Миоценом мы датируем ту часть толщи новейших отложений, которая залегает стратиграфически ниже узких резко переуглубленных палеодолин. Последние сопоставляются нами с кинельскими палеодолинами Русской платформы. Правильнее поэтому говорить о докинельском этапе развития, поскольку миоцен Печоры и Оби, по-видимому, следует синхронизировать лишь с верхним миоценом и, возможно, нижним плиоценом Понто-Каспийской области.

В это время со стороны Арктического бассейна распространялась первая новейшая трансгрессия, проникавшая далеко на юг. Верхнемиоценовые отложения в Печорской низменности (колвинская свита) широко развиты вплоть до Камо-Печоро-Вычегодского водораздела, а в бассейне Оби (мужинская свита [Зайонц и Крапивнер, 1967]) - до Сибирских Увалов, хотя здесь в отдельных пунктах они известны и гораздо южнее (районы так называемых самаровского и юганского отторженцев).

В вещественном составе колвинской и мужинской свит преобладают сублиторальные алеврито-глинистые фации, иногда имеющие мореноподобный облик. Замещение их литоральными и прибрежными осадками отмечается далеко не повсеместно, а лишь на отдельных участках, в непосредственной близости от Урала и Тимана. В пределах крупных положительных структур предуральского краевого прогиба колвинская свита, как правило, отсутствует и сохранилась от последующего размыва только в отдельных впадинах (Шарью-Заостренская синклиналь, гряды Чернышева и другие).

В Печорской низменности мощность рассматриваемых отложений весьма выдержана, колебания ее зависят в основном от глубины последующего эрозионного среза. При минимальных его значениях она составляет 40- 50 м в локальных депрессиях вблизи Урала и Тимана и 60- 80 м в центральных частях низменности. Мощность мужинской свиты в бассейне Оби подвержена несколько большим изменениям, увеличиваясь от 100- 120 м в районе Салехарда до 200- 250 м в бассейне р. Полуй, а на отдельных участках (Мужинский Урал) достигает 300 м .

Отсутствие в подошве рассматриваемых отложений сколько-нибудь существенных следов эрозионного размыва, относительное постоянство вещественного состава и сравнительно небольшие колебания первоначальной мощности осадков заставляют предполагать, что колвинско-мужинская трансгрессия развивалась в условиях весьма выровненного рельефа, унаследованного от предыдущей геологической эпохи. В этот период, однако, уже отмечается некоторое оживление дифференцированных тектонических движений в пределах крупных структурных элементов, особенно на Урале и Тимане, о чем свидетельствует минералогический состав колвинской и мужинской свит и присутствие в их разрезах грубообломочного материала уральского и тиманского происхождения. Полярный и Северный Урал, скорее всего, представляли собой систему невысоких, относительно плоских островов, разделенных многочисленными проливами, соединявшими Колвинское и Мужинское моря.

Особенности палеогеографической обстановки предопределили исключительное однообразие колвинско-мужинской сублиторальной фауны, состав которой практически не меняется на огромных площадях.

Как вблизи Тимана и Урала (сел. Усть-Цильма, Седуяхинская площадь, р. Большой Кочмес, г. Салехард, сел. Мужи), так и на значительном удалении от них (верховье р. Колвы, сел. Мутный Материк, р. Полуй) комплекс моллюсков составлен одними и теми же видами. Чаще всего встречаются Propeamussium groenlandicum (Sow.), Nucula tenuis ( Mont ), Joldiella lenticula Möller, Macoma calcarea ( Chemnitz ), Astarte montagui Dillw., реже - Joldiella fraterna (Verr. et Bush), Leda pernula Müll., Bathyarca glacialis Gray, Portlandia arctica Gray.

Ныне эти формы населяют преимущественно арктическую и аркто-бореальную провинцию. Однако, по мнению В.С. Зархидзе [1966], Колвинско-Мужинское море не было арктическим в современном смысле. Совместно с перечисленными моллюсками встречаются и виды, ныне населяющие бореальные воды: Antalis entalis, Macoma baltica L., Mytilus sp., а также богатый и относительно тепловодный комплекс фораминифер [Белкин и др., 1966]. Спикулы губок, обнаруженные М.В. Колтуном, свидетельствуют о том, что придонные температуры Колвинского моря были невысокими, но положительными (5-8°).

