поверхности санчуговских глин, видимой мощностью до 40 м. В долинах рек выделяются террасы высотой 20, 9-12, 6 и 3 м. Скважина у м. Сале-мал, пробуренная экспедицией Аэрогеологии, показала, что глины предположительно морского происхождения продолжаются не менее чем на 125 м ниже уровня Оби.

В низовьях р. Полуй и на его притоке р. Шайтанке развиты мощные накопления мелкозернистого кварцевого песка, часто диагонально слоистого, с прослойками галечников, с отдельными крупными валунами, местами с пропластками, переполненными растительными остатками (Заварицкий, 1932). На левом берегу Оби у д. Лобыт-нанг встречено много валунов, принесенных с массива Рай-из, т.е. непосредственно с. запада. На стоянке начала новой эры в устье р. Полуй вблизи Салехарда найдены кости лося, лисицы, бобра и других лесных животных (Адрианов, 1937), Г.М. Дмитриев-Садовников (1916), описывая р. Полуй, указывает, что высокий берег (30-40 м над уровнем воды) тянется вдоль реки справа. Слева же высокий, но все же более низкий чем правый, берег приближается к речному руслу лишь на отрезке 30-100 км от устья.

Равнинные водоразделы в среднем и верхнем течении р. Полуй сложены безвалунными покровными супесями и суглинками, мощность которых вверх по Полую возрастает (Андреев, Игошина и Лесков, 1935). В береговом обрыве высотой 25 м в 420 км от устья Полуя слоистые супеси, переходящие в суглинки мощностью 12 м, подстилаются слоистыми супесями и песками с единичными валунами и галькой мощностью 5 м. Нижний горизонт супесей с мелкими редкими валунами распространен очень широко. В нижнем и среднем течении Полуя из-под него появляются структурные глины. У устья Полуя и к востоку от него на водоразделах наблюдаются холмистые, возможно конечноморенные ландшафты. Часто встречаются торфяники до 4-5 м мощностью. В долине Полуя, кроме поймы высотой 4-5 м, сложенной в верхнем течении песками, ниже - илами, выделяются одна или две надпойменные террасы. Судя по данным аэрофотосъемки, Полуй в среднем течении пересекает хорошо выраженные гряды северо-восточного направления, весьма возможно, конечные морены зырянского оледенения. Правда, исследования геологов Аэрогеологии показали отсутствие морены на поверхности и к северо-западу от этих гряд. Скважина в нижнем течении Полуя глубиной около 130 м не достигла подошвы, четвертичных отложений.

В долине Оби у Салехарда присутствуют пойма (6-7 м) и надпойменная терраса 25 м высотой, сложенная преимущественно песками с прослоем суглинка (Янковский, рукопись, 1940). На плато развиты валунные суглинки. Выделяются меридиональные гряды из валунных, а иногда и безвалунных песков (конечные морены). Валуны исключительно уральские. На левобережье Оби плато высотой около 100 м сложено валунными суглинками. На р. Малый Ханмей под суглинками вскрываются пески с растительными остатками и с редкой пыльцой ели, сосны, кедра, березы и ольхи, а также позднетретичные суглинки с пыльцой березы, сосны, ивы, ольхи, ели, птерокарии, дуба, орешника (пыльцы широколиственных пород около 10%). Вдоль подножья Урала развиты флювиогляциальные отложения и гряды конечных марен. В долине р. Большой Ханмей выделяются террасы: высотой 5 м - галечниковая и 20 м, врезанная во флювиогляциальные пески. На правом берегу Оби у сел. Кушеват, Куноват и юрт Оленьих и на левом берегу у юрт Порыси в основании берега развиты серые песчанистые глины, местами с торфянистыми остатками.

В бассейнах рек Войкар и Сыня под моренной песчанистой глиной с гравием и валунами (8-15 м) лежат тонкозернистые косослоистые пески 12-20 м мощностью (Елисеев, рукопись, 1940). На р. Лесми-еган пески становятся вверху более грубозернистыми, в нижних горизонтах их присутствуют линзы супесей. По данным геологов Аэрогеологии в основании береговых обрывов на р. Сыня выходят глины, внешне похожие на морские. В бассейне р. Тан-ю по правому берегу р. Войкар и между реками Войкар и Сыня морена перекрыта флювиогляциальными песками, гравием и галечниками (Н.А. Сирин и др., 1945). Терраса Войкара и Сыни высотой 9-12 м покрыта мореной, более молодая 5-6-метровая терраса, сложенная песками и галечниками, образовалась уже после оледенения (Елисеев). К западу от с. Мужи гряда холмов из валунных суглинков и песков протягивается параллельно долине Оби между реками Войкар и Сыня (Городков, 1926). Скважина в с. Мужи прошла четвертичные породы мощностью 120 м, причем в нижней части разреза встречены глины с мелкой галькой и обломками морских раковин. Мощность четвертичных отложений в скважине, пробуренной в Березове, оказалась равной 94 м.

В основании берегов Оби между Березовым и Салехардом развита валунная глина видимой мощностью до 4,5 м, в нижней части неслоистая, выше слоистая, с линзами песка, с пыльцой кедра, сосны и ели (Дик, рукопись, 1941). Валуны в глине мелкие, исключительно уральских пород, образуют отдельные скопления. Над глиной лежат: 1) песок (до 0,3 м), иногда с растительными остатками, чаще суглинок озерный (до 6 м;), 2) песок косослоистый с прослоями торфа (0,8 м), 3) безвалунный слоистый суглинок (до 9,3 м), в нижней части с пропластками торфа и 4) песок (2-3 м), вблизи Салехарда с галькой и валунами. Пыльцевые анализы выявили два максимума ели - один в озерных суглинках, налегающих на валунную глину, и второй в верхнем горизонте песков. Высота коренных берегов Оби 20-25 и до 43 м. В долине Оби наблюдаются три надпойменные террасы: верхняя (17-20 м) сложена преимущественно песками, перекрытыми суглинками до 4,5 м мощностью; вторая (9-12 м) состоит из песков, нижняя (4-6 м) сложена мелкозернистыми песками, местами с торфом наверху, до 2 и более метров мощностью. Пойменная терраса (до 3,5 м) состоит вверху из суглинков, ниже из песков. Между теми и другими иногда присутствует прослой торфа, уходящий под уровень реки.

Река Казым в низовьях и в среднем течении протекает среди холмистого плато высотой до 75 м над уровнем воды. По берегам выходят моренные суглинки с валунами уральских пород, подстилаемые песками и галечниками (Ивановский, 1939). Выше устья р. Кур-ex по Казыму холмистые ландшафты сменяются равнинными, высота береговых обрывов не превосходит 17 м. На поверхности развиты безвалунные пески и супеси, в основании обнажений подстилаемые валунными суглинками. Последний выход морены находится в 80 км ниже пристани Нум-то, выше по Казыму вскрываются исключительно безвалунные пески и иногда глины. В песках наблюдаются прослои галечников с галькой уральских пород. В долине Казыма верхняя терраса (13-16 м) сложена у основания валунными суглинками, выше аллювиальными песками и суглинками; нижняя терраса (5-8 м) особенно широко развита, состоит преимущественно из песков, подстилаемых мореной. На поверхности этой террасы нередки залежи торфа. Пойменная терраса высотой до 2 м сложена суглинками, супесями и торфом. На плоских водораздельных плато развита толща безвалунных супесей и суглинков.

В бассейне р. Северной Сосвы увалы, состоящие из песчанистой глины или глинистого песка с массой валунов, протягиваются по правому берегу р. Лепли, далее прорезаются р. Соевой и восточнее еще раз подходят к р. Сосве (Федоров, 1887). Валуны исключительно уральские, в поперечнике до 6 м. Валунные отложения присутствуют также в долине Малой Сосвы, на водоразделе ее с Лозьвой, в истоках рек Мойвы и Тошемки. В вершине р. Няысь слоистые галечники более 10 м мощностью слагают древнюю террасу (Федоров, 1897). На реках Секурья и Сёртынья валунные глины распространены не очень широко. Значительно чаще встречаются водные осадки - пески с прослоями гальки, галечники, глины. На р. Волья в этих слоях попадаются бивни мамонта (Иловайский, 1915). Имеются сведения о том, что мощность четвертичных отложений в долине р. Волья по данным бурения более 240 м. Вдоль правого берега Северной Сосвы от устья Ляпина до Оби идет конечная морена, прорезаемая долиной Оби южнее Березова и окаймленная с юга полосой флювиогляциальных отложений (Городков и Неуструев, 1923).

С.Г. Боч (1937) на реках Нялань-я, Вогулке и Малой Сосве отметил выходы на уровне воды синих тонкослоистых глин (третичных ?). На размытой поверхности глин на реках Малой и Северной Сосве лежат кварцевые пески (до 40 м), подстилающие морену. Морена - валунный суглинок с валунами уральских пород, линзами песка, включениями опок, юрских и третичных глин - широко распространена в бассейнах Ляпина, Северной и Малой Сосвы. Мощность ее доходит до 18 м. На наиболее возвышенных участках валунные суглинки замещаются валунными супесями и песками. На реках Народы-я и Нялань-я морена расщепляется на два горизонта, разделенные слоистыми глинами и песками. Холмистые моренные ландшафты развиты также у северо-западной оконечности возвышенности Люлин-ур (к югу от устья р. Ляпин), на Черной горе (между реками Северной Соевой и Вогулкой) и вдоль восточного склона Урала в верховьях Ляпина. На морене часто залегают косослоистые пески и галечники (2-20 м), а на реках Нялань-я и Малой Сосве ленточные глины. Обширные депрессии вдоль рек (древние долины) сложены безвалунными аллювиально-озерными песками с прослоями суглинков и галечников, образующими на берегах рек уступ надпойменной террасы высотой 9-10 м. Современные озерно-аллювиальные и аллювиальные суглинки и пески с прослоями торфа слагают террасу 3-6 м высотой.

А.Г. Бер (рукопись, 1939) в верхнем течении р. Северной Сосвы нашла в основании водораздельных плато неогеновые глины, перекрытые мореной и флювиогляциальными песками. Среди валунов преобладают габбро и кристаллические сланцы. В речных долинах выделяются террасы высотой 16 и 5-6 м. В среднем течении р. Северной Сосвы на р. Виссум из-под морены выходят галечники и пески мощностью 12-30 м (Бер, рукопись, 1941). Галька представлена опокой, кварцем, редко изверженными породами. На р. Лепле глины в цоколе надпойменной террасы содержат четвертичную и частью дочетвертичную пыльцу, а также переотложенные палеогеновые диатомовые. Морена - валунный суглинок мощностью до 30 м - образует в бассейне Северной Сосвы сплошной покров и только на сложенной палеогеном возвышенности Люлин-ур замещается валунными песками.

На р. Северной Сосве в ледниковых и флювиогляциальных отложениях наблюдаются складки и крутые падения слоев, которые оползнями объяснить нельзя. Депрессия в среднем течении Северной Сосвы имеет доледниковый возраст, морена в ней уходит под уровень рек. Среднесосвинские увалы и увалы Северной экспедиции сложены мореной, но представляют не конечноморенные образования, как думал Е.С. Федоров, а останцы ледникового плато. Нижнесосвинские увалы (Люлин-ур) покрыты с поверхности валунными супесями, слагающими иногда гряды 10-12 м высотой. Пески являются продуктом размыва морены на возвышенностях, ранее всего освободившихся из-под ледникового покрова.

В верховьях р. Лепли развиты флювиогляциальные валунные пески, морены нет. В нижнем течении Лепли выделяется верхняя надпойменная терраса (16-18 м), сложенная галечинком и гравием, лежащими на коренных породах. Эта терраса есть и на р. Няысь, но отсутствует на реках Сосве и Виссуме. Первая надпойменная терраса 4-13 м высотой имеется на всех реках, сложена вверху суглинками, ниже песками и галечниками.

К югу от 63-й параллели по Оби на третичных слоях появляется свита доледниковых неправильно слоистых песков с прослоями суглинков и глин с Cyrena (Corbicula) fluminalis, Cyclas, костями мамонта, лошади, первобытного быка (Высоцкий, 1896). Ледниковые отложения доходят на юг до Самарова, где представлены серой валунной глиной до 40 м мощностью, лежащей на разных высотах над уровнем реки. Южнее юрт Сурейских выделяются три горизонта морены - результат местных колебаний ледникового края. Между юртами Сурейскими и Салехардом морену покрывают слоистые пески (внизу со щебнем и валунами) и неслоистые песчанистые суглинки (1-20 м) с Planorbis и Limnaeus, местами книзу переходящие в пески. К югу от Самарова ледниковые отложения сменяются озерными слоистыми суглинками и песками с Corbicula fluminalis и Cyclas. Лессовидные суглинки (1-2 м) перекрывают слоистые суглинки и глинистые пески вторых речных террас. На Оби самые высокие обрывы, находящиеся в устье Иртыша (на правом берегу Белогорье и на левом - Самаровский мыс), дают разрезы конечноморенных образований. На широте Большого Атлыма на междуречье Оби и Назыма появляются зандровые пески, с которыми сливаются четвертичные песчаные террасы Назыма и его притока Сынка (Ильин, 1936). Более молодыми являются третьи и вторые террасы, широко развитые на левобережье Оби между Кондой и Иртышом, вдоль левого берега Назыма.

На правобережье Оби между устьем Иртыша и с. Карымкары В.Г. Васильев (1946) наблюдал четыре горизонта моренных суглинков и супесей. Морены у Самарова, у д. Кеуши и у юрт Сосновских заключают отторженцы опок, валуны габбро, гранита, кварцевого диорита, амфиболита и разделены слоями песка и галечника. Между с. Карымкары и с. Большой Атлым на третичных породах лежат исключительно слоистые пески, реже глины и суглинки, морены же нет. Два горизонта морен отмечены снова у Большого Атлыма, ниже по Оби сохраняется один горизонт. Севернее с. Мужи на моренные образования налегают плитчатые глины (до 4 м). В глинах морские диатомеи, пыльца Pinus sect. Strobus (33-53%), ели (11-29%), березы (7-26%), сосны (до 11%), пихты (2-5%). Глины перекрыты песками с морскими диатомеями. У подножья обрывов 20-метровой террасы найдены кости Elephas primigenius, Rhinoceros antiquitatis, Equus caballus, Rangifer tarandus, Ursus arctos. Широко развита 10-14-метровая терраса, в основании которой лежит морена. Пыльца и диатомеи в третичных отложениях Оби мало отличаются от четвертичных. Даже в олигоцене пыльца представлена в основном хвойными (Pinus sect. Strobus, сосна, реже ель и пихта), затем идут береза, ольха. Широколиственные породы составляют не более 7% пыльцы, часто отсутствуют, То же дают анализы миоценовых суглинков, где наряду с Pinus sect. Strobus большую роль играет береза, а широколиственные породы не превосходят 4%. Диатомеи во всех горизонтах третичной системы почти исключительно морские и, вероятно, переотложены из эоцена, что заставляет считаться с возможностью такого же происхождения диатомеи в четвертичных осадках.

В.А. Николаев (рукопись, 1941) на правом берегу Оби между с. Охлым и с. Перегребным выделяет суглинки, супеси и пески (до 40 м) с растительными остатками, по П.А. Никитину, плиоцен. В породах много глауконита, рудных минералов, мало плагиоклазов. На р. Малый Салым у д. Косари в основании 20-метровой террасы выходят серые слоистые супеси и пески с нижнечетвертичными растительными остатками: Azolla interglacialica, Selaginella selaginoides, Potamogeton cf. asiaticus и др. и плиоценовыми Chara sp. exot., Azolla cf. pinnata, Salvinia auriculata?, Salvinia cf. tuberculata, Carpolithus chrysosplenoides. В обнажениях по Оби выходят более молодые серые и синие суглинки и глины, выклинивающиеся в районе Кондинского вала - молодого сводового поднятия, пересекаемого Обью между устьем Назыма и с. Перегребным. Выше лежат кварцевые диагонально слоистые пески с Azolla interglacialica, Salvinia natans, Potamogeton cf. asiaticus, Potamogeton cf. malainus, Cornus sukaczewii и др. Нижнечетвертичные слои на р. Малый Салым отличаются в легкой фракции преобладанием кварца, тогда как в тяжелой фракции основную роль играют эпидот и роговая обманка, сравнительно мало рудных минералов, циркона, граната. Напротив, в морене в подморенных песках, наряду с кварцем, в легкой фракции довольно много калиевых полевых шпатов и плагиоклазов, а в тяжелой фракции на первом месте стоят рудные минералы, затем идут эпидот, циркон, гранат, роговая обманка (табл. 2).

На правобережье Оби в районе Малого Атлыма В.Г. Клейнберг (рукопись, 1943) наблюдал дислокации, захватывающие не только третичные, но и ледниковые отложения. Нарушения отличаются невыдержанностью, особенно интенсивны в глинах и сравнительно слабо проявляются в песках; при этом олигоценовые глины везде залегают на одном уровне.

3. СРЕДНЕЕ ТЕЧЕНИЕ ОБИ 

В.А. Дементьев (1936) на р. Назым выделил доледниковые, возможно неогеновые кварцевые пески (до 28 м) с пресноводными и переотложенными морскими диатомовыми, со следами размыва вверху. Над песками лежат супеси с растительными остатками (7-8 м), в которых преобладает пыльца современных растений (89%), но встречаются доледниковые (8-9%) и неогеновые формы (2-3%). Наиболее часты пыльца сосны (59%), кедра (15%), березы (22%), присутствуют птерокария (1,4%), бук (0,6%), вяз (0,3%), липа (0,3%), ольха (8%). Более молодые серые глины с галькой опоки (30-50 м) заключают редкую пыльцу хвойных и березы (рис. 14). На глины налегают безвалунные кварцевые пески с прослоями галечника и с обильной пыльцой современных и третичных форм (вероятно, переотложенной). Еще выше лежит морена - валунные суглинки с линзами и прослоями песков. На Назыме и на Оби развиты три горизонта морены до 30-40 м мощностью. Морена покрывается флювиогляциальными песками с галькой и валунами 2-20 м мощностью и озерными песками и суглинками (5-30 м). В надморенных отложениях найдены кости Elephas primigenius, Rhinoceros antiquitatis, Bos primigenius, Equus sp. Разрез водораздельных плато венчается 2-15-метровой толщей покровных супесей. Валуны в морене по Назыму и на Оби у устья Иртыша - уральские, тогда как выше Назыма на Оби основную массу валунов составляют кварциты и кварц. У с. Сытомина среди валунов преобладают уже диабазы, базальты, красные песчаники. По направлению на восток количество и размеры валунов уменьшаются.

На Назыме и Оби выделяются две надпойменные террасы. Верхняя (30-35 м) сохранилась в виде отдельных останцев; нижняя 6-15 м высотой развита очень широко, сложена песками, супесями и вверху суглинками, перекрытыми торфом. Пыльца в террасовых осадках современная. Местами развиты озерные образования с Planorbis и Limnaeus. Пойменная терраса (2-5 м), сложенная преимущественно супесями и суглинками, пользуется меньшим развитием.

На водоразделе Оби и Назыма 40-50 м высотой под покровными лессовидными суглинками (2-7 м) лежат флювиогляциальные пески (2-20 м) с галькой и валунами, с линзами глин и галечников, в основании с валунно-галечниковым прослоем (Полугаевская, рукопись, 1937). Валуны представлены кварцитами, порфиритовыми туфами, диоритами, аплитами, кристаллическими сланцами, опоками и гранитами. Пески подстилаются мореной - валунными супесями и суглинками (до 15 м).

На р. Лямин пески с прослоями гравия, галечника и растительными остатками (4-15 м) перекрыты разноцветными глинами (до 9 м) со слабо окатанной галькой (Дорофеев, рукопись, 1937). На глинах лежит песок, иногда лессовидный суглинок (0,5-1,5 м). В разрезах 16-метровой террасы Лямина развиты пески. Пески и торф слагают также 7-метровую и пойменную (2,5 м) террасы Лямина. Состав валунов в долине Лямина смешанный - преобладают траппы, много кварцитов, сланцев, песчаников, изредка попадаются граниты. По Н.А. Нагинскому (1948), в низовьях Лямина валуны в морене сибирские (траппы), в верхнем течении - уральские.