Можно думать, что современные зоогеографические провинции обособились в процессе длительной неоген-четвертичной истории Арктического бассейна в основном в послемиоценовое время, а населяющая их фауна отражает результат сложного взаимодействия между арктическими автохтонами (колвинская фауна?) и иммигрантами из Атлантики и Тихого океана.

Верхнемиоценовая трансгрессия развивалась скачкообразно. Имеются следы, по крайней мере, двух существенных колебаний уровня моря, зафиксированных в появлении двух пачек сублиторальных накоплений, разделенных горизонтом литоральных (ваттовых) осадков (сел. Самарово, Мутный Материк и другие). Это подтверждается и изменением состава морской фауны в вертикальном разрезе. Так, в ряде пунктов (верхнее течение р. Колвы, сел. Мутный Материк) отмечается горизонт, охарактеризованный обедненной в видовом отношении фауной, ядро которой составляют относительно мелководные формы (Portlandia arctica или Macoma calcarea) с большой примесью гастропод.

Propeamussium groenlandicum, Nucula tenuis и другие здесь встречаются редко, тогда как выше и ниже по разрезу они преобладают. По-видимому, подобный комплекс фауны встречен в обнажении Вастьянский Конь на Нижней Печоре [Попов, 1963]. Воркутинскими геологами он считается переходным к типично падимейской фауне, в составе которой преобладают Cyrtodaria jenisseae Sachs., C. kurriana Dunk., Mytilus edulis L., Macoma calcarea, Cyprina islandica L., разнообразные гастроподы и балянусы. Однако падимейская фауна встречается всегда в мелководных песчано-галечных отложениях и, по нашему мнению, отражает лишь местную фациальную обстановку. Стратиграфическое положение этой фауны пока неясно. Скорее всего, она заключена в прибрежных колвинских отложениях (реки Большая Вольма, Подвер-Ю, Лая). Существование самостоятельной падимейской трансгрессии нашими данными не подтверждается.

Колвинско-мужинская микрофауна всегда характерна. Она составлена видами и ныне широко распространенными в Арктическом бассейне (преимущественно эльфидииды и кассидулиниды), наряду с которыми встречаются и относительно теплолюбивые компоненты, неизвестные в современных арктических морях или обитающие в струях атлантических вод. Это разнообразные милиолины, Glandulina laevigata d'Orb, Melonis zaandamae (Voorthuyzen), Angulogerina fluens Todd; в бассейне p. Печоры к ним добавляются различные лагениды, Elphidium ex. gr. excavatum (Terquem), Cassidulina subglobosa, Glandulina laevigata d'Orb, и другие.

В отдельных разрезах мужинская свита (район сел. Мужи, бассейн р. Полуй) охарактеризована почти исключительно планктонными фораминиферами [Гудина, 1966], представленными небольшим количеством преимущественно тепловодных видов. В колвинской свите они иногда образуют массовые скопления при практически полном отсутствии бентосных форм (данные И.Н. Семенова).

Чрезвычайно типично для рассматриваемых отложений присутствие горизонта, который характеризуется исключительно богатым в видовом и количественном отношениях комплексом фораминифер (до 10 000 раковин на 100 г породы). В Печорской низменности он располагается в нижней части разреза, а в Нижнем Приобье (обские слои В.И. Гудиной) - ближе к его середине. Выше и ниже по разрезу комплекс гораздо беднее (соответственно салемальские и тильтимские слои В.И. Гудиной), а в остальных случаях горизонт, обогащенный микрофауной, может вообще отсутствовать. Колвинские и мужинские отложения нередко содержат морские остракоды (до 30 видов), среди которых, по данным Е.В. Постниковой, наиболее показательны Normanicythere leioderma (Norman), N. concinella (Swain), Haplocytheridea punctillata (Brady), Heterocyprideis sorbiana (Jones).

Верхнемиоценовые спорово-пыльцевые спектры весьма однообразны по вертикали. Повсеместно они относятся к лесному типу, причем в составе древесных господствуют сосна и береза (на Оби обычно среди сосен преобладает кедр) с постоянной, но небольшой примесью ели (до 20%) и пихты (до 3%). Часто в значительных количествах (до 20-35%) присутствует ольха. Широколиственные породы (орешник, дуб, вяз, липа, граб) встречаются по всему разрезу, а их содержание не превышает 5-8%. Вместе с ними присутствуют и другие представители тургайской и более древних флор. Среди травянистых растений преобладают виды разнотравья, злаковые и осоковые; роль полыни, маревых и вересковых крайне невелика.