В Ханты-Мансийске по данным бурения мощность четвертичных отложений 74 м. До глуб. 51 м пройдены пески и супеси, вероятно аллювиальные, ниже 7-метровый слой морены с валунами метаморфических пород и затем снова пески и супеси (скорее всего древнеаллювиальные).

В.И. Громов (1934) указывает на развитие к югу от Оби толщи глин (до 40 м); в верхних горизонтах глин присутствует галька кристаллических пород. На плато вблизи Сургута на размытой поверхности глин лежат слоистые кварцевые пески (4-15 м), перекрываемые ледниковыми образованиями. Среди валунов в районе Сургута преобладают траппы и совершенно отсутствуют кислые магматические породы. Много также валунов красных песчаников, сланцев с Cordaites, яшм, кварца.

М.М. Фрадкин (1939) на р. Торым-яун ниже Ермакова на склоне 50-метровой возвышенности Еут-рэп нашел валунные пески. В песках среди валунов преобладают габбро-диабазы, порфириты, известняки, мрамор, есть единичные валуны гнейса и фельзита. Выше устья р. Лимпас к Торым-яуну подходит гряда Савопэх 20 м высотой, скорее всего выступ коренного берега. В основании ее лежат серые глины (9 м) с включениями песка и линзой торфа (до 1 м). Глины перекрыты песками, которые содержат валуны габбро-диабаза, порфирита, фельзита, глинисто-хлоритового сланца, мрамора, конгломерата, песчаника. Аналогичный состав имеют валуны из обрывов на левом притоке Торым-яуна - Имяях-яун. Террасы на Торым-яуне выражены слабо, переход от них к водоразделам совершается очень постепенно. В низовьях р. Нялынк-яун выделяются пойменная терраса (5-6 м) и песчаная надпойменная терраса (10-12 м). Водораздельные плато в бассейне р. Торым-яун сложены флювиогляциальными песками. Между Сургутом и водоразделом Торым-яуна и Надыма морены нет, редко встречаются валуны и гальки. В низовьях р. Аган выходят валунные суглинки, выше по реке скрывающиеся под флювиогляциальными песками (Городков, 1924). В среднем течении притока Агана - Кавана - развиты пески, иногда слагающие холмы. Между верховьями Кавана и Пура зона песков, часто цепи холмов до 10-20 м высотой, вытянутые на северо-запад и чередующиеся с обширными торфяными болотами.

В бассейне Ваха в основании водораздельных плато лежат глины с пыльцой дуба, ольхи, ивы и березы, с морскими губками и диатомеями (неоген), выше - пески с пресноводными и частью морскими диатомовыми и кремневыми жгутиковыми водорослями неогена или начала четвертичного периода (Дементьев, 1934). Затем идут предледниковые глины и суглинки с пыльцой березы, ивы и сосны, перекрытые глинами и суглинками с валунами траппов. Над мореной лежат покровные супесчано-суглинистые образования. Большую часть площади бассейна современного Ваха занимают террасы. Третья надпойменная терраса, высотой до 27 м, на Оби до 40 м, носит эрозионный характер; морена в ее пределах перекрыта песками (2-5 м). Вторая надпойменная терраса (20-24 м) сложена слоистыми супесями, в основании местами сохранилась морена. Выделяются также 7-8-метровая терраса и пойма (от 2-3 до 4-5 м).

По П.А. Никитину (1940), в основании берегов Оби в пределах широтного отрезка ее течения лежат «сизые суглинки» - слоистые лессовидные глины, суглинки и супеси. Затем следуют пески, в редких случаях лессовидные глины (горизонт диагональных песков) - и покровный комплекс - глины лессовидные, торф, прослои песка. В сизых суглинках и диагональных песках присутствует флора, указывающая на умеренно прохладный или холодный климат и характеризующаяся наличием ряда руководящих форм: Azolla interglacialica, Salvinia natans, Selaginella selaginoides, Potamogeton cf. asiaticus, Potamogeton cf. malainus, Najas flexilis, Cornus sukaczewii. Флора диагональных песков несколько отличается обилием видов Potamogeton и большой примесью переотложенных третичных растений. Общий облик флоры сизых суглинков говорит о климате лишь немногим холоднее современного и, следовательно, указывает на то, что на протяжении четвертичного периода климатические условия не менялись не только в сторону значительного потепления, но и в сторону резкого похолодания. Количество видов, чуждых современной флоре, даже в низах покровного комплекса составляет лишь 5-6%, в верхах же таких форм вовсе нет. Нет и переотложенных третичных форм. Среди покровных отложений появляются мощные залежи торфа, тогда как в нижнечетвертичных суглинках и песках прослои и линзы торфа не наблюдаются.

4. БАССЕЙНЫ НАДЫМА, ПУРА И ТАЗОВСКИЙ ПОЛУОСТРОВ 

Между реками Оксарка и Надым с поверхности развиты безвалунные супеси и пески (Гринь, 1940). Валунные пески встречены только в верховьях правого притока Ярудея - р. Пусь-яга, здесь же наблюдаются моренные увалы и гряды высотой 10-30 м. Севернее местность выравнивается, будучи лишь вблизи Оби расчленена эрозией. Отдельные массивы песков попадаются и тут (например, мыс Салемал). На берегу Обской губы между селами Хе и Шуга в 15-20-метровом обрыве вскрыты: сверху слоистые пески (10-12 м), содержащие в одних слоях остатки древесины, в других двустворчатые раковины, ниже лежат немые глины, возможно морские.

С южного берега Обской губы Н.К. Высоцким (1896) доставлена конкреция с раковинами Cyprina islandica L., найденная между м. Яр-нель и устьем р. Воркуты на 66°45' с.ш. Между низовьями Полуя и Надыма, по данным Желдорпроекта МВД широко развита каргинская терраса высотою 20-30 м, сложенная песками и супесями. Подошва аллювия в речных долинах уходит на 25 м ниже уровня Обской губы. Сравнительно узкие водораздельные участки 50 м высотой перекрыты покровными супесями, под которыми лежат санчуговские глины и под ними морена - валунная глина, разделяющаяся на два горизонта 5-метровым слоем ленточных глин. В речных долинах под аллювиальными песками обнаружены предположительно санчуговские морские глины. Главный водораздел Полуя и Надыма имеет высоту 80 м, покрыт валунно-галечниковыми и песчаными породами, подстилаемыми предположительно морскими глинами. Валуны на поверхности - уральского происхождения. На Надымском склоне водораздела имеются выходы третичных опок. Южный берег Обской губы, по данным П.И. Трофимука (рукопись, 1949), сложен у основания санчуговскими глинами, выше казанцевскими песками, переходящими кверху в глины, и наконец, вверху обрывов лежат зырянские пески.

Много валунов на правобережье Надыма, на склоне плато у с. Норе (Дмитриев-Садовников, 1917-1919). Чрезвычайно широкая долина Надыма сложена песками, в обрывах же водораздельных плато выходят глины, валунов совершенно нет. Почва на плато суглинистая, иногда супесчаная или песчаная.

Надым в верховьях прорезает равнинное плато высотой 15-18 м, сложенное безвалунными песками (Ивановский, 1939). В основании обрывов лежат валунные суглинки. На берегах оз. Нум-то выходят пески. Водораздел Казыма и оз. Нум-то - песчаная равнина, приподнятая на 5-6 м над уровнем Казыма. В истоках Надыма имеются конечноморенные образования — холмы до 30-40 м высотой, вытянутые на северо-восток и круто обрывающиеся к югу, к равнине, покрытой флювиогляциальными песками (Фрадкин, 1939). Валуны и галька встречаются только в нижних горизонтах песков, холмы же целиком сложены валунными суглинками. Валуны состоят из базальта, габбро, кварца, кварцита, диабазового порфирита, песчаника, кварцево-хлоритового и углисто-глинистого сланца, гранодиорита, гранита.

В верхнем и среднем течении Надыма устанавливаются две террасы: нижняя сложена аллювиальными песками с галькой, верхняя - ледниковыми отложениями. В разрезах коренного берега вскрываются внизу валунные глины, над ними тонкослоистые глинистые пески и вверху пески с галькой. В морене на берегах Надыма собраны валуны базальта, диабазового порфирита, диабазового туфа, порфирита, альбитофира, кварцевого диорита, песчаника, кварцита, кварцево-хлоритового и углисто-глинистого сланца, кварца (Фрадкин, 1946).

На водоразделе Пура и Надыма к югу от р. Таб-яга на вершинах холмов высотой 4-10 м встречаются валуны и гальки. На оз. Пяку-то широко развита вторая терраса 3-4 м высотой, сложенная с поверхности торфяниками. К югу от оз. Пяку-то расположены песчаные холмы высотой 2-7 м, еще южнее, по направлению к Сургуту, местность ровная и сложена песками (Мальцев, 1930). К северу от оз. Пяку-то также расстилается равнина, далее появляются высокие (до 50 м) сопки Сырсово, на вершинах которых выходит песок, а на склонах валуны объемом до 12 м³. Севернее рек Танлово (приток Надыма) и Ныды, текущих среди высоких песчаных берегов - песчаные холмы до 40 м высотой, с массой гальки и валунов на склонах, образуют гряду, вытянутую на юго-восток (сопки Панготово).

По водоразделу Кавана и Пура возвышенности 20-40 м высотой, сложенные песками с обильной галькой и мелкими валунами, протягиваются на восток до р. Колик-еган (приток Ваха) и на запад до р. Торым-яун (Городков, 1924). Пески развиты также в верховьях Пура и на его притоке Шяатль-яге.

Типичных моренных образований в бассейне Пура нет (Желтовский, рукопись, 1936). Валуны, большей частью песчаниковые, и галька, преимущественно кварцитовая, встречаются либо у подножья обрывов по берегам рек, либо на водоразделах в виде отдельных скоплений. В верхней части четвертичной толщи преобладают пески (до 25-28 м), книзу сменяющиеся суглинками, реже глинами мощностью до 18 м. На поверхности водоразделов в южной части Пуровского района, а иногда и в северной над песками лежит лессовидный суглинок (1-2 м). Очень широко развиты, особенно на юге, торфяники. В бассейне Ева-яги попадаются сопки до 20 м высотой, сложенные валунными песками. В районе рек Ямсовей, Ева-яга, Таб-яга, Хадуте и Пойлово на водоразделах встречаются гряды и гривы, возможно остатки конечных морен (Желтовский, рукопись, 1938). В верховьях Ева-яги имеются возвышенности с абсолютными отметками до 120 м, но их строение неизвестно. С поверхности развиты пески иногда с галькой и суглинки - красно-бурые слоистые в нижних горизонтах и желто-бурые, лессовидные - в верхних.

Под четвертичной толщей в бассейне Пура развиты плиоценовые (?) пески с лигнитизированной древесиной (Сакс, 1946). На левобережье Пура на р. Мал-Харвуте (левый приток р. Таб-яга) пески содержат пыльцу Picea, Pinus, Pinus cembra, Salix, Alnus, Betula, Corylus, Quercus, Rhus, Carpinus, Acer, Gromineae, Ericaceae. На Пуре, его притоках, а также на р. Mecco подобная же пыльца, но переотложенная, встречена в заведомо четвертичных породах. Из бесспорно четвертичных отложений наиболее древними являются ледниковые образования, слагающие холмистые, изобилующие валунами возвышенности на водоразделе левых притоков Пура и рек системы Ныды и Надыма. На всей остальной площади ледниковые отложения полностью размыты или же местами, возможно, опущены под уровень современных рек. Ледниковые валуны, изредка встречающиеся в позднейших осадках, представлены траппами и реже песчаниками мезозойского облика, палеозойскими известняками, сланцами, кварцитами. На левобережье Пура крупных валунов нет вовсе, в составе же гальки преобладают кварц и кварциты, подчиненное положение занимают темные эффузивы (траппы?). Одновременно меняется минералогический состав четвертичных пород - на Пуре они заключают в тяжелой фракции 12-70% пироксенов (продукты разрушения траппов), на левых притоках Пура процент пироксенов падает до 2,4-8, взамен чего возрастает до 20-33% содержание циркона.

Весьма интересно наличие большого количества морских диатомовых водорослей во всех четвертичных осадках, в том числе в террасовых образованиях Пяку-Пура южнее 65° с.ш. В среднем течении Пура (65° с.ш.) среди валунов найдена конкреция, переполненная раковинами Axinus sarsi Phil, и Pecten groenlandicus Sow.

В нижнем течении Пура в основании берегов выходят санчуговские морские суглинки и глины мощностью до 40 м, с редкой галькой и внизу с единичными валунами траппа, известняка, кислого эффузива, песчаника, сланца и кварцита (рис. 15). В нижних горизонтах суглинков иногда наблюдается ленточная слоистость. В осыпях найдены обломки четвертичных толстостенных раковин, конкреции с раковинами, кости мамонта и овцебыка. Вверх по Пуру морские отложения прослеживаются до Самбурга (67° с.ш.). Можно предполагать, что они сохраняются в основании водораздельных плато вплоть до Таза. К западу от Пура по Таб-яге и ее притокам морские суглинки замещаются сначала горизонтально-слоистьми песками (прибрежно-лагунные фации), а затем косослоистыми песками с прослоями галечников. Галька в песках окатана слабо, состоит из кварца, траппов, подстилающих пески меловых глин. К югу от Самбурга по Пуру, Хадыр-яге и Ева-яге (рис. 16) морские суглинки сменяются 35-метровой толщей озерных и частью речных неправильно слоистых суглинков, супесей и песков с линзами и тонкими пропластками железистых песчаников, с обломками древесины, с галькой, преимущественно кварцевой, и единичными валунами. Встречающиеся в осадках диатомовые водоросли исключительно морские, вероятно, переотложенные из ледниковых образований (табл. 3). Присутствуют обломки древесины и пыльца преимущественно сосны, березы и ели (табл. 4). В осыпях найден зуб мамонта, по определению В.И. Громова, формы, переходной от Elephas trogontherii к Elephas primigenius.

Как морские слои, так и их континентальные аналоги перекрыты казанцевскими торфяниками мощностью до 2,5 м. Среди древесной пыльцы в торфяниках нет форм, не свойственных бассейну Пура в настоящее время (рис. 17 и 18). Видовой состав растительности в торфе близок к современной флоре. Торфяник в среднем течении Пура формировался в условиях таежной зоны (Зубков, 1948). Заметных изменений растительного покрова в его разрезе подметить нельзя. Бореальные элементы (Equisetum limosum, Menyanthes trifoliata, Carex rostrata) выдерживаются во всех горизонтах торфа, наряду с ними присутствуют формы, свойственные не только лесным, но и тундровым формациям: Betula nana, Eriophorum vaginatum, Vaccinum uliginosum. Торфяник образовался в результате заболачивания леса, вследствие чего его нижние горизонты содержат обильные остатки ели. Торф в низовьях Пура, по-видимому, наносного происхождения. Он содержит Carex rostrata, Menyanthes trifoliata.

Над торфяниками в нижних течениях Пура и Таб-яги, а также на водоразделе низовьев Пура и Таза лежат зырянские суглинки (5-10 м) с тонкими торфянистыми пропластками, линзами и прослоями песков, поднимающиеся до абсолютных отметок 40-70 м. Древесная пыльца в суглинках составляет небольшой процент. Она представлена в основном березой и легко переносимой на большие расстояния сосной, среди спор преобладают мхи. Южнее 67° с.ш. сплошной покров зырянских суглинков уступает место озерным суглинкам, супесям и пескам (4-7 м), приуроченным к впадинам в рельефе кровли нижележащих озерно-речных отложений. Там, где последние поднимаются на более значительные отметки, зырянские озерные слои замещаются элювиально-делювиальными лессовидными суглинками мощностью до 5 м, выполняющими неровности кровли подстилающих пород (р. Хадыр-яга). На р. Пур у ур. Каменная гора горизонтально лежащие зырянские озерные суглинки и супеси налегают с угловым несогласием на наклонно поставленные слои более древних озерно-речных суглинков и песков, что может быть объяснено только наличием тектонических движений в период между отложением тех и других осадков. Связать наблюдавшиеся нарушения с оползнями - древними или современными - нельзя, так как они прослеживаются в береговых обрывах на протяжении более 2 км. Признаки нарушенного залегания в нижних горизонтах четвертичной толщи встречены и на Хадыр-яге.

В долинах Пура и его притоков к водораздельным плато прислонена каргинская надпойменная терраса высотой 15-25 м. Переход от плато к этой террасе совершается очень постепенно, почти незаметно. На Пуре у Самбурга в цоколе верхней надпойменной террасы обнажаются морские суглинки, на размытую поверхность которых налегают террасовые пески, чаще всего мелкозернистые, косослоистые, с подчиненными прослоями супесей и суглинков. Пески нередко переходят в рыхлые железистые песчаники. На Пяку-Пуре в строении каргинской террасы принимают участие и озерные суглинки. На поверхности террасы часто встречаются залежи торфа (до 2 м). На Пуре, Пяку-Пуре и Айваседа-Пуре развита нижняя надпойменная терраса высотой 6-10 м, сложенная мелкозернистыми песками, перекрытыми мощными (до 3 и более метров) торфяниками. Анализ пыльцы из прослоя гипнового торфа на нижней надпойменной террасе Пяку-Пура показал низкий процент (40%) древесной пыльцы, в основном принадлежащей березе. В этом же прослое встречены Aulacomnium palustre, Polytrichum strictum, Sphagnum sect. amtifolia. Пресноводные моллюски с нижней надпойменной террасы Пяку-Пура представлены Sphaerium corneum L. и Pisidium casertanum Pо1i.

Пойменная терраса на реках системы Пура высотой от 1-2 до 4 м развита очень широко. В ее разрезах преобладают пески, в низовьях Пура - супеси с торфянистыми пропластками. В основании террасы иногда прослои торфа свыше метра мощностью, а также линзовидные залежи озерных суглинков с массой растительных остатков.

Наиболее высокие участки западного побережья Тазовского полуострова сложены песками до 45-60 м мощностью, с гравием, галькой и валунами, с остатками мамонта, прослоями торфа и серой глины (Говорухин, 1938). Из песков состоят обрывы между устьем р. Ныды и мысом Круглым, а также мысы Поворотный и Ярай-надо в Тазовской губе. Песчаная толща слагает волнистые плато внутри полуострова. В низовьях р. Пойлово в обрывах лежат, по В.С. Говорухину (1933), сверху «песок моренного характера» (33 м), ниже на 30 м идут пески с древесиной и раковинами Cyprinidae (единственный представитель этого семейства в современных и четвертичных северных морях - Cyprina islandica L.). В основании обрыва темные брекчиевидные глины (5 м). Нигде на полуострове нет скоплений валунов. Восточная часть Тазовского полуострова низменная. Берега низкие, только на юге появляются песчаные яры (мыс Ярай-надо) и мощные (до 3 м) торфяники, переслаивающиеся со льдом (мысы Юмбур-сале, Хонте-няу).

У мыса Хонте-няу торф (до 2 м) подстилается глиной с остатками водных растений. Лед образует линзы и прослои в торфе и под ним, имеет мощность до 1,5-2 м, содержит много воздушных пузырьков. В торфе пни и стволы Betula tortuosa с грибами Polyporus на них, в нижних горизонтах торфа остатки Ceratophyllum и Nuphar. Вверху торф сфагновый и гипновый, ниже хвощевый. Пыльцевой анализ показал преобладание почти во всем разрезе пыльцы Betula tortuosa, лишь в самых верхних слоях сменяющейся Betula nana (Говорухин, 1938).

В центральной части полуострова в верхнем течении р. Монго-то торф (1,3 м) лежит на песке и содержит остатки Betula alba, Larix sibirica, Carex diandra, Carex inflata, Equisetum limosum, Menyanthes trifoliata, Potamogeton pectinatus (Тихомиров, 1941). Среди пыльцы преобладает береза, в средней части слоя довольно много ели (14%), есть кедр (2,5%). В среднем течении притока р. Хадуте - Паровы-яги торф (1,5 м) заключает обильные остатки Betula alba, а в средних горизонтах также Larix sibirica, Picea obovata, Carex inflata, Carex diandra и др. Пыльца, в основном, представлена березой, в средней части разреза максимум дает ель, а в нижней - кедр.