Характерно полное отсутствие или крайне небольшое содержание арктических и северных форм: Betula nana Z., Selaginella selaginoides (L.) Link, Licopodium alpinum L. и другие.

Поскольку рассмотренные спектры характеризуют отложения обширной морской трансгрессии, палинологический материал, по-видимому, заносился с отдаленных участков суши и с различных широт. Учитывая также сложность выделения переотложенных спор и пыльцы, трудно сейчас говорить о реконструкции ландшафтов колвинско-мужинского времени. Тем не менее, можно утверждать, что флора этого периода в рассматриваемых регионах уже была бореальной. Весь комплекс палеонтологических данных свидетельствует в пользу того, что климат был умеренным, возможно - умеренно теплым.

Наиболее вероятным континентальным аналогом мужинской свиты является павлодарская свита Прииртышья.

Плиоцен

В конце миоцена море покинуло Печорскую низменность и бассейн р. Оби. Разрез плиоцена в этих районах начинается с толщи аллювиальных отложений, залегающих на дне узких, резко переуглубленных палеодолин. В настоящее время они выявлены бурением в основном в Печорском крае, преимущественно в районах новейших поднятий (сел. Усть-Илыч, Покча, Усть-Воя, Гарево и другие), а на Оби обнаружены лишь в нескольких пунктах, как правило, по геофизическим данным, и лучше известны на восточном склоне Урала [Генералов, 1965]. Максимальные глубины палеодолин достигают 100 м при ширине в основании от первых сотен метров (р. Печора) до 1- 1,5 км (р. Обь, низовье Иртыша).

Аллювиальные отложения представлены русловыми песками и галечниками и имеют незначительную мощность (10- 20 м ). Выше по разрезу, на Нижней и Средней Печоре, а также в районе Салехарда они сменяются довольно мощной (до 60- 70 м ) монотонной толщей тонких песков и алевритов, по-видимому, представляющих собой осадки затопленных устьев рек. В районе сел. Усть-Воя они содержат комплекс пресноводных и пресноводно-солоноватоводных диатомей, характеризующих широкий диапазон времени (плиоцен - наше время). Таким образом, плиоценовая трансгрессия носила вначале характер ингрессии и распространялась в условиях резко расчлененного рельефа.

Последующий этап развития трансгрессии зафиксирован пачкой литоральных и прибрежных песчано-алевритовых и гравийно-валунно-галечниковых накоплений, плащеобразно покрывающих все междуречные пространства. Залегающие выше сублиторальные фации представлены преимущественно мореноподобными суглинками, которые по направлению к наиболее крупным положительным структурам, а особенно вблизи Урала и Тимана, замещаются прибрежными образованиями (чаще всего валунные галечники или грубые пески с галькой).

В бассейне р. Оби мореноподобные суглинки южнее сел. Самарово замещаются безвалунными сублиторальными осадками. Верхняя часть разреза нередко сложена новой пачкой литоральных осадков, знаменующих этап регрессии плиоценового моря. Мощность морских плиоценовых отложений подвержена большим колебаниям (от первых десятков метров до 100- 140 м ), отражая новейший структурный план территории. Важно отметить, что плиоценовые осадки отделены от миоценовых не только границей резкого размыва, но нередко залегают на них с отчетливым угловым несогласием.

Условия залегания и распространения, пространственные изменения фациального и вещественного состава рассматриваемых отложений свидетельствуют о резкой активизации в начале плиоцена дифференцированных тектонических движений. Происходят значительные поднятия Тимана, Полярного и Северного Урала, оформляются главные водоразделы.