5. ГЫДАНСКИЙ  ПОЛУОСТРОВ 

По данным В.Л. Слинко (рукопись, 1949²) на западном побережье Гыданского полуострова всюду прослеживается горизонт санчуговских глин, на размытой поверхности которого лежит толща мощностью до 40 м песков, кверху переходящих в суглинки. В этих породах, объединяющих в себе казанцевский и зырянский горизонты, встречены остатки мамонта. Мыс Находка в Тазовской губе представляет останец плато, в основании которого лежат морские глины с обломками раковин, выше 18-20-метровая толща континентальных песков (Лугинец, рукопись, 1944). В бухте Харвута 20-метровые обнажения состоят целиком из морских глин, лишенных фауны. Мыс Трехбугорный на восточном берегу Обской губы имеет высоту 50 м и сложен желтой песчаной глиной (Сапожников и Никитина, 1923). Таковы же высота и строение мыса Сапожникова. У мыса Котельникова на склоне возвышенности 50-55 м высотой встречены песок и россыпи щебня, гальки и валунов. У мыса Напалкова выходят морские слои с обильной фауной моллюсков. У этого же мыса, а также у мыса Круглого на Тазовском полуострове и у мыса Таран найдены во вторичном залегании отдельные части четвертичных китов (Адрианов, 1936). Кроме того, В.С. Адрианов (1937) отметил на мысе Напалкова находку остатков мамонта. Отдельные части трупов и скелеты мамонтов были найдены и в других местах; изредка, по словам ненцев, встречаются целые туши.

Г.Н. Сафронов (рукопись, 1935) отметил широкое распространение на территории Тазовского района валунных песков, супесей и суглинков мощностью 2-7 м, составляющих верхний член разрезов водораздельных плато. Под ними лежат морские глины и суглинки, доходящие на юг примерно до 67° с.ш. и, в свою очередь, подстилаемые ледниковыми наносами с валунами. На побережье Тазовской губы развита 10-12-метровая терраса. Сильно холмистые возвышенности с высотами до 150 м отмечаются на водоразделах Гыданской и Тазовской губ и Енисея. На карте Г.Н. Сафронова выделены каменные (валунные) россыпи к северу от Тазовской губы.

На р. Мессо и в низовьях Таза ледниковые образования в береговых обнажениях отсутствуют, появляясь лишь на высоких (до 150-200 м над уровнем моря) возвышенностях, протягивающихся вдоль водоразделов Мессо, Таза и рек системы Енисея (Сакс, 1946). Здесь развиты валунные пески, реже суглинки, участвующие в сложении холмистых моренных ландшафтов (рис. 15). На всей остальной площади встречаются в позднейших, в частности, морских осадках, прислоненных к упомянутым возвышенностям, лишь ледниковые валуны (преимущественно траппы, а также палеозойские известняки, тунгусские сланцы и песчаники, меловые песчаники и угли). По минералогическому составу четвертичные породы богаты продуктами разрушения траппов - пироксенами (табл. 2), составляющими основную массу зерен тяжелой фракции.

На р. Мессо в обрывах Лабуй-надо в основании разреза лежат косослоистые пески мощностью до 3 м с растительными остатками (мессовский горизонт). На них со стратиграфическим, а местами и с резким угловым несогласием налегают санчуговские морские суглинки и глины (до 40 м), содержащие много гальки и валунов. Фауна в морских отложениях (табл. 5) попадается сравнительно редко, но среди нее есть формы, указывающие на несколько лучшие, чем в современном Карском море, температурные условия (Cyrtodaria jenisseae Sachs, Balanus balanoides L.). Кроме того, в суглинках присутствуют, по-видимому, во вторичном залегании, окатанные конкреции с четвертичной фауной (Cyprina islandica L., Macoma calcarea Chemn.). Диатомовые водоросли в суглинках преимущественно морские, но есть и пресноводные формы. В основании суглинков наблюдаются прослои торфа и растительного детритуса. На юг свита морских суглинков, широко развитая по Мессо и ее притокам Меромо и Воркуте, продолжается вплоть до устья Мессо.

Над морскими осадками лежат казанцевские пески с прослоями галечников, супесей и суглинков, с пропластками торфа с косой слоистостью (5-30 м). Они приурочены исключительно к депрессиям рельефа кровли морских суглинков. Там, где последние поднимаются на более значительные отметки, над ними взамен песков появляются торфяники и озерные суглинки с прослоями торфа. Кверху пески сменяются снова суглинками (5-15 м) с тонкими торфянистыми пропластками с линзами и прослоями песков. Верхние горизонты суглинков нередко имеют лессовидный характер. В суглинках присутствуют морские диатомовые и пыльца тундрового или лесотундрового типа (зырянский горизонт). У подножья высоких возвышенностей, образующих водоразделы Енисея, Таза и Мессо, суглинки, доходящие до отметок 40-80 м, сменяются песками, иногда со скоплениями гальки и валунов. Изредка над суглинками лежат мощные (до 2,5 м) реликтовые торфяники со стволами и корневищами деревьев. Пыльцевой спектр такого торфяника показал наличие двух максимумов ели, совпадающих с максимумами общего содержания древесной пыльцы и отвечающих двум фазам развития хвойных лесов (рис. 19). Промежуточный горизонт охарактеризован флорой тундрового облика (мало древесной пыльцы, представленной преимущественно березой). Судя по остаткам растительности, торфяник развивался в условиях более благоприятных, чем современные (Зубков, 1948). Здесь присутствуют бореальные виды Equisetum limosum, Carex rostrata, Carex limosa, Menyanthes trifoliata, проходящие через весь разрез. В основании торфа найдены остатки лиственницы, ели и березы, свидетельствующие о возникновении сфагнового болота в пределах северной таежной подзоны. Общий состав растительности и выше по разрезу остается неизменным, что указывает на относительное постоянство климатических условий вплоть до окончания роста торфяника.

В бассейнах Мессо и Таза к водораздельным плато прислонена каргинская надпойменная терраса высотой 15-25 м на Мессо и до 30-35 м в низовьях Таза, и на побережье Тазовской губы, сложенная в основном песками, чаще всего мелкозернистыми, косослоистыми, с подчиненными прослоями супесей, суглинков и торфяников. В среднем течении Мессо и на ее притоках в цоколе этой террасы сохранились от размыва более древние породы - морские суглинки. На Меромо у самого уреза воды в разрезе террасы выходят торфяники. Террасовые отложения часто перекрыты мощными (до 2 м) пластами торфа. В низовьях Мессо и Таза и на побережье Тазовской губы в верхних горизонтах террасы преобладают суглинки и супеси, местами лессовидные. Широко распространена на реках системы Мессо нижняя надпойменная терраса (8-12 м), сложенная песками и супесями с прослоями торфа. Пойменная терраса имеет в высоту от 1-2 до 4 м в низовьях Таза и до 6-7 м в бассейне Мессо. Ею заняты обширные площади в дельте Мессо. Среди пойменных отложений преобладают пески, а в низовьях Мессо и Таза - супеси и суглинки, заключающие много растительных остатков и пропластки, иногда мощные прослои торфа.

И.Я. Ермилов (1935) в северной части Гыданского полуострова не нашел ледниковых образований. Встречающиеся, и то не повсеместно, гальки и валуны принесены, по его мнению, айсбергами и приурочены исключительно к морским отложениям. Четвертичные морские осадки бедны фауной, за исключением разрезов по Юрибею и Титгай. На побережье Гыданской губы выделяются следы двух трансгрессий. Отложения первой - глины и пески с галькой и с фауной Astarte borealis Chemn., Saxicava arctica L., Macoma calcarea Chemn., Cyprina islandica L., Pecten islandicus Müll., отличаются большой мощностью и присутствием теплолюбивых форм моллюсков, например Cyprina islandica. Выше отметок 35-40 м эти породы не заходят и на водоразделах к югу от Гыданской губы отсутствуют. Вторая трансгрессия, отделенная от первой перерывом, не поднималась выше 17 м над современным уровнем моря. Более древние морские отложения - серые слоистые песчаные глины с прослоями песков и с мелкой галькой - по И.Я. Ермилову, развиты на водоразделе Мессо и Варнгэ-яги на отметках 100-125 м. В верховьях р. Гынен-се наблюдались высокие холмы (125-150 м выше уровня моря), состоящие из песков с галькой и мелкими валунами.

Побережья Гыданской, Обской и Тазовской губ, а также низовья впадающих в них рек сложены аллювиальными образованиями, достигающими особенно большой мощности в районах Гыданской губы и Таза. Аллювий представлен преимущественно песками с мощными (до 5 м) прослоями торфяников и торфянистых песков. На берегах Гыданской губы выделяются террасы высотой 3, 6 и 13 м. Водораздельные пространства Гыданского полуострова покрыты песками и суглинками, нередко с валунами (3-5 м). Верхние горизонты четвертичных отложений полуострова часто приобретают под воздействием почвенных процессов лессовидный характер. На берегах оз. Хассейн-то выходят ленточные глины, перекрытые песками с остатками плавника и прослоями торфа (Ермилов, 1937). Под глинами лежат супеси, по-видимому, с морской фауной. На р. Гыде в 20-метровой террасе также обнажены ленточные глины, кверху переходящие в пески с остатками мха. Мощные торфяники на Гыданском полуострове приурочены исключительно к речным террасам, тогда как на водоразделах пласты торфа имеют малую мощность (Городков, 1944). В основании торфа, как правило, присутствуют остатки лесотундровой или лесной растительности.

В среднем течении р. Юрибей в депрессии на поверхности третьей террасы (20 м над уровнем моря) торф (0,5-3,5 м) подстилается серой глиной (Зубков, 1931). Торф сверху сфагновый (Sphagnum riparium, Sphagnum subsecundum, Sphagnum angustifolium, Equisetum limosum), ниже хвощево-гипновый (Equisetum limosum, Drepanocladus exannulatus, Drepanocladus intermedius, Drepanocladus revolvens, Carex rotundata, Betula alba). В основании торфа скопления стволов, корней и коры Betula alba. Пыльцы в торфе почти нет, найдены лишь единичные зерна сосны и березы. Находки в торфе Betula alba, Lycopodium annoticum говорят о климате более теплом, чем современный.

Берега полуостровов Явай и Мамонта (обрывы высотой 15-20 м) сложены песчано-глинистыми породами, реже глинами (Лаппо, 1932). По лоции Карского моря (1938 и 1939), о. Вилькицкого - низкая песчаная равнина высотой 2-4 м над уровнем моря; о. Сибирякова также песчаный и невысокий (отметки до 6 м), на северном берегу его имеются песчаные обрывы (Толмачев, 1926). На о. Неупокоева есть холмы до 16-22 м высотой; береговые обрывы, сложенные песками с примесью щебенки, возвышаются над морем на 4-6 м. На о. Оленьем наибольшие высоты 9 м, береговые обрывы (3-5 м) состоят из песков. На о. Шокальского высоты достигают 20-25 м, слагающие остров породы - глины и пески; на западном берегу выделяется терраса 3-5 м (Кошкин, 1943).

На побережье Енисейского залива между мысами Лескина и Песчаным обрывы до 40-50 м высотою сложены темнобурыми однородными суглинками (Толмачев, 1926). С.Л. Троицкий в 1952 г. наблюдал здесь широкое развитие межледниковых морских глин (рис. 20) и среди них интенсивные ледниковые дислокации. Морены зырянского оледенения слагают водораздел Енисейского залива и губ Каменной и Гыданской. На северо-восточном берегу Каменной губы слоистые пески в обрывах не выше 3-4 м перекрыты 1-1,5-метровым слоем торфа. Берега у мыса Минина высотой 5-10 м сложены у основания серыми илами, выше песками. У мыса Лескина в береговых обрывах 10-25 м высотой обнажаются пески с прослоями пластичных глин (Кальянов, 1934). У устья р. Сосновой в обрывах видны ледяные пласты (до 2 м). В 40 км от Енисейского залива против с. Крестовского был найден труп мамонта, вытаявший из обрыва (Миддендорф, 1859). На озере Лохор-то Г.Е. Рябухин (рукопись, 1939) обнаружил выходы горючих газов. На берегу озера выходят валунные суглинки.

Береговые обрывы Дорофеевского полуострова до 55 м высотой сложены исключительно морскими отложениями - глинами, суглинками и песками с прослоями галечников, с богатой фауной (Сакс, рукопись, 1947). Породы, относимые к санчуговскому, казанцевскому и каргинскому горизонтам, сильно изменчивы, хотя в общем намечается переход к более тонкозернистым осадкам по направлению на запад. В ряде обнажений наблюдалась явственная пологая складчатость морских санчуговских и казанцевских осадков, причем верхний каргинский - горизонт 10-20 м мощностью в этой складчатости не участвует. Углы падения слоев достигали на отдельных участках 18°, чаще же не превышали 4-8°. На границе между дислоцированными и недислоцированными  слоями местами присутствует горизонт галечника, свидетельствующий о размыве. Внутри Дорофеевского полуострова возвышенность 124 м над уровнем моря сложена нижнемеловыми породами, перекрытыми валунными галечниками и песками, связываемыми А.П. Пуминовым (рукопись, 1949) с максимальным оледенением. На р. Монгоче С.А. Стрелков (рукопись, 1948) отметил изменение высоты нижней надпойменной террасы с 9-12 м в низовьях реки до 28-30 м вверх по течению. Одновременно слагающие террасу пески сменяются суглинками (возможно, это - различные террасы). Севернее Дерябина в казанцевских песках найдена обильная фауна: Cyprina islandica L., Zirphaea crispata L., Cyrtodaria kurriana Dunk. Выше лежат пески без фауны, которые С.А. Стрелков отнес к каргинскому горизонту.

У с. Дерябина выходят пески со множеством Macoma calcarea Сhemn. и остатками нерпы (Шмидт, 1872). Глина с фауной обнажается у подножья возвышенности Тукседа, имеющей в высоту до 60 м и сложенной галечником с обломками Saxicava. На водоразделе Енисея и Гыданской губы также развиты галечники с морской фауной. Вблизи озер Нельга-то и Ямбу-то обнажаются: вверху глинистый песок с торфянистыми прослоями, ниже глины с остатками Betula nana, Salix glauca, Salix herbacea и Larix, у основания с костями мамонта и обломками Saxicava arctica L., Balanus balanus L., Astarte sp., подстилающиеся морскими глинами с Saxicava arctica L., Balanus balanus L., Astarte sp. Четвертичные отложения на реках Танаме, Яре и Пелятке характеризуются высоким содержанием пироксенов (41-55%). Подошва их повсюду, за исключением приподнятой над окружающими пространствами почти на 100 м возвышенности Сигирте-надо, уходит под уровень рек (Сакс и Ширяев, 1945; А.Ф. и В.Д. Дибнеры, рукопись, 1949). На склонах этой возвышенности и вне ее, в основании естественных разрезов выходят морские отложения. Последние в нижних горизонтах представлены санчуговскими глинами с холодноводной фауной (Nucula tenuis Mont., Leda pernula Müll.), имеющими мощность до 33 м и в верхнем течении Танамы залегающими на абсолютных отметках до 70 м. Глины перекрыты песками казанцевского горизонта (8-40 м), содержащими мелководную и теплолюбивую фауну (Cyprina islandica L., Mytilus edulis L.). В верхних течениях Яры и Пелятки колонии Macoma baltica L. в песках указывают на опреснение моря и близость берега.

Над морскими отложениями лежит толща мощностью 20-25 м зырянских песков, содержащих гальку и иногда валуны (преимущественно траппы, реже глинистые сланцы, песчаники, кварциты, известняки). По мнению В.Д. Дибнера, валунные пески на Сигирте-надо относятся тоже к зырянскому горизонту, но этому противоречит их расположение на ином, по сравнению с окружающими территориями, уровне. Во впадинах рельефа кровли песков залегают озерные глины, в верхних горизонтах со стволами деревьев и остатками мамонта. В долинах рек, врезанных в поверхность водораздельных плато, выделяются сложенные аллювиальными песками и суглинками с прослоями торфа террасы, надпойменная высотой 20-25 м и пойменная высотой 2-6 м. Последняя занимает особенно большие площади в низовьях Танамы. Торфяники на берегах рек встречаются часто, имеют мощность до 6 м и носят реликтовый характер.

В.Н. Соколов и Ю.Н. Кулаков (рукопись, 1952) нашли в бассейнах Танамы, Яры и Пелятки отдельные выходы валунных суглинков, песков и галечников с валунами, относимых к максимальному оледенению. Повсеместно распространены межледниковые морские отложения. Нижний - санчуговский горизонт этих отложений представлен преимущественно глинами и суглинками, в основании иногда косослоистыми песками, имеет мощность до 30-40 м (рис. 21). Среди фауны в верховьях Яры обнаружены виды, до этого не встречавшиеся на севере Сибири, например бореально-лузитанская форма Cardium edule L. Следует думать, что слои с Cardium edule, если только они не принадлежат к раннечетвертичной эпохе, относятся не к санчуговскому, а к казанцевекому горизонту. В.Н. Соколов и Ю.Н. Кулаков считают казанцевскими только покрывающие горизонт глин песчаные слои с Cyprina islandica L., мощностью до 20 м. Часто пески лишены фауны и содержат прослои торфа, остатки моржа, мамонта.

К зырянскому горизонту относятся пески с включениями валунов, преимущественно трапповых, и гальки, мощностью до 20-25 м, покрывающие все водораздельные пространства в бассейнах Танамы, Яры и Пелятки, а также между Танамой и Гыданской губой. Пески на отдельных участках слагают холмы и гряды типа камов. Гряды конечноморенного характера присутствуют на водоразделах Мессо и Танамы и Яры, Пелятки и Соленой и отмечают вероятно предел распространения спускавшегося со Средне-Сибирского плоскогорья зырянского ледника. Озерно-холмистый рельеф наблюдался также на водоразделе Танамы и рек, текущих к Гыданской губе. Каргинские пески с прослоями торфа приурочены к 15-метровой надпойменной террасе Танамы, содержат много остатков мамонта, лошади, северного оленя. В долине Танамы широко распространены современные озерные и аллювиальные супеси, суглинки и пески, слагающие ее пойменную террасу.

Возвышенность Сигирте-надо в среднем течении р. Танамы, сложенную верхнемеловыми породами, В.Н. Соколов и Ю.Н. Кулаков рассматривают как молодое, скорее всего четвертичное поднятие, подвергшееся воздействию ледника. Последний обусловил смятие меловых и четвертичных пород в складки, надвиги мела на морские четвертичные слои.

В 1952 г. В.Н. Сакс, посетив возвышенность Сигирте-надо, пришел к выводу с том, что здесь над меловыми породами лежат валунно-галечниковые пески и супеси, отложенные максимальным оледенением и заметно отличающиеся по обилию валунов северо-таймырских гранитоидов от зырянских отложений. Среди валунов, встречены пироксеновые сиениты, граниты, гранодиориты, микропегматит. Как и указывали В.Н. Соколов и Ю.Н. Кулаков, во многих береговых обрывах Танамы меловые породы до 40 м мощностью надвинуты на четвертичные морские глины (рис. 22). Эти глины чаще всего лишены фауны, но у западного окончания Сигирте-надо содержат многочисленных Cyrtodaria jenisseae Sachs и Neptunea kröyeri Möll., чем заметно отличаются от санчуговских отложений окружающих районов. Много также в глинах крупных древесных стволов. На поверхности возвышенности Сигирте-надо под валунными песками и супесями местами сохранились пески с Saxicava arctica L. и Mytilus edulis L., а также с целыми скоплениями древесных стволов до 0,3 м в поперечнике. По-видимому, морские глины и пески имеют более древний, чем максимальное оледенение севера Сибири возраст. Нередко в них наблюдаются ледниковые дислокации в виде круто падающих или надвинутых друг на друга слоев. Ледниковые дислокации имеют, в общем, юго-западное направление, указывая тем самым на надвигание льдов с Таймыра.

Участок левобережья Енисея между протокой Ушакова и р. Соленой сложен с поверхности зырянскими песками (А.Ф. и В.Д. Дибнеры, рукопись, 1949). Над зырянскими песками местами лежат торфяники, содержащие в основании стволы кедра и лиственницы. На протоке Ушакова развита каргинская терраса. На р. Соленой выделяются террасы пойменная (4-5 м) и надпойменная (7,5 м). По р. Соленой морские осадки прослеживаются на запад до 83-го меридиана, выше по реке исчезают из разрезов, быть может, в виду погружения под уровень воды (Калинко, рукопись, 1942). В верхнем течении Соленой встречены континентальные фации казанцевского горизонта - неправильнослоистые алевриты и пески с растительными остатками. На междуречье Соленой, Большой Хеты и Мессо С.А. Стрелков и С.Л. Троицкий (1953) описывают как самый нижний горизонт четвертичной толщи санчуговские глины и суглинки, до 40-50 м мощностью. Фауна в глинах представлена арктическими и субарктическими формами. Указываются даже такие теплолюбивые виды, как Modiolus modiolus L. и Balanus hameri Asc. Споры и пыльца характерны для лесной зоны. На водоразделе с Мессо кровля глин поднимается до 70 м абс. выс. Глины часто со следами размыва перекрываются песками казанцевского горизонта, мощностью 10-15 м, достигающими абсолютных отметок не более 60 м. Частично пески морские и содержат мелководную фауну, в том числе Cyrtodaria jenisseae Sachs, Mytilus edulis L., Macoma baltica L., частично, по-видимому, аллювиальные (рис. 23). Встречаются обломки древесины лиственницы, среди пыльцы присутствуют Picea sect. Eupicea, Picea excelsa - obovata, дуб, липа, орешник, в осыпях найдены остатки Bison priscus Boj. и Elephas primigenius Bl. На водоразделе Мессо и рек, текущих к Енисею, а также всюду к востоку от него, развиты на поверхности отложения зырянского оледенения, мощностью до 30-40 м, преимущественно флювиогляциальные валунно-галечниковые пески. Косые слои в песках наклонены почти всегда на северо-запад. К северу от широтного колена Большой Хеты песчаные гряды возвышаются до 180 м над уровнем моря. Валунные суглинки встречаются редко и только на площадях, прилегающих к Большой Хете. К западу, в бассейнах рек Мессо и Нянгус отметки поверхности снижаются до 45-55 м и здесь развиты экстрагляциальные отложения зырянского горизонта - пески, перекрытые слоистыми суглинками и супесями с прослойками торфа, мощностью 5-7 м, которые С.А. Стрелковым и С.Л. Троицким относятся уже к каргинскому времени. Они содержат древесину лиственницы, и березы, пыльцу березы, если, сосны, липы, лещины, Picea sect. Eupicea. Среди послеледниковых отложений выделяются пески нижней надпойменной террасы р. Соленой, имеющей высоту 10-14 м, а также пески, супеси и суглинки с прослойками торфа, слагающие пойменные террасы рек. В некоторых обнажениях межледниковые слои подверглись нарушениям - устанавливаются углы падения 2-6° и до 30°.

Заслуживает быть отмеченной находка на р. Надучи (приток Соленой) предположительно третичных песков, алевритов и суглинков, отличающихся от четвертичных пород по минералогическому составу (моноклинные пироксены, преимущественно диопсид, 18,28%, зеленая роговая обманка 17,21%, эпидот-цоизит 32,67%, сфен 2,5%, есть циркон рутил, брукит, шпинель, ксенотил, касситерит). Споры и пыльца представлены смесью меловых, третичных и четвертичных форм (есть подокарпус, кедр, пиатеа, глейхения, гаусманния, береза, сосна, ива, двудольные травянистые, сфагнум, кочедыжниковые папоротники, плаун).

По Большой Хете морские отложения, по данным М.К. Калинко (рукопись, 1942), сохраняются в основании береговых обрывов и южнее 68-й параллели. Всюду морские осадки разделяются на два горизонта: нижний - санчуговский, представленный суглинками (более 30 м) с галькой, валунами и многочисленной фауной (в частности Portlandia arctica Gray v. siliqua Reeve, свидетельствующая о пониженной солености бассейна), и верхний - казанцевский, состоящий из песков, реже супесей (до 25-30 м) с фауной, в том числе с Cyprina islandica L. и Cyrtodaria jenisseae Sachs (рис. 24). Оба горизонта разделены перерывом, нередко на границе между ними наблюдаются прослои галечника (1-2 м), торфа, растительного детритуса. Кровля санчуговских пород очень неровная. Верхним членом разрезов водораздельных плато является толща песков до 40 м мощностью (зырянский горизонт). В песках присутствуют гальки и валуны, причем по направлению на запад и на юг количество их заметно сокращается. Состав валунов в зырянском горизонте, как показали подсчеты М.К. Калинко, несколько отличается от санчуговских слоев. В последних траппы составляют 47,2% всего числа валунов, наряду с ними много известняков и доломитов (27,3%), песчаников (12,5%), аргиллитов (9,6%). В зырянских песках валуны траппов достигают 63,7%, затем идут кварц (9,9%), аргиллит (8,3%), кремнистые породы (8,2%).

На Большой Хете и Варнгэ-яге выделяется надпойменная песчаная терраса (10-12 м), сохранившаяся лишь на отдельных небольших участках. Современные долины всех исследованных рек очень узкие, глубоко врезаны в водораздельные плато. Проведенные М.К. Калинко минералогические анализы пород установили преобладание в тяжелой фракции пироксенов (33-47%), за ними следуют амфиболы (6-17%), магнетит и ильменит (6-47%), эпидот (2-17%). При этом максимальное содержание эпидота, как и граната (7%), отмечается в континентальных казанцевских алевритах и песках с р. Соленой.

По Н.П. Мурзину (рукопись, 1939) на р. Большой Хете санчуговский горизонт имеет углы падения до 20-50°, поверхность кровли размыта. Фауна в этих отложениях своеобразна, но представлена все же ныне живущими видами. В одном из обнажений собрана микрофауна, имеющая, по заключению Е.В. Мятлюк, третичный облик: Elphidium sp., Nonion ex. gr. laevis d'Orb., Cassidulina sp., Pseudoglandulina sp.

В казанцевских песках встречаются фораминиферы (Reophax?, Entossolenia?), в верхней части - растительные остатки. Иногда наблюдаются явственные углы падения, в одном пункте описан сброс. Буровые скважины на профиле, пересекающем междуречье Большой и Малой Хеты (рис. 25), обнаружили подошву четвертичных пород на 50-92 м ниже уровня рек. Местами в основании четвертичной толщи наблюдается горизонт валунов, гальки и реже валунных суглинков, до 10 м мощностью, относящийся, надо думать, к максимальному оледенению. В некоторых скважинах на меловых отложениях сразу лежит 60-метровый горизонт мессовских песков с редкими прослоями глин и галечников. Кровля песков всюду значительно ниже уровня рек, что делает сомнительным признание мессовского возраста песков, выходящих по данным В.Н. Соколова в основании береговых разрезов. Над мессовскими песками залегают санчуговские глины и суглинки с подчиненными прослоями песков, с остатками фауны. Мощность этого горизонта доходит до 85 м. А.А. Герке (рукопись, 1951) нашел в скважинах в санчуговских глинах горизонт, богатый фораминиферами и располагающийся на отметках от 10-18 м над уровнем рек до 10 м ниже их уровня. Здесь встречаются Cornuspira sp., Miliolina ex gr. seminulum L., Miliolina sp., Guttulina?, Pyrulina?, Pyrgo sp., Nonion sp., sp., Elphidium sp., sp., Elphidiella sp., Discorbis sp., Eponides sp., Cassidulina ex gr. laevigata d'Orb., Cassidulina ex gr. crassa d'Orb., Clitrocytheridae sp., Cytherissa? Выделить казанцевские отложения в скважинах не удается. Верхним членом разреза являются зырянские флювиогляциальные пески, заключающие линзы валунных суглинков и в понижениях перекрытые озерно-ледниковыми глинами.

Между р. Большой Хетой и Енисеем в бассейне р. Малой Хеты В.Н. Соколов (рукопись, 1950) над верхнемеловыми отложениями нашел валунно-галечниковый горизонт мощностью до 15 м с валунами траппов, редко гранитоидов и кристаллических сланцев. Иногда в основании береговых обрывов вскрываются пески, относимые В.Н. Соколовым к мессовскому горизонту, над которыми лежат глины с прослоями песков санчуговского горизонта более 60 м мощностью, поднимающиеся до абсолютных отметок 60-100 м. Фауна в санчуговских отложениях представлена Portlandia lenticula Möll., Portlandia arctica Gray, Macoma calcarea Chemn., Macoma baltica L. и др. На размытую поверхность санчуговских слоев налегают галечники и пески казанцевского горизонта, мощностью до 25 м, часто с косой слоистостью, с теплолюбивой морской фауной (Cyprina istandica L. и др.). Часть казанцевского горизонта аллювиального происхождения, среди песков наблюдаются прослои глин, торфа, диатомиты, встречены пресноводные диатомеи (рис. 26). Морены зырянского оледенения слагают гряду высотою до 200 м, протягивающуюся вдоль левобережья Енисея. Далее на запад на поверхности водоразделов распространены флювиогляциальные пески. Впадины рельефа заняты озерными глинами и песками. Вдоль Енисея, на его левом берегу развита каргинская терраса высотою 40 м, сложенная глинами с ленточной слоистостью и с известковыми конкрециями. В глинах пресноводные и солоновато-водные диатомеи. На поверхности каргинской террасы сохранились следы древнего русла Енисея. В долинах Большой и Малой Хеты выделяются пойма высотою 4-6 м, надпойменные террасы высотою 9-10 и 15-18 м.

В верховьях р. Малой Хеты на ограниченном участке В.Н. Соколов отмечает угловые несогласия между казанцевскими и зырянскими отложениями. Казанцевские слои падают в ряде обнажений на восток под углами до 50-56°. Наиболее вероятной кажется ледниковая природа нарушений, тем более, что поблизости имеются предположительно напорные зырянские морены.

В 1952 г. В.Н. Сакс на одной из рек системы Малой Хеты - р. Харелянг наблюдал в санчуговских глинах и казанцевских песках пологие складки, а местами и крутые углы падения, которые при сравнении с лежащими почти горизонтально в соседних обнажениях верхнемеловыми породами не оставляют сомнения в их образовании под давлением двигавшегося с востока ледника.

В.Н. Соколов (рукопись, 1951) на участке между верховьями левых притоков Мессо, средним течением р. Большой Хеты и Енисеем к северу от Плахина установил следующий разрез четвертичных отложений. На коренных, в данном случае палеогеновых породах лежит валунно-галечниково-песчаный горизонт до 10 м мощностью - продукт перемыва морены максимального оледенения. Среди валунов преобладают траппы, но есть и гранитоиды и метаморфические породы. В тяжелой фракции песков меньше чем обычно в четвертичных отложениях пироксенов (29-62%), но много черных рудных минералов (до 41%), амфиболов (до 22%), эпидота (до 14%). Этот горизонт перекрывается отложениями санчуговского горизонта мощностью до 40 м, представленными в нижней части песками, выше супесями, суглинками и глинами. В породах присутствуют Portlandia arctica Gray f. arctica Moss., v. siliqua Reeve, Portlandia lenticula Möll., Lyonsia arenosa Möll., Macoma calcarea Chemn. и др. Среди спор и пыльцы до 43% древесных форм (по 40% ель, сосна, по 3-9% береза, лиственница, орешник). Кровля санчуговского горизонта поднимается до абсолютной высоты 80 м.

Вышележащий казанцевский горизонт при мощности до 30 м состоит из песков с Cardium groenlandicum Chemn., Astarte montagui Dillw. typica, v. striata Leach и др. Среди древесной пыльцы преобладает пыльца березы, ольхи, много пыльцы Carex, спор гипновых мхов. Наряду с песками, обычно выше их, присутствуют суглинки, по мнению В.Н. Соколова озерно-речного происхождения.

Водораздельные пространства сложены с поверхности отложениями зырянского оледенения. Наиболее широко распространены флювиогляциальные пески с гравием и галькой, до 25-30 м мощностью, прослеживающиеся на запад до верховьев притоков Мессо включительно. Редко встречаются валунные суглинки. По развитию холмисто-озерного и грядового рельефа выделяется зона конечных морен на водоразделе Мессо и Большой Хеты. Вдоль левобережья Енисея протягивается полоса камов и песчаных гряд, окаймленная с востока каргинской террасой, имеющей высоту 45-60 м над Енисеем. В строении террасы принимают участие пески, подстилаемые глинами, отложившимися в глубоком опресненном заливе в устье Енисея во время каргинской трансгрессии. В отдельных впадинах на водоразделах присутствуют послеледниковые озерные глины, пески, часто перекрытые торфом. В одном разрезе под торфом был встречен диатомит.

В верхнем течении Большой Хеты, в 7 км выше фактории Большая Хета в 50-метровом обрыве геологи Зап.-Сиб. геол. управления в песках и супесях с галькой нашли богатую фауну: Cyprina islandica L., Mytilus edulis L., Cardium ciliatum Fabr., Astarte borealis Chemn. typica, Astarte montagui Dillw., Cyrtodaria jenisseae Sachs, Mya truncata L., Natica clausa Brod. et Sow., Natica groenlandica Beck, Buccinum hydrophanum Hanc. (казанцевский горизонт).

6. МЕЖДУРЕЧЬЕ ТАЗА И ЕНИСЕЯ 

По берегам Таза в изобилии встречаются валуны от самых верховьев до мыса Саготина или Хабурта-сале (устье р. Худ-яга). На притоках впадающей справа в р. Таз р. Худосеи - Большой и Малой Покатке - имеются каменные пороги, обусловленные коренными выходами или скоплениями валунов (Шухов, 1915). В дельте Таза встречаются древние стоянки с костяными, каменными и бронзовыми изделиями (Колье, 1927). О трупе мамонта, вымытом из берегов Таза, упоминает А.Ф. Миддендорф (1859). Части скелета мамонта были найдены в устье Таза В.С. Адриановым (1936).

Ниже ур. Надо Таз протекает среди широкой дельты (Лугинец, рукопись, 1944). Выше по течению правый берег реки представляет надпойменную террасу высотой 25-35 м, сложен песками и супесями. У основания обрывов россыпи валунов траппа, кварца, реже известняка. В среднем течении Таза на берегах особенно много валунов, но обрывы надпойменной террасы по-прежнему сложены слоистыми песками. Найденные в террасовых осадках диатомовые водоросли представлены исключительно морскими формами. У Сидоровска и Красноселькупска в основании берегового разреза выходит морена - суглинок с галькой траппа и кварца до 12 м мощностью, перекрытый аллювием. В низовьях Таза надпойменная терраса подходит к реке слева у с. Тазовского, мыса Мамеева и фактории Нембой-то.

На левом притоке Таза - р. Варка-сылькы (южнее 66-ой параллели) работники Желдорпроекта МВД нашли в основании берегового обрыва пески, 3 м мощностью, с Portlandia arctica Gray v. siliqua Reeve, Astarte borealis Chemn., Saxicava arctica L. Выше лежат суглинки и супеси, 13 м мощностью, в верхних горизонтах со слоистостью ленточного типа, с Portlandia arctica Grау v. siliqua Reeve, Astarte compressa L., Astarte montagui Dillw. typica, Modiolaria laevigata Gray, Saxicava arctica L., Natica groenlandica Beck (санчуговский горизонт). Эти слои перекрыты озерно-речными ленточными суглинками и супесями с растительными остатками. По устному сообщению В.А. Николаева морские четвертичные отложения с богатой фауной он находил на р. Таз, почти до Красноселькупска и на правом притоке Таза - р. Русской. На водоразделе Таза и Пура у оз. Лозаль-ту выходы опок представляют ледниковые отторженцы и залегают среди четвертичных пород.

На правом берегу Енисея, а также в низовьях Елогуя и Турухана в основании разреза террас выходят типичные валунные суглинки (Попов, 1949). Далее на запад их нет. Водораздельные плато сложены синими суглинками с галькой и валунами, но с известной сортировкой материала. Мощность суглинков более 60 м, в них встречаются морские диатомеи, спикули губок, обломки морских раковин. Над суглинками с морскими диатомеями всегда лежат суглинки или пески с пресноводными диатомеями. Ниже по Елогую и Турухану толща суглинков перекрывает морену. Рельеф в области развития суглинков равнинный, местами беспорядочно холмистый; высота водоразделов над уровнем рек 80-90 м. На Турухане и Келлоге выделяются доледниковые пески с растительными остатками. В долинах Енисея и его притоков три надпойменные террасы, верхняя 60 м высотой. В бассейне Таза две надпойменные террасы. Ни на плато, ни на террасах покровных суглинков нет.

М.Ф. Жаркова установила широкое развитие песков в верхнем течении Таза - на водоразделах Мангутихи, Сургутихи, Елогуя, Сыма и Ваха. В среднем течении Таза и между Тазом и Енисеем водораздельные плато сложены пылеватыми суглинками. Выходы морены и скопления валунов имеются лишь к востоку от Таза. По Б.Ф. Петрову (1939), в тяжелой фракции супесей с террасы Енисея у Туруханска преобладают пироксены, тогда как в пылеватых суглинках с водораздельного плато в бассейне Турухана (р. Верхняя Баиха) первое место занимает эпидот. Пылеватые суглинки с водораздела в бассейне р. Часылькы (левый приток Таза) в тяжелой фракции обогащены рудными минералами, затем следуют пироксены и эпидот (табл. 2). В легкой фракции супеси с Енисея содержат много плагиоклазов; ортоклаз и кварц встречаются в подчиненном количестве. В суглинках с Верхней Баихи и Часылькы доминируют хорошо окатанные зерна кварца. Среди полевых шпатов на Верхней Баихе преобладают еще плагиоклазы, но на Часылькы они сменяются микроклином и ортоклазом.

В верховьях Турухана расстилается слабохолмистая равнина, сложенная преимущественно валунными суглинками (Городков, 1928). На водоразделе Турухана и р. Маковской и на южном берегу оз. Советского цепи холмов возвышаются до 100 м над окружающей местностью. С.П. Качурин и А.И. Попов пришли к заключению, что предполагавшиеся И.Я. Ермиловым выходы траппов около озер Маковского и Советского в действительности представляют моренные гряды, изобилующие трапповыми валунами. По наблюдениям геологов Желдорпроекта МВД к востоку и северо-востоку от Игарки развиты моренные суглинки зырянского оледенения, доходящие на запад до р. Блудной. Западнее, между Советским озером и Сидоровском, и на левобережье Таза до его водораздела с Пуром на поверхности распространены исключительно безвалунные супеси. Выходы морены не наблюдались. В бассейне Турухана на склоне плато в слоистых голубовато-зеленых суглинках работники Желдорпроекта МВД обнаружили пресноводных моллюсков (Sphaerium corneum L.).

В бассейне левых притоков Енисея - Мангутихи и Елогуя - склоны водоразделов характеризуются холмистыми ландшафтами, но вдали от речных долин рельеф очень спокойный (Пирожников, 1931). В наиболее высоких обрывах по Мангутихе (высотой до 25 м) выходят суглинки, лишенные каких-либо включений. В руслах рек много дресвы и валунов кристаллических пород, по-видимому, траппов. Часто попадаются валуны и на берегах озер Дашкина и Налимьего. В низовьях Елогуя и других левых притоков Енисея галька исчезает. Интересно указание П.Л. Пирожникова о реликтовом характере фауны, населяющей озера на водоразделе Таза и Енисея. Такие формы, как Mysis oculata relicta, Pallasea quadrispinosa, имеют морское происхождение. Кроме того, в озерах встречаются байкальские виды, например Brandtia fasciata. А.К. Львов (1930) нашел в низовьях Елогуя глинистые и суглинистые яры, лишенные камня и гравия. Выше по реке у воды выходят глины со щебнем и галькой, перекрытые 20-метровой толщей песков. Н.Н. Урванцев (1931) сообщил о том, что на р. Дубчес (левый приток Енисея) под 61°30′с.ш. разведочная партия Союззолота в скважинах и шурфах обнаружила суглинки с валунами траппа.

Б.М. Келлер (1936) на р. Сым выделил доледниковые глины и супеси 4-6 м мощностью, отложенные, по-видимому, в пресноводных водоемах и заключающие многочисленные растительные остатки. Пыльцевые анализы показали присутствие сосны, Pinus sect. Haploxylon, пихты, реже ели, что говорит о существовании тогда климата, мало отличавшегося от современного. Кверху глины постепенно переходят в белые кварцевые пески мощностью до 30 м с линзами глин. В песках намечается увеличение размеров зерен как к востоку, так и к западу от среднего течения Сыма. Б.М. Келлер считает пески предледниковыми. Они перекрыты флювиогляциальными косослоистыми песками мощностью до 10 м, в основании которых лежит слой галечника с валунами до 1 м в поперечнике. Среди гальки и валунов отмечены песчаники, кремнистые сланцы, кварц, реже гнейсы, метаморфические сланцы, кварциты (о наличии траппов, обязательных в случае приноса материала с севера, не упоминается). Флювиогляциальные пески ложатся на размытую поверхность белых песков.