В литоральных (ваттовых) фациях начала плиоценовой трансгрессии на р. Печоре (у сел. Кипиево) обнаружены пресноводные моллюски кинельского типа Unio tertius Bog., U. cf. hybrida Bog. [Крапивнер, 1967а], которые, видимо, являются реликтами предшествующего континентального этапа развития - эпохи выработки переуглубленных палеодолин. Морская фауна представлена преимущественно представителями рода Astarte и известна пока только в Печорской низменности [Зархидзе, 1966], где она характеризует так называемую роговскую свиту. Последняя, наряду с аркто-бореальными моллюсками, составляющими ядро комплекса, содержит также арктические (Astarte montagui Dillw. и другие) и бореальные (чаще всего Cyprina islandica и Macoma baltica L.) виды.

Роговской комплекс фораминифер гораздо беднее колвинского в видовом и количественном отношениях и не содержит новых форм. Теплолюбивые элементы встречаются здесь, так же как и в колвинской свите, но состав их менее разнообразен, а количество невелико. Характерно более равномерное распределение микрофауны в вертикальном разрезе, а также ее обеднение в южном направлении и в сторону Тимана и Урала.

На Оби фораминиферы в рассматриваемых отложениях встречаются единично, а южнее Сибирских Увалов отсутствуют практически полностью. В низовье Иртыша (район дер. Кошелево) в них обнаружен комплекс пресноводных остракод (определения Е.В. Постниковой): Limnocythere ex. gr. scharapova Schw., L. cf. albicans (Brady), Iliocypris bradyi Sars, I. Gibba (Ramdohr), Candoniella subellipsoida (Sharapova), Cytherissa lacustris Sars.

Спорово-пыльцевые спектры плиоценовых отложений отражают растительность лесного типа (даже в зоне нынешней лесотундры) с постоянным присутствием арктических и типично северных форм; Betula nana, например, встречается по всему разрезу в количествах от 3-5% до 20-30% с тенденцией к увеличению к верхам толщи. Состав пыльцы древесных и травянистых растений мало отличается от описанного выше для колвинской и мужинской свит, за исключением гораздо меньшего содержания ольхи.

Рискованно, конечно, по имеющимся данным реконструировать плиоценовый климат рассматриваемых регионов. Он был, по-видимому, несколько суровее миоценового, но все же более благоприятным, чем современный.

Уровень плиоценовой трансгрессии в пределах обеих низменностей достигал 150- 160 м . Морские осадки этого возраста формируют обширные аккумулятивные равнины с абсолютными отметками 100- 140 м (исключая участки, деформированные позднейшими проявлениями новейшей тектоники). В бассейне Оби плиоценовая равнина развита в основном по левобережью, тогда как на правобережье она сохранилась лишь в виде разрозненных останцов.

Высокий уровень плиоценового моря предопределил его глубокое проникновение в пределы суши. Комплекс геоморфологических, геологических и палеогеографических данных позволяет нам утверждать, что по крайней мере в районе нынешнего Камо-Печоро-Вычегодского водораздела осуществлялась кратковременная связь Арктического бассейна с Акчагыльским. Именно в этом явлении следует искать решение загадки происхождения акчагыльской морской фауны. Правда, вряд ли таким путем в Акчагыльское море могли проникнуть лузитанские формы. По-видимому, существовали проливы, подобные Камо-Печорскому, и в более западных областях [Ковалевский, 1933].

Плиоценовое море было гораздо более ледовитым, чем верхнемиоценовое. Ледовый фактор в процессах седиментации оказывался до широты 60-61°. Интенсивный речной сток, связанный с существованием расчлененного рельефа и влажного океанического климата, обусловил резкое опреснение палеобассейнов как в южном направлении, так и в сторону палеозойского обрамления низменностей.

По-видимому, к этому же периоду следует относить охарактеризованные палеонтологически плиоценовые отложения, формирующие водораздельные плато Ишимской и Барабинской степей, а также глубоко элювиированный аллювий высоких террас на Северном Урале [Гуслицер, 1962].

Плейстоцен

После регрессии плиоценового моря в пределах низменностей возобновляется речной сток, причем рисунок гидрографической сети, ширина и продольные уклоны переуглубленных пра-долин почти не отличаются от современных. Аллювиальные накопления этого времени представлены преимущественно русловыми песками нормальной мощности. Исключением является район Ханты-Мансийской впадины, где русловые пески имеют мощность до 40 м и перекрываются пачкой сизовато-серых суглинков с Valvata piscinalis мощностью 10- 20 м (по-видимому, эпигенетически преобразованные половодные фации).