Над флювиогляциальными песками лежат лессовидные суглинки до 12 м мощностью, в средней части которых встречен 1,5-метровый пласт торфа. Водораздельное плато 40 м высотой подходит к Сыму лишь справа. На левобережье реки развиты террасы. Верхняя из них - енисейская - 30 м высотой заходит вверх по Сыму на 30 км, сложена песками, в средних горизонтах с прослоями торфа и глин (в глинах пыльца ивы, березы и ели). Далее следуют надпойменные террасы высотой 18-20, 13-14 м, состоящие целиком из песков, и 7-8 м, тоже песчаная, в верховьях Сыма частью глинистая и перекрытая торфом. Пойменная терраса Сыма имеет в высоту 3-5 м.

ВЫВОДЫ 

В северной части Западно-Сибирской низменности четвертичные отложения (табл. 6) образуют сплошной покров. Подошва четвертичных пород, как показали скважины на Енисее и его притоках, спускается на 50-90, а в отдельных случаях, как мы увидим ниже, даже на 150 м ниже уровня моря; в районе Обской губы и низовьев Оби четвертичные породы погружаются на 60-130 м ниже уровня моря. Для участков между бассейнами Енисея и Оби подобных данных нет, хотя и здесь основание четвертичной толщи очень редко вскрывается в естественных разрезах. Имеющиеся единичные выходы на поверхность дочетвертичных пород свидетельствуют о значительных неровностях ложа четвертичных пород, что может быть частично связано и с молодыми дислокациями.

В настоящее время говорить уверенно об общей мощности четвертичного покрова трудно. Она известна только для отдельных мест. Вблизи Енисея мощность четвертичных пород измеряется 100-170 м, а местами и больше, уменьшаясь в долинах и во впадинах  рельефа до 50-80 м. В более западных районах истинная мощность четвертичных образований неизвестна, но во всяком случае не менее 60-70 м (высота обрывов по берегам рек, данные скважин на Большом Югане, Конде), а иногда и больше (в районе Обской губы и низовьев Оби свыше 130 м, на р. Волье по непроверенным данным даже 240 м).

По своему минералогическому составу (табл. 2) четвертичные отложения описываемой области далеко неоднородны. Такое положение легко объясняется существованием нескольких самостоятельных областей сноса (Урал, Средне-Сибирское плоскогорье, Таймыр), а также коренными различиями в характере и составе подстилающих свит (третичные отложения в бассейнах Оби и Пура и преимущественно меловые отложения на Гыданском полуострове). В северо-восточной части Западно-Сибирской низменности, примерно до меридиана р. Пур на запад, четвертичные породы характеризуются преобладанием в тяжелой фракции моноклинных пироксенов (до 50-70%), резко отличаясь этим как от подстилающих более древних осадочных свит, так и от четвертичных образований районов, расположенных западнее. Обогащение пироксенами обусловлено поднятием и последующей денудацией горных областей к востоку от Енисея - Средне-Сибирского плоскогорья и гор Бырранга. Продукты разрушения преимущественно развитых там траппов выносились в Западно-Сибирскую низменность ледниками, доставившими основную массу свежего, не выветрившегося материала.

Наряду с пироксенами в четвертичных породах Гыданского полуострова и правобережья р. Пур присутствуют тяжелые минералы, происходящие из подстилающих мезозойских и третичных слоев. Таковы эпидот, гранат, циркон, апатит, отчасти амфиболы, магнетит и ильменит. При этом наблюдается возрастание в содержании названных минералов, во-первых, по мере удаления на запад от источников сноса траппового материала, и, во-вторых, в осадках заведомо местного происхождения, например, в межледниковых континентальных образованиях на р. Соленой и особенно в послеледниковых речных наносах р. Пур.

В легкой фракции четвертичных пород и даже песков, по данным М.К. Калинко, среди зерен размером 0,1-0,01 мм кварц занимает подчиненное положение (1,4-26,5%), доминируют же полевые шпаты (63-92%), в первую очередь плагиоклазы, представляющие продукт разрушения траппов.

К западу от р. Пур минералогический состав четвертичных отложений существенно меняется. Содержание пироксенов в тяжелой фракции сокращается до 2-8% на левобережье Пура и почти сходит на нет в низовьях Оби. Взамен этого на левых притоках Пура породы обогащены цирконом, а на Оби амфиболами, эпидотом, рудными минералами. В легкой фракции нередко очень большую роль играет кварц.

Среди полевых шпатов много ортоклаза и микроклина, тогда как плагиоклазы, преобладавшие в районах к востоку от Пура, отходят на  второе место. Подобный состав четвертичных отложений не оставляет сомнения в том, что первоисточником их послужили породы типа гранитов и метаморфических сланцев.

Сравнение с почти тождественным минералогическим составом подстилающих третичных свит показывает, что продукты разрушения кислых и метаморфических пород были вынесены в низменность еще в третичное время, а в четвертичном периоде были лишь вторично переотложены. При этом довольно резкое различие в составе осадков низовий Оби и левобережья Пура свидетельствует о том, что области сноса для обоих участков были разными. Если в первом случае снос как в третичном, так и в четвертичном периоде шел несомненно с Урала за счет размыва широко развитых там метаморфических толщ, богатых амфиболами и эпидотом, то на левобережье Пура отлагались продукты размыва цирконсодержащих гранитов. Местонахождение таких гранитов мы не можем сейчас указать; вполне возможно, что они находились внутри низменности, будучи лишь в третичном периоде погребены под наносами. Подобная точка зрения подтверждается широким развитием в бассейне Пура вторичных каолинов, скорее всего образовавшихся за счет разрушения где-то вблизи гранитных пород (Сакс, 1946). Возможно также, что своеобразие минералогического состава четвертичных отложений к западу от Пура объясняется преобладающим приносом сюда обломочного материала, даже во время максимального оледенения, с юга.

Раннечетвертичные отложения

Раннечетвертичные отложения изучены слабо и во многих местах неотделимы от третичных. Континентальные отложения, судя по характеру растительных остатков, относящиеся к концу третичного периода, развиты в ряде мест. На Пуре и Надучи это - пески с пыльцой частью, бесспорно, третичных, частью четвертичных растений, на Васюгане - слои с Brasenia purpurea (Сукачев, 1935), на Оби плиоцен, выделяемый В.А. Николаевым и П.А. Никитиным (суглинки и пески с Azolla cf. pinnata, Salvinia cf. tuberculata), на р. Малом Салыме - пески и супеси с растительными остатками частью плиоценового облика (Azolla cf. pinnata), частью доледникового четвертичного (Azolla interglacialica и др.). Они могут отвечать самому началу четвертичного периода. Более молодыми являются сизые суглинки и супеси с флорой, чрезвычайно широко распространенные по Оби, Иртышу и их притокам. Однако, если суммировать все довольно противоречивые данные, которые имеются по флоре этих суглинков, то создается впечатление, что в данной толще объединены разновозрастные породы.

Наряду с действительно доледниковыми озерными осадками с Corbicula fluminalis Müll., характеризующимися флорой умеренного типа, и в том числе рядом экзотиков (Azolla interglacialica, Salvinia natans, Cornus sukaczewii), присутствуют и суглинки, переотложенные ледниковыми потоками и заключающие остатки арктической флоры. Уже, несомненно, с талыми ледниковыми водами связаны лежащие над суглинками диагонально-слоистые пески. Тот факт, что растительные остатки в песках не отличаются от содержащихся в суглинках, скорее всего, объясняется переотложением пыльцы и многих макроостатков при размыве суглинков. Часть сизых суглинков имеет, наконец, третичный возраст (плиоцен или даже миоцен) и содержит пыльцу широколиственных деревьев и отпечатки их листьев.

Проблематичными остаются стратиграфическое положение и условия образования серых глин мощностью до 40-50 м, развитых в основании разрезов на Вахе, Ильяке, Большом и Малом Югане, Назыме, Салыме, Торым-яуне, Демьянке, на Северной Сосве и Конде.

Пыльца в глинах с Демьянки и Югана представлена исключительно современными формами. На Малом Югане, Демьянке и Назыме глины подстилаются песками, причем пыльца в песках также носит четвертичный облик. Пыльцевые анализы глин с Ваха и Лепли показали преобладание четвертичных форм. Только в верхнем течении Северной Сосвы пыльца в глинах явно неогеновая, а в глинах Салыма найдены остатки морских, скорее всего третичных Pectinidae и Ostreidae (Бер, рукопись, 1932). Весьма возможно, что эти глины имеют различный возраст. Среди них могут оказаться неогеновые и даже палеогеновые образования, по-видимому есть предледниковые осадки, но по всей вероятности некоторая их часть отложилась и в доледниковую эпоху четвертичного периода.

Кроме того, имеются данные, указывающие, что в северной части Западно-Сибирской низменности были широко распространены морские раннечетвертичные отложения: на р. Пур на 65° с.ш. автором среди принесенных максимальным оледенением валунов обнаружена конкреция, переполненная раковинами Axinus sarsi Phil, и Pecten groenlandicus Sow. На Гыданском полуострове, на р. Мессо среди валунов, вымытых из морены максимального оледенения, попадаются конкреции с Cyprina islandica L. и Macoma calcarea Chemn., очевидно захваченные ледником из доледниковых морских отложений. На р. Танаме в валунных песках максимального оледенения есть обломки четвертичных раковин. На возвышенности Сигирте-надо морские глины с Cyrtodaria jenisseae Sachs и пески с Mytilus edulis L. перекрыты образованиями максимального оледенения (отторженцами мела, валунными песками). Не исключена возможность того, что слои с Cardium edule L., найденные в верховьях Яры, тоже древнее максимального оледенения, поскольку нигде на севере Сибири в новочетвертичных слоях мы пока не знаем находок бореально-лузитанских форм.

На основании этих данных можно предположить, что море заходило далеко к югу от Гыданского полуострова, так как на водоразделе Таза и Енисея и на самой р. Таз четвертичные осадки, образовавшиеся за счет размыва морены, содержат массу морских диатомей. Быть может, в этой трансгрессии найдет свое объяснение и проблема морских реликтов, обнаруженных в озерах на водоразделе Енисея и Таза, а по Енисею достигающих даже Байкала. Вероятнее всего по аналогии с севером Русской равнины трансгрессию, предшествовавшую максимальному оледенению, помещать в промежуток времени между древнечетвертичным и среднечетвертичным оледенениями, т.е. считать ее раннесреднечетвертичной.

Исходя из всего вышеизложенного, можно высказать, пока в самой предварительной форме, догадку, не связаны ли серые глины на притоках Оби с морской раннечетвертичной трансгрессией. В глинах на Демьянке, в бассейне Югана и на Лепле очень много морских диатомовых водорослей, что отличает эти породы от всех других неогеновых и четвертичных образований. Известно, что диатомовые водоросли легко выдерживают даже неоднократное переотложение и что в Западно-Сибирской низменности, где широко развит морской палеоген и в его составе диатомиты, находки диатомей особенно опасно переоценивать. Однако повсеместное распространение диатомовых, и притом только морских, в ледниковых и флювиогляциальных отложениях Западной Сибири, в данном случае уже, несомненно, переотложенных, говорит о том, что ложем ледника почти всюду служили какие-то морские слои.

Между тем неоген и остальные раннечетвертичные образования носят континентальный характер. Они должны были быть целиком уничтожены ледником, прежде чем был обнажен палеоген. Даже и сейчас мы пока не знаем значительных площадей развития морских палеогеновых отложений непосредственно под четвертичным покровом. Поэтому было бы неправильно игнорировать факт присутствия морских диатомей в рассматриваемых глинах. К тому же, как видно из табл. 3, комплекс диатомей в глинах Демьянки, продуктах перемыва морены бассейна Пура и в четвертичных морских отложениях низовьев Пура, р. Мессо и Усть-Енисейского порта по существу один и тот же. Правда, на Демьянке процент характерных для третичного периода форм повышается, а единичные попадающиеся там в глинах пресноводные диатомей имеют лучшую, чем морские виды, сохранность, как будто указывая на переотложение последних.

Приходится открытым оставить вопрос о соотношении указанных глин с сизыми суглинками. Поскольку глины обнажаются только на притоках Оби и Иртыша и отсутствуют на берегах названных рек, более вероятным представляется считать глины отложившимися раньше, а вблизи долин главных рек полностью размытыми и замещенными еще в доледниковое время озерными и речными осадками. Разрез Субботинского яра на Иртыше, описанный В.А. Дементьевым (рукопись, 1937), как будто подтверждает это. В основании яра лежат глины с морскими датомеями, выше сизые суглинки. Если судить по сравнительно холодолюбивому облику флоры в сизых суглинках, отложение последних происходило в условиях довольно сурового климата - в предледниковое время, быть может уже тогда, когда ледники с Урала проникли в низовья Оби и вызвали подпор реки. В таком случае серые глины могут отмечать концу предшествующего теплого времени и самому началу похолодания (судя по появлению в их верхах гальки). К этому времени относятся, вероятно и находки Alces latifrons, Ovibos moschatus и Corbicula fluminalis в галечниках Иртыша (Введенский, 1933).

Что касается свиты сизых суглинков, то она, будучи отложена блуждающими реками и на дне озер, естественно, не выдерживается по простиранию; по мере удаления от долин Оби и Иртыша суглинки часто переходят в супеси и даже пески. Так, например, доледниковые пески выделяются на Северной Сосве, на Конде, на Вахе. Подобные же условия накопления осадков существовали в бассейне Енисея. На Сыме доледниковые глины и супеси с флорой, близкой к современной, можно предположительно параллелизовать свитой серых глин, покрывающие же их кварцевые пески со свитой сизых суглинков бассейна Оби. Сюда же вероятно относятся доледниковые пески Келлога и Турухана. Весьма важно отметить, что севернее 62-65-й параллели доледниковые отложения почти повсюду исчезают из разрезов, по-видимому, вследствие позднейшего погружения северной части низменности. Вместе с тем вполне может быть, что местами и далее на север раннечетвергичные отложения появляются в естественных разрезах, но отличить их от более молодых фациально сходных осадков не всегда представляется: возможным.

Ледниковые отложения, более древние, чем максимальное (среднечетвертичное) оледенение, на севере Западной Сибири пока не выделены. Только на Енисее в Усть-Енисейском порту есть основание допускать наличие оледенения, предшествовавшего максимальному (древнечетвертичного). О его распространении вглубь низменности мы ничего не знаем. Нет бесспорных следов древнечетвертичного оледенения и на Урале. Западнее, в бассейне Камы обнаружена древнечетвертичная (лихвинская) морена с валунами новоземельских пород. Это позволяет думать, что древнечетвертичное оледенение все же проявлялось на окраинах Западно-Сибирской низменности, но далеко внутрь низменности вероятно не заходило.

Отложения максимального оледенения

В Западной Сибири раннечетвертичные слои перекрыты толщей валунных суглинков и песков, отложившихся во время максимального оледенения. Это оледенение, по всем данным, одновременно днепровскому оледенению Русской равнины и должно относиться к среднечетвертичной эпохе.

На Гыданском полуострове ледниковые образования максимального оледенения пользуются очень ограниченным распространением, слагая с поверхности лишь наиболее значительные возвышенности с абсолютными отметками до 200 м (рис. 27). Таковы холмистые гряды, протягивающиеся по водоразделам Мессо и Таза (Ольховый хребет) Мессо и рек системы Енисея, Танамы и Соленой и по водоразделу Гыданской и Тазовской губ. Сюда же относится изолированная возвышенноcть Сигирте-надо на правобережье Танамы, сложенная в основании верхнемеловыми породами, а сверху валунными песками. О составе валунов в ледниковых образованиях мы знаем еще мало, но во всяком случае, преобладающими среди них являются траппы. На Сигирте-надо наряду с траппами много таймырских гранитоидов, что свидетельствует о надвигании сюда ледника с Северного Таймыра. Развитые на возвышенностях холмистые ландшафты в значительной степени обязаны своим возникновением позднейшему расчленению эрозией высоких плато, вследствие чего рассматривать водораздельные возвышенности как цепи конечных морен серьезных оснований нет. Вместе с тем кое-где на возвышенностях, по-видимому, сохранились и первичные холмисто-моренные ландшафты с замкнутыми котловинами и беспорядочно расположенными холмами и грядами.

Вне пределов водораздельных возвышенностей ледниковые отложения исчезают, либо залегая под уровнем рек, либо будучи полностью размыты. Иногда в основании береговых обрывов наблюдаются выходы ледниковых отложений. На междуречье Большой и Малой Хеты в скважинах морена и валунно-галечниковые продукты ее перемыва обнаружены на отметках 50-90 м ниже уровня рек. Таким образом, приходится констатировать большое колебание высот залегания отложений максимального оледенения (порядка 250 м), что может указывать на значительную расчлененность рельефа перед началом оледенения, но может объясняться и последующими вертикальными перемещениями отдельных участков.

В бассейне Таза и на левых притоках Енисея, к югу примерно от 67-й параллели, моренные образования этого оледенения приобретают более широкое распространение. Выходы морены имеются на берегах Таза, Турухана, Елогуя, возможно на Дубчесе. На Сыме сохраняются только флювиогляциальные пески и галечники. Затем морена присутствует, по-видимому, на водоразделе Таза и Ваха, на берегах Ваха, а также в верховьях Тыма. Далее на запад южная граница распространения ледниковых отложений отбивается напорными моренами на Большом Югане, моренными образованиями Салыма, устья Иртыша, моренами Пельтып на левобережье Конды и, наконец, валунными глинами на Пелыме.

Севернее этой границы моренные отложения сохранились лишь местами. Так, холмистые моренные ландшафты отмечены на водоразделе Агана и Пура, на водоразделе Ныды и Надыма с Пуром, в верховьях Надыма, предположительно в истоках Надыма, Казыма, Торым-яуна и Пима. Морена выходит в отдельных обнажениях по Казыму, Надыму, по правому берегу Оби ниже устья Иртыша. Чаще встречаются ледниковые отложения на левобережье Оби, в бассейне Северной Сосвы и на водоразделе Сосвы и Конды. На Ямале валунные суглинки вскрыты скважинами на глубине 40-120 м ниже уровня моря и, возможно, местами появляются на поверхность из-под позднейших морских осадков. На Тазовском полуострове и на равнинах, дренируемых Надымом и Пуром, морена пока вовсе не обнаружена.

Судя по составу принесенных ледником валунов, льды максимального оледенения, двигавшиеся из-за Енисея, в основном со Средне-Сибирского плоскогорья, распространялись до меридиана р. Пур, а на юге даже и западнее - до Сургута, Торым-яуна и Большого Югана. Таймырские ледники, вероятно, занимали лишь северные окраины низменности. Уральская морена с валунами гнейсов и змеевиков зарегистрирована в устье Иртыша, в низовьях Оби, на Назыме и Казыме. Весьма интересен своеобразный состав валунов в морене верховьев Надыма: здесь наряду с сибирскими траппами присутствуют валуны гранитоидов и метаморфических сланцев.

М.М. Фрадкин (1946) связывает эту морену с таймырским центром оледенения, что требует еще проверки, так как состав валунов на Тазовском полуострове и в западной части Гыданского полуострова пока не изучен.

По П.С. Воронову (1951) ледник максимального оледенения надвинулся на Пай-хой с северо-востока. Возможно, в среднечетвертичную эпоху на Ямале сохранялись еще возвышенности - северо-восточное продолжение Урала, явившееся одним из центров западно-сибирского оледенения. Льды отсюда могли продвинуться и в бассейн Надыма.

Распределение выходов морены убедительно показывает, что ледники, двигавшиеся с запада и с востока, в Западно-Сибирской низменности целиком или почти целиком смыкались. Сток речных вод на север в это время был сильно затруднен, но едва ли прекращался полностью. Что же касается предположения В.Г. Васильева (1946) и В.В. Лаврова (1948) о том, что и до максимального оледенения сток из северной части низменности направлялся на юг, то оно основательно лишь для территорий к югу от 58-й параллели, так как бурение показало, что долины Енисея у Усть-Енисейского порта и Оби у мыса Каменного и Салехарда существовали до максимального оледенения.