В этом районе, как и на всей площади своего распространения, основная часть описываемой толщи залегает ниже урезов рек. Имеются указания на находки в этих отложениях фауны млекопитающих тираспольского комплекса.

В русловых песках у дер. Кошелево почти на урезе воды был обнаружен зуб, принадлежащий, по мнению Э.А. Вангенгейм, Archidiskodon wüsti (M. Pavl.) или Mammuthus trogonterii Phol.

Отрывочные палинологические данные указывают на постепенное ухудшение климатической обстановки. Лесные спектры нижних горизонтов аллювиальных отложений сменяются в их верхах спектрами, отражающими разреженный лесной покров с большим содержанием травянистых (преимущественно злаки, разнотравье и осоки), зеленых и сфагновых мхов. В верхнем течении Усы (район совхоза Горняк) в кровле аллювия встречен комплекс холодолюбивых пресноводных диатомей, среди которых присутствуют стенотермные виды Cymbella heteropleura Ehr., Pinnularia isostauron Grun., Navicula amphibola Cl. Кровля аллювиальных отложений, а также граница континентального перерыва, разделяющего морские отложения плиоцена и нижнего плейстоцена, нередко подчеркнута горизонтами инволюций и клиновидными мерзлотными образованиями (районы сел. Кипиево и совхоза Горняк в бассейне Печоры, дер. Чембакчино и Семейка на Иртыше).

Вторая половина нижнего плейстоцена ознаменовалась новой трансгрессией, которая, впрочем, в Печорской низменности носила характер ингрессии. Здесь она распространялась до Лебяжского колена Печоры, района г. Ухты на Ижме и устья Воркуты на Усе. По Оби и Иртышу этот бассейн проникал соответственно до устья рек Тыма (?) и Тары (?). Выше указанных пунктов продолжалась деятельность рек, которые разрабатывали свои долины на уровне четвертых надпойменных террас. Максимальный уровень нижнечетвертичных палеобассейнов располагался на абсолютных отметках +95- 100 м , а их осадки формируют отчетливый уровень рельефа с амплитудами поверхности 70- 90 м .

Толща морских нижнечетвертичных отложений построена в общих чертах сходно с плиоценовой. Необходимо помнить, что комплекс рассматриваемых отложений вместе с входящим в их состав горизонтом мореноподобных суглинков вложен в литологически подобные плиоценовые образования водораздельной морской равнины. Сублиторальные мореноподобные суглинки по направлению к древним береговым линиям постепенно сокращаются в мощности (до их полного исчезновения) и замещаются прибрежными образованиями (районы дер. Семейка и Чембакчино, г. Печора и т.д.).

Нижнеплейстоценовые отложения залегают на осадках плиоцена с глубоким размывом и нередко с угловым несогласием. Местами, особенно в Приуралье и Притиманье, неогеновые накопления полностью размыты, и нижний плейстоцен подстилается непосредственно коренными породами. Можно поэтому думать, что на грани плиоцена и плейстоцена проявлялась вторая и последняя за новейший период фаза заметной активизации дифференцированных тектонических движений.

Соленость нижнечетвертичных морских заливов, как показывают микрофаунистические данные, в Печорской низменности была достаточно высокой и закономерно уменьшалась по направлению к их кутовым частям и к древней береговой линии. Поскольку пра-долины рек, стекавших с водораздела Большеземельской тундры, были затоплены почти до самых верховьев (реки Море-Ю, Лая и другие), заливы здесь отличались практически нормальной соленостью.

В Приуралье и Притиманье интенсивность речного стока уменьшалась в гораздо меньшей степени, что и обусловило значительное опреснение нижнеплейстоценового моря в этих районах.

Достоверные находки морской фауны в Печорской низменности известны только в районах Большеземельской и Малоземельской тундр [Зархидзе, 1965; Лаврова, 1949]. Она приурочена к сублиторальным фациям и содержит в своем составе бореальные и бореально-лузитанские виды. Отложения с подобной фауной принимаются обычно за осадки так называемой бореальной трансгрессии (зона III С.Л. Троицкого [1964]).

Нижнеплейстоценовые сублиторальные отложения охарактеризованы также богатым комплексом фораминифер, в составе которого в заметных количествах присутствуют такие теплолюбивые виды, как Е. excavatum, Elphidiella nitida (Cush.), Cassidulina subglobosa Brady., Bulimina marginata d'Orb., Glandulina laevigata, Rotalia beccarii L. и другие.