Можно думать, что реки при максимуме оледенения хотя бы частично подо льдом прорывались к северу. Иначе вся масса талых ледниковых вод вместе с водами бассейнов Иртыша, Оби и Енисея должна была устремляться на юг - в сторону Аральского моря. В пользу этого говорят, как будто, исследования В.В. Лаврова (1948) в пределах Северо-Тургайской равнины. Однако приток массы талых ледниковых вод должен был бы сказаться на режиме Арало-Каспийского бассейна, чего в действительности нет. Скорее всего, воды Обского бассейна стекали на север через районы Торым-яуна и Пура, благодаря чему вдоль названных рек выработались обширные низины, лишенные моренного покрова. Енисей должен был сместиться к западу и через бассейн Таза мог пробиться также в район Пура. Возможно, что развитые в бассейне Пура слоистые песчано-глинистые осадки с отдельными включениями гальки и валунов именно и отвечают в своих нижних горизонтах максимальному оледенению. Далее на север сток вод мог идти вдоль современных Тазовской и Обской губ и разделяющего их Тазовского полуострова.

Затрудненность стока к северу обусловила создание перед краем ледника крупных озер, на дне которых шло накопление флювиогляциальных осадков, а также позволила талым ледниковым водам, разносившим валуны и остатки приледниковой растительности, распространиться далеко на юг (в бассейне Иртыша флювиогляциальные потоки не заходили все же южнее 58-й параллели). В то же время воды с юга часто проникали в приледниковые бассейны, принося с собой обломки древесины и кости животных, попадавшие, таким образом, в заведомо флювиогляциальные осадки.

В связи с этим весьма интересно отметить, что валуны траппов не распространяются к югу от границы оледенения. На реках Сыме, Тыме, Васюгане и Кенге среди гальки и валунов есть граниты, но совершенно нет траппов, хотя непосредственно севернее - на левобережье Енисея, на Вахе, у Сургута, в бассейне Югана - морены изобилуют трапповыми валунами. Объяснение этому следует также искать в том, что сток вод происходил с юга и востока - с Енисейского кряжа и из верховьев Енисея и Оби - на север. Эти воды, принося с собой и гранитные гальки, препятствовали распространению на юг от края льда ледниковых потоков. Догадка же Н.А. Нагинского (1946) об уральском происхождении гранитов и, как следствие этого, о продвижении уральского ледника в пределы низменности после того, как растаял сибирский ледниковый покров, - представляется несостоятельной.

Вблизи южной границы оледенения стадии наступания ледникового покрова отвечает, как уже указывалось, свита диагональнослоистых песков. К этому же отрезку времени относится накопление осадков с арктической (тундровой) флорой, заходившей даже на юг от 60-й параллели. Северные элементы смешивались здесь с сохранившимися, несмотря на суровый климат, отдельными представителями теплолюбивых растений, чем и объясняется смешанный характер растительности. Максимум оледенения ознаменовался в приледниковой зоне формированием валунно-галечного горизонта, отступание же льдов вызвало накопление озерно-речных осадков, содержащих наряду с преобладающей флорой умеренного типа также остатки тундровых растений. В южной части области сплошного оледенения морена, по мере отступания ледникового края, либо перемывалась талыми ледниковыми водами, либо была перекрыта флювиогляциальными песками.

Стадии отступания максимального оледенения почти еще не изучены. Среднесибирский ледник, отступив с Оби, задержался, по-видимому, на водоразделе Агана и Пура, Ваха и Таза. Край уральского ледника в это время мог находиться на водоразделах Надыма и Пура, Казыма и Пима, Конды и Малой Сосвы. Следующая стадия отступания уральских льдов отмечена конечными моренами на Северной Сосве и между Северной Сосвой и Вогулкой (около Березова). Для среднесибирского ледника выделить аналогичную стадию пока затруднительно.

Предполагать, что каждое из стационарных положений ледникового края отвечает самостоятельному оледенению, нет никаких оснований. Нигде в Западной Сибири за пределами развития последнего (зырянского) оледенения бесспорно межледниковые отложения, которые залегали бы между двумя горизонтами морен, не констатированы.

Факты расщепления морен на несколько пластов, разделенных флювиогляциальными песками, наблюдавшиеся, например, на Оби, говорят лишь о местных колебаниях ледникового края. Что же касается различия в составе валунов в Самарове и на Надыме, то и оно свидетельством в пользу неоднократности оледенений служить не может. Оба пункта настолько удалены друг от друга, что ледниковые потоки, достигавшие их, бесспорно шли из разных мест.

Уже на первой стадии отступания максимального оледенения талым водам открылся доступ к северу через освободившийся от льдов район Торым-яуна, Агана и Пура. Водоемы, существовавшие перед ледниковым краем при максимуме оледенения, исчезли. Зона накопления озерно-ледниковых осадков сместилась в бассейн Пура, где началось формирование четвертой террасы, распространяющейся почти на весь Пуровский район. Дальнейшее сокращение ледникового покрова позволило водным потокам захватить также бассейны Надыма, Таза, правобережье Оби. Огромные массы воды, устремившиеся с юга, ввиду отсутствия глубоких речных долин размыли ледниковые отложения на большой площади. Этот процесс в межледниковое время - в период трансгрессии на севере и перехода рек от глубинной эрозии к боковой - получил новый импульс, благодаря чему непосредственные следы древнего оледенения так редко можно видеть внутри Западно-Сибирской низменности.

Мессовские, санчуговские и казанцевские отложения

После максимального оледенения в северной части Западно-Сибирской низменности происходило отложение континентальных (мессовский горизонт) и морских (санчуговский и казанцевский горизонты) осадков.

К мессовскому горизонту на Гыданском полуострове относятся аллювиальные косослоистые пески с растительными остатками и торфянистыми прослоями, обнажающиеся по р. Мессо и отделенные от вышележащих слоев санчуговского горизонта стратиграфическим, а в одном разрезе и резким угловым несогласием. Аналогом этих песков на притоках Енисея служат пески тоже с торфянистыми пропластками и прослоями галечников, мощностью до 60 м, лежащие в скважинах над валунно-галечниковым горизонтом на отметках от 20 до 90 м ниже уровня моря. В районе Обской губы пески мессовского горизонта мощностью до 20 м развиты на отметках от +40 до -112 м. Очевидно, пески отложены реками, появившимися на севере Западной Сибири после максимального оледенения в условиях постепенного повышения базиса эрозии.

В ледниковое время уже в силу эвстатических факторов уровень моря должен был значительно понизиться. По мере таяния ледника, казалось бы, положение береговой линии должно было приближаться к современному. Однако переуглубленные долины Енисея и Оби, прослеживаемые на дне Карского моря по крайней мере до 100-метровой изобаты, показывают, что высокое положение суши сохранилось и после оледенения, в результате чего в пониженных частях шло накопление осадков мессовского горизонта. После образования мессовского горизонта происходила трансгрессия, но перед началом трансгрессии проявлялось еще раз временное поднятие суши, вызвавшее врезание рек в толщу аллювия. Этим и объясняется то, что подошва морских глин, покрывающих аллювиальные пески в пределах древних долин Енисея и Оби, спускается ниже своего положения на окружающих участках (на 70-90 м ниже уровня моря).

Санчуговский горизонт, отложившийся во время трансгрессии, в нижней части представлен почти исключительно глинами и суглинками, содержащими, как правило, гальку и валуны, иногда в настолько больших количествах, что породы могут быть приняты за морену. В то же время в глинах присутствует довольно богатая фауна (табл. 5), которая носит сравнительно глубоководный, а вместе с тем и арктический характер (Portlandia lenticula Möll., Arca glacialis Gray, Astarte crenata Gray, Neaera arctica M. Sars).

В верхнем течении р. Большой Хеты, вблизи южной границы распространения морских отложений, глубоководные формы моллюсков исчезают, сменяясь видами, свойственными опресненным водоемам (Portlandia arctica Gray v. siliqua Reeve). Западнее, в бассейне Мессо, фауна встречается редко, лишена глубоководных форм, но зато заключает виды, указывающие на лучшие, чем в современном Карском море, температурные условия (Balanus balanoides L.).

Мощность санчуговского горизонта доходит до 88 м. Его выходы по р. Таз прослеживаются на юг южнее 66-й параллели (до 65°30-50'с. ш.); по Большой Хете и по Енисею санчуговские породы доходят до 67°20' с.ш. и, вполне возможно, развиты далее на юг, будучи скрыты под позднейшими отложениями. Таким образом, южная граница распространения санчуговского моря остается еще неясной; на Гыданском полуострове, где морские отложения поднимаются до отметки почти 100 м над уровнем моря, морем не покрывались лишь наиболее высокие возвышенности, сложенные более древними ледниковыми образованиями. Эти возвышенности поднимались над водой в виде отдельных островов и полуостровов.

Максимальное погружение в cанчуговское время имело место в бассейне Енисея (глубины моря до 100 и более метров, отметки уровня порядка 120-150 м), к западу от Енисея опускание суши было менее значительным (глубины меньше 50 м, отметки уровня 50-100 м), что сказалось на обеднении фауны и на изменении ее характера. Одновременно здесь появляются теплолюбивые формы животных, как, например, Balanus balanoides L. - типичный обитатель литорали, не живущий в современном Карском море. Это говорит о расширившейся связи района Обской и Тазовской губ с Баренцевым морем (вероятно, в результате затопления Ямала), тогда как оставшиеся над водой водораздельные возвышенности Гыданского полуострова препятствовали проникновению теплых течений в низовья Енисея.

Обилие валунно-галечникового материала в санчуговских слоях скорее всего объясняется интенсивным размывом моренных образований по берегам моря и по склонам речных долин, начавших расширяться в связи с подпруживанием рек. Улучшение климата могло только содействовать этим процессам в силу усиления тепловой эрозии морен, заключавших, вероятно, многочисленные включения льда. Связывать валуны с деятельностью айсбергов и, следовательно, с развитием ледников на берегах санчуговского моря (судя по наличию трапповых валунов - на Средне-Сибирском плоскогорье и на Бырранга) трудно, так как валуны рассеяны в морской толще сравнительно равномерно и обогащение ими, по мере приближения к названным участкам, не наблюдается. Все же воды санчуговского моря были холодными, а само море большую часть года было покрыто льдом. Об этом свидетельствует глинистый состав осадков даже в прибрежной, очевидно мелководной зоне, где, если море часто освобождалось ото льда, обязательно сказалось бы волнение, глинистый материал был бы смыт и осадки приобрели бы песчаный характер.

В бассейне Енисея санчуговские глины перекрываются осадками казанцевското горизонта, преимущественно песчаными и также содержащими морскую фауну, но, в отличие от санчуговской, теплолюбивую. В частности, здесь присутствуют Cyprina islandica L. и Zirphaea crispata L. - бореальные моллюски, не заходящие сейчас восточнее Кольского полуострова и Норвегии. Возможно, что к казанцевскому горизонту относятся и находки Cardium edule L. в верховьях р. Яры. К югу от Усть-Енисейского порта казанцевские пески, прослеживающиеся по Большой Хете южнее 68-й параллели, отделены от санчуговских глин и суглинков явственным перерывом и имеют в основании горизонт галечников, иногда прослои торфа, древесные остатки, кости мамонта. В районе Усть-Енисейского порта и севернее оба горизонта соединены между собой постепенными переходами. Времени перерыва тут отвечают, по-видимому, верхи санчуговских суглинков, заключающие мелководную и даже с признаками опреснения фауну (колонии Portlandia arctica Gray v. siliqua Reeve). Мощность казанцевских песков, нередко содержащих прослои супесей, суглинков, а также много растительных остатков и торфянистые пропластки, доходит до 39 м. Местами, например, в низовьях Большой Хеты, они вовсе выпадают из разреза, что объясняется, вероятно, позднейшим размывом. Вблизи линии древнего берега, в частности в верховьях Яры и Пелятки, фауна в казанцевских песках приобретает солоноватоводный характер  (преимущественно Macoma baltica L.).

В верхнем течении Соленой и в бассейне Месео морские осадки казанцевского горизонта сменяются континентальными косослоистыми песками и суглинками мощностью 5-30 м с прослоями галечников и супесей, с пропластками торфа. Это, по-видимому, аллювиальные образования, залегающие на размытой поверхности санчуговских суглинков и приуроченные исключительно к депрессиям их рельефа. На побережье Гыданской губы казанцевские морские отложения с Cyprina islandica L. также присутствуют, не распространяясь, однако, на водоразделы к югу от губы.

В общем в казанцевекое время море, имея незначительные глубины (20-50 м) и уровень ниже санчуговского, но выше, чем в период послесанчуговской регрессии (отметки порядка 50-100 м), образовывало глубоко вдающийся залив в бассейне Енисея (по крайней мере до 67°20' с.ш.). Одновременно оно заливало северные окраины Гыданского полуострова, тогда как центральные и юго-западные части полуострова возвышались над уровнем воды, представляя преимущественно низкие террасы, сложенные санчуговскими суглинками и прорезанные многочисленными реками и ручьями. Тот факт, что в казанцевское время большие площади на Гыданском полуострове были выведены из-под уровня моря и подвергались размыву, сказался и на минералогическом составе осадков, обогащенных продуктами разрушения местных мезозойских пород - зернами эпидота, граната, амфиболов, рудных минералов.

Теплолюбивый характер казанцевской фауны свидетельствует о высоких (положительных) температурах воды в море и, следовательно, о проникновении сюда теплых атлантических течений, что было возможно лишь при условии затопления значительной части Новой Земли, Вайгача и Пай-хоя. Песчаный состав осадков казанцевского горизонта говорит об отсутствии в море ледяного покрова, благодаря чему могли развиваться волнения, достигавшие дна и вымывавшие глинистый материал. Пыльцевые анализы казанцевских пород (табл. 4) указывают и на сравнительно мягкий климат, господствовавший на прилегающих участках материка, где росли леса, богатые кедром.

В низовьях Пура морские суглинки и глины санчуговского горизонта доходят до 67-й параллели, распространяясь на восток вплоть до Таза, а на западе быстро сменяясь аллювиальными песками на левых притоках Пура. Эти же глины лежат в основании разрезов Тазовского полуострова, будучи здесь перекрыты песками с растительными остатками и с Cyprina (казанцевский горизонт). На берегах Обской губы глины, по всем данным морские, распространены до устья Оби и, вероятно, относятся к санчуговскому горизонту. Наличие у сел. Хе и Шуга над глинами песков с древесными остатками и раковинами двустворок и находка конкреции с Cyprina islandica L. вблизи устья р. Ныды указывают на развитие казанцевского горизонта. На Южном Ямале глины санчуговского горизонта лишены фауны, но их морское происхождение вряд ли можно оспаривать. Отсутствие же фауны скорее всего объясняется притоком опресненных обских вод.

На Оби морские межледниковые отложения надежно пока не выделены. Представляется, однако, далеко не ясным генезис «морены», описываемой Н.Е. Диком (рукопись, 1941) по правому берегу Оби между Березовым и Салехардом. Это - глина с редкими валунами, часто слоистая, которая вполне может оказаться отложением опресненного залива, вероятно существовавшего и тогда в устье Оби. В.Г. Васильев (1946) допускает морское происхождение покрывающих морену глин между Салехардом и с. Мужи, одновременно связывая их с 20-метровой террасой, более молодой, чем второе оледенение низовьев Оби. Если предположить, что глины относятся к санчуговскому горизонту, то покрывающие их пески и суглинки вполне могут быть аллювиальными фациями казанцевского горизонта. Морскими межледниковыми могут быть глины с обломками раковин, обнаруженные в скважине в с. Мужи. Таким образом, и в бассейне Оби санчуговское море заходило южнее 66-ой параллели. Структурные глины в основании береговых обнажений прослежены и в нижнем и среднем течении Полуя и между Полуем и Надымом.

К югу от области распространения морской трансгрессии располагалась зона накопления озерно-речных осадков. Эти осадки образовались в результате повышения базиса эрозии в санчуговское время и были отложены подпруженными реками в широких долинах. Для района левых притоков Енисея и бассейна Таза из-за ограниченности фактического материала приходится констатировать лишь повсеместное развитие водных осадков - суглинков и песков, перекрывающих или замещающих морену. Расчленить эти отложения пока невозможно, но надо полагать, что основная масса их одновременна морской трансгрессии на севере. Весьма интересно, что суглинки, слагающие водораздельные плато в районе Турухана, Елогуя и верховьев Таза, заключают исключительно морские диатомовые водоросли и лишь в верхних горизонтах их появляются пресноводные формы диатомей. Скорее всего, это объясняется переотложением морских диатомей из морены, так как трудно допустить проникновение моря в названные районы после максимального оледенения.

В бассейне Пура обширные пространства заняты озерными и речными суглинками и песками, нижние горизонты которых возможно отвечают еще максимальному оледенению, верхние же, судя по пыльце, отложились при климате, близком современному, и содержат остатки примитивной формы Elephas primigenius Blum, (переходной от Elephas trogontherii). Обилие и здесь морских диатомей тоже, вероятно, связано с переотложением их из морены.

Водные осадки перекрыты торфяниками, отвечающими казанцевской трансгрессии на севере. Это подтверждается перекрытием в низовьях Пура морских (санчуговских) глин торфяниками и торфяно-глинистыми породами, аналогичными по пыльцевому спектру погребенным торфяникам выше по Пуру. Существенно отметить полное отсутствие в пыльце форм, чуждых современной флоре Пура. Следовательно, климат тогда сравнительно мало отличался от современного. Такие же условия, как в бассейне Пура, господствовали на равнинах, прилегающих к Надыму и Полую. Здесь также отлагались озерно-речные суглинки и пески.

На Оби мы вправе сопоставлять с трансгрессией озерно-речные суглинки и пески, перекрывающие на водоразделах ледниковые отложения и нередко относимые к флювиогляциальным и озерно-ледниковым образованиям. Изучение П.А. Никитиным растительных остатков, содержащихся в верхних горизонтах разреза плато, показало, что климат во время их формирования был умеренный, близкий современному. Встречающиеся в надморенных отложениях кости животных - мамонта, носорога, первобытного быка - принадлежат к так называемой мамонтовой (новочетвертичной) фауне. На левых притоках Оби - реках Малый Ханмей, Войкар и Сыня - межледниковые континентальные отложения залегают между двумя моренами.

Зырянские отложения

К зырянскому горизонту относятся отложения, отвечающие по времени новочетвертичному оледенению, следовавшему за казанцевской трансгрессией и захватившему возвышенности, прилегающие к Западно-Сибирской низменности. Эти отложения представлены ледниковыми и континентальными образованиями.

В восточной части Гыданского полуострова к этому горизонту принадлежит толща песков с прослоями галечников и супесей мощностью до 40-50 м, лишенная органических остатков и залегающая на казанцевских песках. Эти породы поднимаются до абсолютных отметок 180 м. К югу от Усть-Енисейского порта зырянские пески, частью сменяются по простиранию валунными суглинками, частью перекрыты ими, причем последние слагают хорошо выраженную моренную гряду. Валунные суглинки, лежащие над морскими и аллювиальными межледниковыми слоями, присутствуют на левобережье Енисея и в районах Потапова, Плахина, Игарки. Западнее и севернее области сплошного развития типичных валунных суглинков в верхних горизонтах зырянской толщи часто встречаются линзы и прослои суглинков, иногда содержащих гальку и мелкие валуны. По своему составу валуны в зырянских отложениях отличаются от более древних четвертичных пород большим однообразием. Здесь преобладают траппы, что свидетельствует об ограниченной области питания приносивших валуны зырянских ледников (очевидно, северо-западная часть Средне-Сибирского плоскогорья).

По данным последних лет (В.Н. Соколов, С.А. Стрелков, С.Л. Троицкий, Ю.Н. Кулаков) спускавшиеся со Средне-Сибирского плоскогорья льды зырянского оледенения распространялись достаточно далеко на запад от Енисея - до водоразделов Яры и Танамы, Танамы и Мессо, Мессо и Соленой, Мессо и Большой Хеты. На указанных водоразделах наблюдаются грядовые формы, отмечающие положение ледникового края, но сложенные всегда песками. Преобладание песков среди отложений зырянского оледенения в свое время привело В.Н. Сакса (1951) к выводу о формировании зырянских песков в условиях морского бассейна, в который спускался ледник. Однако отсутствие нормальных морских осадков, даже вдали от предполагаемого края ледника, наряду с расширением площади оледенения заставляет сейчас считать более вероятным накопление зырянских песков в субаэральных условиях, быть может частично в небольших водоемах у края ледника. Дополнительное питание этим водоемам доставлял Енисей, течение которого отклонялось ледником к западу. Песчаный состав зырянских пород может объясняться тем, что ледник двигался по казанцевским песчаным отложениям и перерабатывал их. Типичные зырянские морены появляются там, где ледник задерживался во время отступания - вдоль левобережья Енисея, начиная от Точина и выше по течению. К югу от Гыданского полуострова край зырянского ледника проходил по водоразделу Таза и Большой Хеты, у озер Советского и Маковского. Здесь уже более широко чем на севере распространены моренные суглинки.

Спускавшийся с Таймыра зырянский ледник также достигал Гыданского полуострова. По наблюдениям С.Л. Троицкого его конечные морены протягиваются параллельно западному берегу Енисейского залива по водоразделу с бассейнами рек, текущих к Каменной и Гыданской губам.

В западной части Гыданского полуострова - в бассейне Мессо - над казанцевскими и санчуговскими отложениями лежат суглинки, иногда с торфянистыми пропластками, в верхних горизонтах лессовидные. Они образуют покров на отметках до 80 м и лишь у подножья высоких водораздельных возвышенностей, сложенных моренами максимального оледенения, сменяются песками, содержащими гальку и единичные валуны и поднимающимися до 100-120 м над уровнем моря. Нет сомнения, что суглинки отвечают зырянскому горизонту низовьев Енисея и формировались в условиях озерно-аллювиальных равнин. Очевидно, в зырянский век над уровнем поверхностей аккумуляции возвышались лишь немногие возвышенности Гыданского полуострова.

Подобная же картина имела место, по-видимому, и в более южных районах, где, однако, далеко не всегда можно отделить озерно-речные отложения зырянского века от аналогичных осадков предшествующего межледникового века. На Пуре в его низовьях морские санчуговские слои и покрывающие их казанцевские торфяники перекрыты суглинками с пыльцой тундрового облика. Выше по Пуру над озерно-речными межледниковыми суглинками и песками лежат сначала торфяники (казанцевский горизонт), а затем со стратиграфическим, а местами даже с угловым несогласием налегают озерно-речные суглинки и пески с пыльцой лесотундрового типа. Эти породы составляют верхний горизонт разреза водораздельных равнин, занимающих большую часть бассейна Пура и их, вероятнее всего, следует параллелизовать с зырянским горизонтом Гыданского полуострова. В тех случаях, когда кровля межледниковой толщи поднимается на большие отметки, зырянские озерно-речные слои сменяются элювиально-делювиальными  лессовидными суглинками.

На Тазовском полуострове свита песков, перекрывающая морские межледниковые отложения, скорее всего, является зырянскими аллювиальными и флювио-гляциальными образованиями. Тот же возраст имеют пески, широко развитые на Ямале на отметках 40-60 м. В песках, наиболее вероятно флювиогляциального происхождения, встречаются прослои галечников, включения валунов. К западу пески сменяются мореной ледника, спускавшегося с Урала. На р. Щучьей слоистые супеси, пески и галечники перекрыты мореной. Покров валунных суглинков и холмистые моренные ландшафты прослеживаются всюду в предгорьях Полярного Урала, доходя, по-видимому, до долины Оби, а у Салехарда переходят и на ее правобережье (до Толстого Носа). Исследования последних лет (Ю.Н. Кулаков, геологи Аэрогеологии) позволяют считать вероятным распространение льдов зырянского оледенения до р. Юрибей и главного водораздела на Ямале и до среднего течения Полуя и Куновата в низовьях Оби. Южная граница оледенения к западу от Оби еще неясна. Судя по конечным моренам между реками Войкар и Сыня и на Ляпине, она может располагаться непосредственно к югу от Сыни. Не исключена возможность, что ледники распространялись и до Северной Сосвы.

Внутри низменности на реках системы Оби к зырянскому веку относится формирование высоких надпойменных террас, нередко обладающих эрозионным характером (террасы высотой 18-35 м). На водораздельных пространствах шло отложение лессовидных суглинков, в основной своей массе имеющих элювиально-делювиальное происхождение.

Каргинские и сартанские отложения

Более молодыми, чем зырянские, являются, во-первых, морские и речные отложения каргинского горизонта, слагающие надпойменные террасы рек и обычно прислоненные к более древним образованиям, и, во-вторых, отложения, отвечающие по времени последнему похолоданию, так называемые сартанские.

На Гыданском полуострове в долинах рек и на морском побережье к водоразделам прислонена терраса: на Енисее севернее Усть-Енисейского порта и на берегах Гыданской губы морская, внутри полуострова - аллювиальная. Эта терраса сложена каргинскими образованиями. Высота морской террасы на Енисее 25-30 м.

Подошва каргинских террасовых отложений в скважинах уходит на 25-40 м ниже уровня Енисея, что говорит о глубоком размыве, предшествовавшем формированию каргинской террасы. Надо полагать, что уровень моря в устье Енисея перед каргинской трансгрессией опускался примерно на 30 м ниже своего современного положения. На левых притоках Енисея каргинской террасе, вероятно, отвечает надпойменная терраса 10-25 м высотой, сложенная аллювиальными песками и сохранившаяся на отдельных участках.

Широким распространением пользуется морская каргинская терраса в северной части Гыданского полуострова. По И.Я. Ермилову (1935), в районе Гыданской губы осадки второй трансгрессии не поднимаются выше 17 м над уровнем моря. В районе Тазовской губы морские каргинские осадки отсутствуют. По берегам губы, а также по Мессо и Тазу развита аллювиальная каргинская терраса высотой до 30-35 м в низовьях Таза и 15-25 м на Мессо и ее притоках. Сложена она преимущественно песками с подчиненными прослоями супесей, суглинков и торфа. Вблизи Тазовской губы в верхних горизонтах разреза террасы появляются суглинки до 7 м мощностью.

В среднем течении Мессо, а также на впадающих в нее реках в цоколе каргинской террасы сохранились от размыва санчуговские морские суглинки и глины, что свидетельствует о незначительности в районе Тазовской губы врезания, предшествовавшего накоплению каргинских осадков. Уровень моря тогда был лишь немногим ниже современного, тогда как в период формирования каргинской террасы, судя по ее высоте, базис эрозии располагался все же на 15-20 м выше, чем сейчас. Существенно отметить присутствие на поверхности каргинской террасы лессовидных суглинков, что указывает на продолжавшиеся после ее образования процессы облессования.

На водораздельных пространствах Гыданского полуострова в каргинский век шло накопление мощных торфяников, заключающих стволы деревьев и древесную пыльцу. Торфообразование продолжалось также в начале периода поднятия, последовавшего за каргинской трансгрессией, вследствие чего торфяники встречаются и на каргинских террасах. Регрессия каргинского моря совпала с продвижением лесной растительности к северу (при максимуме каргинской трансгрессии северная граница леса, возможно, лимитировалась влажностью климата и, следовательно, понижением летних температур в прибрежной зоне). Моложе каргинской трансгрессии торфяник на Юрибее, описанный А.И. Зубковым (1931) и лежащий всего на 15-20 м выше уровня моря. Здесь в торфе найдены остатки Betula alba и Equisetum limosum, северная граница распространения которых сейчас проходит на 300 км южнее. На побережье Гыданской губы отступание каргинского моря отмечено террасами высотой 3,6 и 13 м.

В бассейне Пура каргинской трансгрессии отвечает третья терраса высотой 15-25 м, в цоколе которой часто выходят более древние породы, перекрытые аллювием, преимущественно песками. Эта же терраса, по данным И.П. Лугинца (рукопись, 1944), прослеживается далеко вверх по Тазу, где в основании ее иногда появляются моренные суглинки. На Тазовском полуострове большие пространства находятся на уровне каргинской террасы Гыданского полуострова. Однако строение террасы здесь пока неясно. Можно предполагать, что в северной части полуострова она сложена уже морскими осадками. Чрезвычайно широко распространены послеледниковые морские террасы высотой до 30-35 м вдоль берегов Ямала, в частности целиком занимая северную часть полуострова. Как и в более древних, предположительно морских, осадках Ямала, в послеледниковых, преимущественно песчаных, отложениях совершенно нет фауны. Только вблизи современной линии берега попадаются кости и трупы китов, по-видимому, очень недавнего происхождения. Исчерпывающе объяснить причины отсутствия морских раковин на Ямале пока очень трудно. Можно лишь думать, что основная причина заключается в мелководности моря и опреснении его прибрежных участков.

Многочисленные реликтовые торфяники, описанные на Ямале, между низовьями Оби и Байдарацкой губой и на Тазовском полуострове, большей частью расположены на водоразделах и могут быть связаны во времени с каргинскои трансгрессией моря. Однако на Ямале мы находим мощные торфяники и на поверхности молодых террас, следовательно, образовавшиеся уже после трансгрессии. Как и на водоразделах, здесь также присутствуют остатки древесины, свидетельствующие о том, что максимальное продвижение леса к северу следовало за трансгрессией моря. При этом пыльцевые спектры водораздельных торфяников позволяют, по Б.А. Тихомирову (1941), наметить две фазы продвижения лесов к северу, тогда как торфяники на террасах отмечают, по-видимому, только одну - последнюю - фазу наступания лесов. Во внутренних частях Ямала морским террасам его побережья отвечают речные надпойменные террасы.

Эти же террасы прослеживаются на реках системы Оби. В нижнем течении Оби терраса высотой 15-20 м, сложенная суглинками и песками, по всем данным, отвечает каргинскои трансгрессии моря на берегах Обской губы. К югу эта терраса, уменьшаясь в высоте до 7-12 м, продолжается далеко вверх как по самой Оби, так и по всем ее притокам. Именно с данной террасой связано большинство находок мамонтовой фауны. 7-12-метровая терраса занимает большие площади в бассейне Оби, в частности распространена в депрессиях в районе Северной Сосвы. В верховьях последней 7-12-метровая терраса заходит в зону развития зырянского оледенения (Ляпинский край).

После каргинского века в сартанское время происходила регрессия моря и врезание рек. На Енисее врезание, как показали скважины, достигло 44-57 м ниже уровня реки (подошва аллювия на пойменной террасе опускается на 15-20 м ниже, чем на каргинскои). Есть основания думать, что наиболее низкое положение базиса эрозии совпало с ухудшением климата, что вызвало отступание лесов к югу и накопление в верхних горизонтах каргинской террасы Енисея почвенных льдов. Льды эти представляют, по-видимому, эпигенетические образования, связанные с замерзанием грунтовых вод, и залегают обычно непосредственно под современным деятельным слоем в виде изолированных линз. К западу от Енисея на других реках Гыданского полуострова присутствие почвенных льдов в сколько-нибудь значительных количествах пока не отмечено, хотя и на Гыданском полуострове и на Ямале отдельные ледяные линзы до 10 м мощностью все же попадаются.

О размере послекаргинского врезания нет данных, но несомненно, что оно заходило ниже современного уровня рек, так как более молодые террасы носят исключительно аккумулятивный характер. Затопленные русла рек Оби, Таза и Енисея указывают на существование в прошлом момента, когда устья названных рек были смещены далеко к северу. Затопленное русло Енисея прерывается на глубине около 50 м, а затопленное русло Оби на глубинах порядка 30 м.

Можно предполагать, что послекаргинское врезание рек и сопутствующее ему ухудшение климата были одновременны оживлению ледниковой деятельности в соседних горных районах, в частности на Урале (сартанское оледенение). Это дает право условно считать время послекаргинского врезания принадлежащим еще к новочетвертичной эпохе, а собственно послеледниковую эпоху, в общепринятом понимании, начинать с момента опускания Западно-Сибирской низменности, сменившего врезание.

Современные отложения

В долинах большинства рек Гыданского полуострова к каргинской террасе прислонена нижняя надпойменная терраса. На Енисее она имеет высоту 9-12 м, сложена песками, супесями и наносным торфом. На притоках Енисея нижняя надпойменная терраса часто не выделяется, скорее всего потому, что с трудом отличается от поймы по высоте и строению.

В районе Гыданской губы нижняя надпойменная терраса возвышается на 6 м над уровнем рек. В бассейне Мессо, а также в низовьях Таза, Пура и по берегам Тазовской губы эта терраса развита довольно широко, имеет высоту 6-12 м, сложена песками и супесями с прослоями торфа. Очевидно, образование нижней надпойменной террасы было обусловлено новым повышением уровня моря, которое привело к затоплению устьев Оби, Таза и Енисея, а также района Гыданской губы. На Ямале нижней надпойменной террасе, по-видимому, синхроничны нижние морские террасы высотой 5-8 м. Эти террасы занимают и большинство прилегающих к Западно-Сибирской низменности островов. В бассейне Оби нижняя надпойменная терраса высотой от 6 до 12 м, сложенная почти исключительно песками, выделена далеко не везде. На Вахе эта терраса имеет эрозионный характер.

Переход от формирования нижней надпойменной террасы к формированию поймы, по-видимому, произошел совсем недавно. Несмотря на это, общее преобладание процессов боковой эрозии в низменности повело к выработке уже достаточно широких заливных долин, изобилующих островами и протоками. Весьма интересно, что на Пуре и в низовьях Оби среди песчано-глинистых осадков пойм обнаружены погребенные пласты торфа, располагающиеся на уровне, близком к современному меженному уровню рек. Это говорит о том, что имевшая место после накопления осадков нижней надпойменной террасы общая тенденция к поднятию в северо-западной части низменности временно сменялась обратными движениями. В результате сформировавшиеся на поверхности поймы торфяники были погребены, а поднимавшиеся затопленные устья Оби и Таза вновь углубились. На Гыданском полуострове - на р. Мессо и на реках системы Енисея - признаков погружения в период формирования поймы нет. Пойменные террасы здесь обладают большей высотой (до 6-8 м) и образовались, надо думать, в условиях непрерывного поднятия страны.

Тектоника

Приведенные выше данные по стратиграфии уже сами по себе указывают на подвижность Западно-Сибирской низменности в четвертичном периоде. Общая амплитуда вертикальных колебаний в районах Оби и Енисея составляла около 200-250 м (рис. 28). Вместе с тем приходится отметить сокращение амплитуды вертикальных колебаний по направлению на юг. В результате, несмотря на общую равнинность рельефа и малые абсолютные отметки, трансгрессии после максимального оледенения не проникали далеко к югу от 66-й параллели.

Крупные вертикальные перемещения всей рассматриваемой области позволяют предполагать и возможность местных тектонических движений. Действительно, тектоническую природу вполне могут иметь такие изолированные возвышенности, как, например, возвышенность в нижнем течении р. Танамы, поднимающаяся над окружающей равниной почти на 100 м. Сравнительная рыхлость слагающих эту возвышенность верхнемеловых пород и перекрывающих меловые четвертичных пород препятствует тому, чтобы видеть в ней эрозионный останец. О молодости рельефа Сигирте-надо говорит и развитие ледниковых дислокаций. Очевидно льды максимального оледенения при движении с Таймыра встретили здесь резкий выступ в рельефе. Могут быть связаны с вертикальными перемещениями отдельных блоков и высокие возвышенности, протягивающиеся по главным водоразделам и сложенные с поверхности породами более древними, чем на окружающих низменных участках.

Дислокации в четвертичных слоях отмечаются в ряде пунктов и в обнажениях. И.Е. Ширяев на р. Танаме в нескольких разрезах констатировал угловое несогласие между морскими четвертичными отложениями (казанцевский горизонт) и покрывающими их зырянскими песками. Наклонное залегание четвертичных слоев видели на побережье Дорофеевского полуострова Г.Е. Рябухин, на Соленой и Большой Хете - Г.Е. Рябухин и Н.П. Мурзин. Ряд фактов о нарушениях четвертичных, чаще всего межледниковых слоев на Гыданском полуострове, на междуречьи Таза и Енисея, на Ямале был собран в последние годы. В большинстве случаев нарушения легко объяснимы воздействием ледников. Многие нарушения возможно обусловлены оползнями, современными или древними, мерзлотными явлениями или давлением плавающих льдов. По-видимому, такого происхождения нарушение мы имеем на р. Мессо - в обрывах Лабуй-надо, где на интенсивно дислоцированные, местами даже поставленные на голову древнеаллювиальные пески мессовского горизонта ложатся горизонтальнослоистые санчуговские морские суглинки. Рядом же в соседних разрезах, мессовские и санчуговские слои разделены между собой только стратиграфическим несогласием.

Однако, если в каждом отдельном случае можно принять экзогенную природу нарушений в четвертичной толще, то при суммировании всех наблюдавшихся фактов создается все же впечатление о наличии тектоники. Так, трудно допустимы при отрицании тектонических нарушений несогласия между санчуговскими и зырянскими слоями в разрезе Каменной горы на Пуре, прослеживаемые на протяжении более 2 км. Что касается бассейна Оби, то имеющиеся там указания на четвертичные дислокации, например, у с. Малый Атлым, еще весьма спорны.

На Дорофеевском полуострове в устье Енисея устанавливается угловое несогласие между более древними морскими отложениями - санчуговскими и казанцевскими - и покрывающими их каргинскими морскими отложениями. Санчуговские и казанцевские слои в ряде разрезов сложены в пологие складки, перекрывающие же их каргинские отложения лежат горизонтально, причем это прослеживается на протяжении многих сотен метров, в складках же участвуют пачки слоев мощностью до 40 и более метров (Сакс, рукопись, 1947).

Нет сомнения, что тектонические дислокации проявлялись лишь на отдельных небольших участках, благодаря чему в общем четвертичная толща образует горизонтально лежащий покров, подстилаемый также почти ненарушенными и развитыми на обширных площадях третичными и меловыми отложениями. Что касается уточнения возраста четвертичной тектоники, то в основном она, по-видимому, падает на межледниковый век, обусловливая несогласие либо между санчуговскими и казанцевскими отложениями, либо между осадками межледникового и зырянского веков. Южнее 65-67° с.ш. никто не наблюдал дислоцированных четвертичных пород, почему можно думать, что четвертичная тектоника была ограничена лишь северной частью описываемой территории, отличающейся от более южных районов и по своей подвижности.

В.А. Николаев (рукопись, 1941) сделал попытку наметить в Западной Сибири ряд четвертичных структурных элементов, в общем ориентированных в широтном направлении (валы Игарский, Аксарский, Кондинский, впадины Хатангская, Куноват-Казымская, Среднеобская). Основанием к выделению этих структур послужило распределение выходов дочетвертичных пород, к тому же не всегда проверенных (например, выходы траппов на Юрибее и к западу от Игарки, в действительности являющиеся моренными образованиями). Поэтому схема В.А. Николаева остается крайне гипотетичной. Серьезных оснований для выделения на севере Западно-Сибирской низменности ряда зон с различно направленными четвертичными движениями пока нет. Если же судить по направлению рек и ориентировке главных водораздельных возвышенностей, четвертичные структуры должны быть вытянуты с юга на север, параллельно границам низменности. Только в среднем течении Оби можно допустить наличие депрессии широтного направления, но и ее тектоническая и тем более четвертично-тектоническая природа остается под сомнением.

ЛИТЕРАТУРА 

Адрианов В.С. Работа экспедиции Зоологического института по обследованию месторождений трупов мамонтов в Ямальском округе в 1935 году // Бюллетень Арктического института. 1936. № 2.

Адрианов В.С. Вглубь истории. Экспедиции Академии наук в 1935 г. М., 1937.

Андреев В.Н. Кормовая база Ямальского оленеводства // Советское оленеводство. 1934. Вып. 1.

Андреев В.И. Гидролакколиты (булгунняхи) в Западно-Сибирских тундрах // Известия Государственного Географического общества. 1936. Том 68. Выпуск 2, с. 186-210.

Андреев В.Н., Игошина К.Н., Лесков А.И. Оленьи пастбища и растительный покров полярного Приуралья // Советское оленеводство, 1935. вып. 5.