В Нижнем Приобье рассматриваемые отложения изучены еще очень плохо, и палеонтологические остатки в них пока не известны. Гораздо лучше они охарактеризованы в низовье Иртыша, где слагают основную часть Тобольского материка. Судя по палеонтологическим данным, нижнеплейстоценовый морской бассейн в пределах Ханты-Мансийской впадины был практически пресным. Литоральные и сублиторальные фации охарактеризованы комплексом преимущественно пресноводных остракод. В обнажении у дер. Кошелево ядро комплекса составляют Ilyocypris bradyi, Candoniella subellipsoida, C. sp., Cytherissa lacustris, Limnocythere grinfeldi Liepin. Кроме того, встречаются Ilyocypris bella Shar., Candona cf. fabaeformis (Pischer), C. cf. arcina Liepin, Eucypris cf. crassa (Müller), Limnocythere carinata Jask., L. santipatricii Bradi et Rob, L. negadaevi M. Pop., L. cf. flecsa Negadaev и другие, (определение Е.В. Постниковой). Здесь же обнаружено скопление раковин Sphaerium asiaticum Martens, (определение У.Н. Мадерни). Близкие комплексы остракод из рассматриваемых отложений, в том числе и мореноподобных суглинков известны в разрезах Чембакчинского и Семейкинского яров [Волкова, 1966].

В маломощном горизонте песков, залегающих в средней части Семейкинского яра, обнаружено большое количество раковин Corbicula fluminalis Müll и единично Pisidium amnicum [Волкова, 1966].

Климатическая обстановка на протяжении нижнего плейстоцена не оставалась постоянной. При этом следует отметить, что в Ханты-Мансийской впадине сопоставление данных спорово-пыльцевого и палеокарпологического анализов, находок пресноводной фауны и наблюдений над древними мерзлотными образованиями нередко вызывает серьезные затруднения. Тем не менее, намечаются общие закономерности развития климата. В Печорской низменности начальный и особенно средний этапы развития нижне-плейстоценовой трансгрессии были, несомненно теплыми. В Ханты-Мансийской впадине климатическая обстановка в этот период, вероятно, мало отличалась от современной. Климатический оптимум, однако, имел место и здесь, но был весьма кратковременным (слои с Corbicula fluminalis).

В конце рассматриваемой эпохи и в Печорской низменности, и в Ханты-Мансийской впадине формируются открытые заболоченные пространства. На Печоре в зоне современной лесотундры (р. Адзьва) уже произрастали брусничные, багульник, вереск, подбел, грушанки, кувшинка. В это же время в обоих районах были распространены Selaginella selaginoides, Lycopodium alpinum, L. pungens La Pyl и другие. Общий состав спорово-пыльцевых спектров свидетельствует о некотором похолодании в конце нижнего плейстоцена, хотя климат, вероятно, вряд ли был намного суровее современного.

Существенное разрежение древесного покрова в этот период было связано с затоплением речных долин и пониженных междуречий, резким ослаблением энергии рельефа и активности эрозионных процессов. Все это должно было неизбежно приводить к интенсивному заболачиванию территории.

Нередко в спорово-пыльцевых спектрах сосуществуют растения, как будто бы исключающие друг друга по своей экологии. Совместное нахождение полыней, лебедовых (в том числе Kochia prostrata, Eurotia ceratoides), эфедры и растений-влаголюбов обычно объясняется особой обстановкой «физиологической сухости» в приледниковых условиях [Гричук, 1950]. По нашему мнению, подобные сообщества являются вполне естественными для прибрежных частей моря, где часто широко распространены засоленные грунты. В настоящее время они типичны для ваттов (лайд) северных морей [Крапивнер, 1965].

В начале среднего плейстоцена происходит новое значительное падение уровня Арктического бассейна и на всей площади возобновляется речной сток. Разрабатывавшиеся в этот период долины почти не были переуглублены и по своим параметрам мало отличались от современных. Выполнявший их аллювий встречается редко вследствие последующего размыва на уровне низких террас.