Бер А.Г., Волков С.Н. Львов К.А., Сирин Н.А. Геологическая карта СССР. Масштаб 1:1 000 000. Лист Р-41 с объяснительной запиской. Л., 1944.

Боч С.Г. Материалы к четвертичной геологии Ляпинского, Нижнесосвинского и Кондинского краев Западно-Сибирской низменности // Труды комиссии по изучению четвертичного периода. 1937. Т. 5, вып. 1.

Боч С.Г. Стоянки в бассейнах Северной Сосвы и Конды // Труды комиссии по изучению четвертичного периода. 1937. Т. 5, вып. 1.

Васильев В.Г. Опыт применения минералогического анализа к изучению мезо-кайнозойских рыхлых отложений Нижне-Обского бассейна // Вестник Зап.-Сиб. геол. управления, 1939. № 3.

Васильев В.Г. Геологическое строение правобережья р. Оби от устья р. Иртыша до г. Сале-Харда (Обдорска) // Вестник Зап.-Сиб. геол управления. 1939. № 4.

Васильев В.Г. Геологическое строение северо-западной части Западно-Сибирской низменности и ее нефтеносность. Изд. Всесоюзн. научно-иссл. нефт. геол.-разв. инст., Л., 1946.

Введенский Л.В. Геологический очерк западной части Западно-Сибирской низменности // Труды Всесоюзн. геол.-разв. объедин., 1933. Вып. 330.

Властова П.В. Торфяные болота нижнего течения р. Оби // Труды Центральной торфяной опытной станции. 1936. Т. 1.

Воронов П.С. Новые данные об оледенении и четвертичных отложениях Центрального Пай-хоя // Труды НИИГА. 1951. Т. 19.

Высоцкий Н.К. Очерк третичных и послетретичных образований Западной Сибири // Геол. иссл. и разв. раб. по линии Сиб. жел. дор. вып. 5, СПб., 1896.

Говорухин В.С. Очерк растительности летних пастбищ северного оленя в тундрах Обско-Тазовского полуострова // Землеведение. 1933. Т. 35, вып. 1.

Говорухин В.С. Западный берег Тазовской губы Карского моря // Ученые записки Московского Государственного университета. 1938. Вып. 19.

Городков Б.Н. Западносибирская экспедиция Рос. Акад. наук и Русск. геогр. общ., // Природа. 1924. № 7-12.

Городков Б.Н. Полярный Урал в верхнем течении pp. Соби и Войкара // Известия АН СССР. 1926. Вып. 9. С. 745-766.

Городков Б.H. Работы Гыданской экспедиции АН по пути к истокам р. Гыды // Доклады Академии Наук, 1928. сер. А. № 7. С. 113-117.

Городков Б.Н. Почвы Гыданской тундры // Труды Полярной комис. 1932. Вып. 7.

Городков Б.Н. Тундры Обь-Енисейского водораздела // Советская ботаника. 1944. № 3-4.

Городков Б.Н., Неустроев С.С. Почвенные районы Уральской области. Урал. Технико-эконом. сборн. вып. 5, Свердловск, 1923.

Гринь Ф.О. Рослиннiсть Хенськоi лiсотундры // Ботан. журнал Акад. наук Укр. ССР, т. 1, № 1, Харьков, 1940.

Громов В.И. Материалы по изучению четвертичных отложений в бассейне среднего течения р. Оби // Труды комисии по изучению четвертичного периода, т. 3, вып. 2, Л., 1934.

Громов В.И. Остатки млекопитающих из четвертичных отложений в низовьях Оби и Иртыша // Бюллетень Моск. общества исп. природы, отд. геол., 1937. Т. 15, вып. 2.

Дементьев В.А. Рельеф бассейна р. Вах и его история в четвертичное время // Известия Государственного географического общества. 1932. Т. 66, вып. 1.

Дементьев В.А. Геоморфологический очерк долины р. Назыма и прилегающей части долины р. Оби // Известия Государственного географического общества. 1936. Т. 68, вып. 4.

Дмитриев-Садовников Г.М. Река Полуй // Известия Русского географического общества. 1916. Т. 52, вып. 6.

Дмитриев-Садовников Г.М. Река Надым // Ежегодник Тобольск. губ. музея, вып. 28, 1917, вып. 29, 1919.

Дружинин А.Н. Обследование реки Се-Яга восточная // Землеведение. 1936. Т. 38, вып. 1.

Дунин-Горкавич А.А. Тобольский север, т. 2, Тобольск,  1910.

Евладов В.П. Белый остров. Уральск. Сов. Энциклопедия, т. 1, Свердловск, 1933.

Евладов В.П. Карта Ямала // Проблемы Арктики. 1937. № 4.

Егорова А.А. Некоторые данные пыльцевого анализа торфяников Карской тундры // Бюллетень комисии по изучению четвертичного периода. 1930. № 2.

Ермилов И.Я. Геологические исследования на Гыданском полуострове в 1927 г. // Труды полярной комиссии. 1935. Вып. 20.

Ермилов И.Я. О находке ленточных глин в Гыданской тундре // Труды комиссии по изучению четвертичного периода, т. 5, вып. 1, М., 1938.

Житков Б.М. Полуостров Ямал // Записки русского географического общества по общей географии. Т. 49, СПб., 1913.

Заварицкий А.Н. Перидотитовый массив Рай-из в Полярном Урале. Изд. Всесоюзн. геол.-разв. объедин., Л., 1932.

Зубков А.И. К вопросу об изменении климата на севере Сибири в послеледниковое время // Труды Полярной комиссии. 1931. Вып. 5.

Зубков А.И. К истории развития растительности в четвертичное время на севере Западно-Сибирской низменности // Проблемы Арктики. 1948. № 1.

Иванов И.М. Некоторые данные о колебаниях уровня Северного Полярного бассейна // Землеведение. 1933. Т. 35, вып. 4.

Ивановский Л.Н. Геоморфологические наблюдения в долинах рек Казым и Надым // Труды Томского государственного университета. 1939. Вып. 35.

Иловайский Д.И. Ляпинский край, очерк географии его и геологии. М., 1915.

Ильин Р.С. Геология низовий Иртыша ниже Горной Субботы и Оби до Б. Атлыма // Материалы по геологии Зап.-Сиб. края, № 36, Томск, 1936.

Кальянов В.П. Геоморфологические и гидрологические наблюдения на экспедиционном судне «Альбатрос» летом 1932 г. в Обь-Енисейской губе и прилегающей части Карского моря // Землеведение. 1934. Т. 36, вып. 3.

Кац Н.Я. О динамике вечной мерзлоты в низовьях Оби в послеледниковое время // Бюллетень Московского общества испытателей природы, отд. биол., 1939. Т. 48, № 2-3.

Кац Н.Я., Кац С.В. Стратиграфия торфяников Приобского Севера // Труды комиссии по изучению четвертичного периода, т. 7, вып. 1, М., 1948.

Келлер Б.М. Маршрутное геологическое исследование р. Сым // Известия Государственного географического общества. 1936. Т. 68, вып. 5.

Кольс Р.Е. Письма с устьев р. Таза // Известия Русского географического общества. 1927. Т. 59, вып. 2.

Кошкин В.Н. Физико-географический очерк острова Шокальского // Проблемы Арктики. 1943. № 3.

Криштофович А.Н. Новая находка американского серого ореха в Азии // Природа. 1936. № 12.

Кушелевский Ю.И. Путевые записки, веденные во время экспедиций 1862-1864 гг., предпринятых для открытия сухопутного и водяного сообщения на севере Сибири от р. Енисея через Уральский хребет до р. Печоры. Тобольск, 1864.

Лавров В.В. Четвертичная история и морфология Северо-Тургайской равнины. Алма-ата, 1946

Лаппо С.Д. Гидрографический очерк Ныдоямского залива // Записки по гидрографии. 1932. № 2.

Лопатин И.А. Дневник Туруханской экспедиции 1866 года // Записки Императорского Русского Географического Общества, том XXVIII, № 2, С-Петербург, 1897, с. 1-191.

Лоция Карского моря. ч. 1., Карское море и Новая Земля, с дополнениями, Л., 1938.

Лоция Карского моря, ч. 2. Обь-Енисейский район, с дополнениями. Л., 1939.

Львов А.К. Экспедиция Пушногосторга и Сибторга в Елогуйский район Туруханского края // Советский Север. 1930. № 2.

Мальцев Г.К. Маршрут Сургут-Вайсале // Бюллетень Общ. изуч. края при Музее Тоб. Севера, № 1, Тобольск, 1930.

Михайличенко В.С. Ескiз рослинностi пiвнiчносхiдноï окраïни пiвострова Ямалу // Журн. Инст. ботаники Укр. Акад. наук, № 7 (15), Харьков, 1936.

Нагинский Н.А. К истории Западно-Сибирской низменности времени нижнечетвертичных оледенений // Ученые записки Томского государственного университета. 1946. № 1.

Нагинский Н.А. К истории максимального оледенения Западно-Сибирской низменности // Проблемы физической географии. 1946. Вып. 12.

Нагинский Н.А. Основы деления нижнечетвертичных отложений Западно-Сибирской низменности // Доклады Академии наук. 1947. Т. 55, № 7.

Нагинский Н.А. Напорные морены и фазы развития Уральского ледникового покрова Западно-Сибирской низменности // Природа. 1948. № 12.

Нагинский Н.А. Четвертичная история долины Оби на площади оледенения // Вопросы географии. 1949. Выпуск 12. С. 55-70..

Никитин П.А. Четвертичные семенные флоры с низовьев реки Иртыша // Труды биол. научн.-иссл. инст. Томск. гос. унив., т. 5, 1938.

Никитин П.А. Четвертичные семенные флоры берегов р. Оби // Материалы по геологии Западной Сибири. № 12  (54), Томск, 1940.

Норденшельд А.Э. Экспедиция к устьям Енисея 1875 и 1876 гг., со статьей г. Тэля о плавании его по Енисею в 1886 г. СПб., 1880.

Обручев В.А. Краткий геологический очерк северной части Западной Сибири (Обь-Иртышский край). Советская Азия, кн. 11-12, Новосибирск, 1931.

Обручев В.А. Геология Сибири, т. 3, Мезозой и кайнозой. Изд. Акад. наук СССР, М., 1938.

Петров Б.Ф. Заметка о почвах Туруханского района. Изд. Почв. инст., сборн. 7, М., 1939.

Пирожников П.Л. К географическому познанию области, находящейся между Тазом и Енисеем // Землеведение. 1931. Т. 33. Вып. 1-2. С. 3-15.

Попов А.И. Некоторые вопросы палеогеографии четвертичного периода в Западной Сибири // Вопросы географии. 1949. Выпуск 12. С. 29-54.

Сакс В.Н. Геологический очерк Обь-Енисейской низменности // Труды Арктического института. 1937. Т. 87.

Сакс В.Н. Геологические исследования в северо-восточной части Западно-Сибирской низменности // Труды Горно-геол. упр., вып. 22, М., 1946.

Сакс В.Н. Четвертичные отложения северной части Западно-Сибирской низменности и Таймырской депрессии // Труды НИИГА. 1951. Т. 14.

Сакс В.Н., Ширяев И.Е. Основные итоги маршрутных геологических исследований по левым притокам Енисея - Пелятке, Яре и Танаме // Труды Горно-геол. упр., вып. 16, М., 1945.

Сапожников В.В., Никитина Е.В. Нижняя Обь и Обская губа // Известия Русского географического общества. 1923. Т. 55, вып. 1.

Сирин Н.А., Львов К.А., Волков С.Н., Дик Н.Е. Геологическая карта СССР. Масштаб 1:1 000 000. Лист Q-41 с объяснительной запиской. Л., 1945.

Стрелков С.А. О некоторых особенностях гидрографической сети в низовьях Енисея // Известия Всесоюзного географического общества. 1949. Т. 81. Вып. 5.

Стрелков С.А. История ландшафтов низовьев Енисея в четвертичный период // Труды НИИГА. 1951. Т. 15. 152 с.

Стрелков С.А., Троицкий С.Л. Геологическое строение и рельеф междуречья рек Большой Хеты и Мессо и бассейна р. Соленой // Труды НИИГА. 1953. Т. 60.

Сукачев В.Н. К вопросу об изменении растительности и климата на севере Сибири в послетретичное время // Метеорологический Вестник. 1922. Т. 32, № 1-4.

Сукачев В.Н. Иртышская фитопалеонтологическая экспедиция. Экспедиции Всесоюзной Академии наук, 1931 г., Л., 1932.

Сукачев В.Н. Brasenia purpurea Miсhx. в верхне-третичных отложениях Западной Сибири // Докл. Акад. наук СССР, 1935. Т. 1. № 2-3.

Сукачев В.Н. Основные черты развития растительности СССР во время плейстоцена. Мат. по четв. пер. СССР, М., 1936.

Теплоухов А.Ф. По Ямалу (путевые записки) // Сибирская Природа. 1922. № 2.

Тихомиров Б.А. О лесной фазе в послеледниковой истории растительности севера Сибири и ее реликтах в современной тундре. Материалы по истории флоры и растительности СССР, вып. 1, Л., 1941.

Толмачев А.И. Предварительный отчет о поездке в низовья Енисея и прибрежную часть Гыданской тундры летом 1926 г. // Известия Академии наук СССР, 1926. Вып. 18.

Урванцев Н.Н. Следы четвертичного оледенения центральной части севера Сибири // Труды Главн. геол.-разв. упр., вып. 113, Л., 1931.

Федоров Е.С. Заметка о нахождении меловых и валунных отложений в Приуральской части северной Сибири // Известия Геологического комитета. 1887. Т. 6. № 11.

Федоров Е.С. Геологические исследования в Северном Урале в 1887-1839 гг. // Горный журнал. 1897. Т. 4. № 12.

Фрадкин М.М. О двукратном оледенении Западно-Сибирской низменности // Доклады Академии наук СССР. 1939. Т. 24. № 4.

Фрадкин М.М. По Торм-яуну и Надыму. «Омская область», № 5, 1939.

Фрадкин М.М. Петрографический состав валунов на севере Западно-Сибирской низменности // Бюллетень комиссии по изучению четвертичного периода. 1946. № 8, с. 82-94.

Хабаков А.В. Полярный Урал и его взаимоотношения с другими складчатыми областями // Труды Горно-геол. упр., вып. 15, М., 1945.

Хондажевский Н.К. Зимнее исследование нагорного берега Иртыша от Тобольска до Самарова и северных тундр между Обскою губою и Сургутом. Зап. Зап.-Сиб. отд. Русск. геогр. общ., кн. 12, Томск, 1880.

Шухов И.Н. Общий обзор бассейна реки Таза, Ачинск, 1915.

Middendorff A. Th. Sibirische Reise. Bd. 4, SPb., 1859.

Pоhle R. Beiträge zur Kenntnis der Westsibirischen Tiefebene // Zeitschr. der Ges. für Erdk. zu Berlin, 1918, № 1-2, 1919, № 9-10.

Schmidt F. Wissenschaftliche Resultate der zur Aufsuchung eines angekündigten Mammuthcadavers von der Akad. der Wissenschaften an den unteren Jenissei ausgesandten Expedition // Mem de 1'Acad. des Scienc. de S. Petersbourg, 7 ser., t. 18, № 1, SPb., 1872.

РУКОПИСИ 

Андреев В.Н. Геоморфология Байдарацко-Приобской тундры, Фонды Инст. оленеводства, 1934.

Андреев В.Н. Географический очерк Ямальской тундры. Фонды Инст. оленеводства, 1935.

Бер А.Г. Геологические исследования в бассейне р. Салыма и низовьев Демьянки. Фонды Всесоюзн. геол. инст., 1932.

Бер А.Г. Четвертичные отложения верхней части бассейна Северной Сосвы. Всесоюзн. геол. фонды, 1939.

Бер А.Г. Материалы к геоморфологии и четвертичной геологии бассейна Северной Сосвы. Всесоюзн. геол. фонды, 1941.

Введенский Л.В. Древнее оледенение Урала. Фонды Горно-геол. упр., 1935.

Высоцкий Н.К. Обь. Описание обнажений по Оби от устья Иртыша до Обдорска. Рукопись, Центр. Геол. Библ., 1895.

Герке А.А. Замечания о составе и распределении микрофауны в мезозойских и четвертичных отложениях Усть-Енисейского района. Фонды Инст. геол. Арктики, 1951.

Дементьев В.А. Геологические исследования в бассейне р. Демьянки. Фонды Всесоюзн. геол. инст., 1937.

Дибнер А.Ф., Дибнер В.Д. Окончательный отчет по двухсоттысячной геологической съемке в Усть-Енисейском районе в 1948 г. Фонды Инст. геол. Арктики, 1949.

Дик Н.Е. Отчет о геологических исследованиях в долине р. Оби от с. Березова до г. Салехарда летом 1939 г. Всесоюзн. геол. фонды, 1941.

Дорофеев Н.В. Река Лямин. Маршрутное геологическое исследование летом 1936 года. Всесоюзн. геол. фонды, 1937.

Елисеев В.Г. Геологические исследования на участке Западно-Сибирской низменности, расположенном по среднему и нижнему течению рек Войкара и Сыни. Фонды Уральск, геол. упр., 1940.

Желтовский И.И. Проект первоначального земельно-водного устройства Пуровского района Ямало-Ненецкого округа Омской области 1934-1935 гг. Фонды Пуровского райзо, 1936.

Желтовский И.И. Проект земельно-хозяйственного устройства Пуровского оленсовхоза системы ГУСМП в Пуровск. р-не Ямальского округа Омской области. Фонды Пуровского оленсовхоза, 1938.

Калинко М.К. Предварительный отчет о работе маршрутной геологической партии в бассейнах рек Соленой, Большой Хеты и Варнгэ-яхи в 1941 г. Фонды Горно-геол. упр., 1942.

Клейнберг В.Г. О дислокациях в районе с. Малый Атлым на р. Оби. Фонды Нефт. Инст., 1943.

Кулаков Ю.Н. Предварительный отчет партии № 3 Полярно-Уральской экспедиции. Фонды Инст. геол. Арктики, 1952.

Лугинец И.П. Предварительный отчет о работе Газовской геолого-поисковой партии. Фонды Горно-геол. упр., 1944.

Мурзин Н.П. Полевой и фактический материал Усть-Енисейской экспедиции 1937 г. Фонды Горно-геол. упр., 1939.

Николаев В.А. Краткий геологический очерк Нижн. Оби. Всес. геол. фонды, 1941.

Полугаевская Е.С. Маршрутное геологическое исследование реки Назыма. Всесоюзн. геол. фонды, 1937.

Пуминов А.П. Геологическое строение берегов южной части Енисейского залива. Фонды Инст. геол. Арктики, 1949.

Рябухин Г.Е. Описание маршрутов и обнажений в Усть-Енисейском районе (по работам 1936-1938 гг.). Фонды Горно-геол. упр., 1939.

Слинко В.Л. Изыскания морского порта в Обской губе. Инженерно-геологические условия.  Фонды Арктикпроекта, 1949.

Слинко В.Л. Отчет по геолого-съемочным и поисковым работам на минеральные строительные материалы в районе Ямальского, Тазовского и Гыданского полуостровов. Фонды Арктикпроекта, 1949.

Соколов В.Н. Геологическое строение и геоморфология бассейна верхнего и среднего течения р. Малой Хеты. Фонды Инст. геол. Арктики, 1950.

Соколов В.Н. Геологическое строение и геоморфология бассейна среднего течения р. Большой Хеты. Фонды Инст. геол. Арктики, 1951.

Соколов В.Н., Кулаков Ю.Н. Отложения и рельеф бассейнов рек Танамы, Яры и Пелятки. Фонды Инст. геол. Арктики, 1952.

Стрелков С.А. Отчет о геологических исследованиях в низовьях Енисея в 1947 г. Фонды Инст. геол. Арктики, 1948.

Трофимук П.И. Четвертичные отложения правого берега низовьев р. Обь. Фонды Арктикпроекта, 1949.

Сафронов Г.Н. Проект землеводоустройства Тазовского района Ямало-Ненецкого округа Омской области. Фонды Тазовского райзо, 1935.

Янковский В.М. Отчет о работах Южной Полярно-Уральской четвертичной партии ВСЕГЕИ летом 1939 г. Фонды Всесоюзн. геол. инст., 1940.

ВЕРНУТЬСЯ К ОГЛАВЛЕНИЮ