В Ханты-Мансийской впадине регрессия нижнеплейстоценового моря отличалась некоторым своеобразием. В связи с чрезвычайно малыми уклонами осушившегося морского дна исключалась возможность быстрого врезания рек [Маккавеев, 1955], что обусловило образование обширных мелководных разливов (типа чижинских). В разрезе Тобольского материка этому времени отвечают отложения так называемого покровного комплекса, который в основании и по всей толще содержит многочисленные следы криотурбаций (горизонты инволюций, крупные псевдоморфозы по повторно-жильным льдам). К этим осадкам приурочены находки остатков фауны млекопитающих верхнепалеолитического комплекса с мамонтом раннего типа (сел. Надцы, Локосово) и кабалоидной лошадью (район г. Тобольска), которая, по определению Э.А. Вангенгейм, имеет возраст не моложе второй половины среднего плейстоцена.

Таким образом, врезание рек в Ханты-Мансийской впадине началось несколько позже, чем в Печорской низменности, и охватывало меньший отрезок времени.

Вторая половина среднего плейстоцена ознаменовалась ингрессией по речным долинам. Максимальный уровень моря достигал абсолютных отметок 60- 65 м . По долине пра-Печоры оно проникало почти до г. Печоры, а по пра-Иртышу и пра-Оби - соответственно до района г. Тобольска и пос. Нижне-Вартовское. Выше указанных пунктов продолжали формироваться речные террасы (третьи надпойменные).

У дер. Бызовой ( 90 км выше г. Печоры) в аллювии третьей надпойменной террасы обнаружена палеолитическая стоянка с остатками мамонта и северного оленя [Гуслицер и др., 1965].

Среднеплейстоценовые морские отложения представлены преимущественно мелководными фациями, мореноподобные суглинки в их составе встречаются редко. Сформированная этими осадками аккумулятивная терраса имеет абсолютные отметки 50- 55 м . Как и в нижнеплейстоценовое время, соленость среднечетвертичных морских заливов Печорской низменности была значительно большей, чем в бассейне Оби. Комплексы фораминифер из этих отложений известны только на Печоре, где они гораздо беднее в видовом и количественном отношениях, чем нижнеплейстоценовые, и почти не содержат теплолюбивых форм.

Сумма данных позволяет говорить о довольно суровом климате среднего плейстоцена. В спорово-пыльцевых спектрах северной части территории уже нашла отражение растительность тундровой зоны, граница которой была несколько смещена к югу. Это хорошо согласуется и с присутствием в кровле морских отложений указанных районов морозобойных клиньев.

Верхнеплейстоценовая и голоценовая история развития Печорской и Западно-Сибирской низменностей характеризуется неоднократными вторжениями моря со стороны Арктического бассейна. Все они носили отчетливо ингрессионный характер. В долинах рек образовывались обширные лиманы (губы). Вслед за очередной регрессией возобновлялся речной сток. Уровень каждой последующей ингрессии был ниже уровня предыдущей, что запечатлено в современном рельефе серией аккумулятивных террас с абсолютными высотами 40-45, 25- 30 м (с подуровнем 16- 18 м ) и 10- 12 м (с подуровнем 4- 5 м ). Вверх по течению рек указанные террасы закономерно сменяются аллювиальными.

Климатическая обстановка в течение всего этого отрезка времени была близка к современной. Наблюдалось лишь некоторое увлажнение и, возможно, незначительное похолодание в периоды развития ингрессии. В бассейне р. Оби начало верхнего плейстоцена охарактеризовалось существенной континентализацией климата, что зафиксировано наличием клиновидных мерзлотных образований в разрезе вторых надпойменных террас (дер. Лучкино в низовье Иртыша, Иуткяны юрты у сел. Локосово, Белый Яр на р. Конде и другие). Первый отчетливый климатический оптимум наметился лишь во второй половине голоцена, когда на Ямале произрастали леса, а в бассейне р. Печоры почти до широты полярного круга проникали широколиственные породы (в основном орешник, а также липа, вяз и дуб).

В бассейне р. Оби отложения 40-45-метровой и синхронной ей второй надпойменной террасы охарактеризованы фауной млекопитающих верхнепалеолитического комплекса с мамонтом позднего типа и овцебыком (районы дер. Питляр, Горки, сел. Юровское, Лучкино и др.), а также фауной остракод [Постникова, 1967]. В устье Оби (мыс Салемал) морские отложения 40-45-метровой террасы наряду с остракодами, среди которых наиболее характерна Limnocythere baltica Diebel, содержат и единичные фораминиферы.

Выводы

1. Территория Печорской и Западно-Сибирской низменностей в новейший период не покрывалась льдами великих материковых оледенений. Увеличение масштабов горно-долинного оледенения Урала не представляло собой исключительного события и не имеет существенного значения для познания новейшей истории этих регионов.

2. Геологическая судьба примыкающих к Арктическому бассейну частей обеих низменностей в неогене и плейстоцене определялась колебаниями его уровня и тесно связана с историей его развития.

3. Трансгрессии и регрессии моря в обоих регионах происходили в общем синхронно, что запечатлено как в современном, так и в погребенном рельефе (серия аккумулятивных морских и соответствующих им аллювиальных террас, система погребенных палео- и пра-долин [Зайонц и др., 1967; Крапивнер, 1967б]).

4. В новейшей истории Печорской низменности и бассейна р. Оби выделяются два этапа резкой активизации дифференцированных тектонических движений. Важнейшим следствием этих событий явилось оформление новейшего структурно-тектонического плана, создание горных сооружений на месте ранее пенепленизированных Полярного и Северного Урала (а также, вероятно, Пай-Хоя и Новой Земли), заложение гидрографической сети, явившейся прообразом современной. Указанные периоды диастрофизма являются, на наш взгляд, естественными стратиграфическими границами высокого таксономического ранга.

5. В развитии климата отмечается общая тенденция к его ухудшению от верхнего миоцена к современности с отдельными (синхронными в обоих районах) флуктуациями. Последние были обусловлены главным образом чередованием эпох континентализации (особенно в Западной Сибири) в периоды регрессий и увлажнения во время трансгрессий моря со стороны Арктического бассейна.

6. По имеющимся данным трудно установить время становления современных ландшафтных и географических зон. Можно лишь утверждать, что они образовались после верхнего миоцена и не позднее среднего плейстоцена.

7. Подобно антарктической арктическая полярная шапка льдов сформировалась достаточно давно (по крайней мере, в верхнем миоцене). Окружающая Арктический  бассейн сушь являлась колыбелью бореальной флоры, которая в периоды морских трансгрессий мигрировала к югу, вытесняя более специализированную растительность тургайского типа.

ЛИТЕРАТУРА

1. Белкин В.И., Зархидзе В.С., Семенов И.Н. (1966). Кайнозойский покров севера Тимано-Уральской области. В сб. «Геология кайнозоя севера европейской части СССР». М.

2. Волкова В.С. (1966). Четвертичные отложения низовьев Иртыша и их биостратиграфическая характеристика. М.

3. Генералов П.П. (1965). Основные черты палеогеографии Северного Урала. В сб. «Основные проблемы изучения четвертичного периода». М.

4. Гричук В.П., Гричук М.П. (1950). К вопросу о характере приледниковых ландшафтов северо-восточной Прибалтики. «Вопросы географии» № 28.

5. Гудина В.И. (1966). Фораминиферы и стратиграфия четвертичных отложений северо-запада Сибири. М.

6. Гуслицер Б.И. (1962). Дочетвертичные отложения высоких речных террас и пещер бассейна Верхней Печоры. Бюл. Моск. о-ва испытателей природы, отд. геол., т. 37 (4).

7. Гуслицер Б.И., Канивец Б.И., Тимофеев Е.М. (1965). Стоянка Бызовая - палеолитический памятник у полярного круга. «Северная археология», № 2.

8. Зайонц И.Л., Крапивнер Р.Б. (1967). Стратиграфическое расчленение ямальской серии в свете новых данных. Сборник статей по геологии и инженерной геологии, вып. 6. М .

9. Зайонц И.Л., Зилинг Д.Г., Крапивнер Р.Б. (1967). О ярусности аккумулятивного рельефа бассейна р. Оби. Мат-лы конф. «Геология позднего кайнозоя Западной Сибири». Л.

10. Зархидзе В.С. (1965). Новые данные о строении верхней части кайнозойского разреза Большеземельской тундры. В сб. «Мат-лы по геологии и полезным ископаемым северо-востока европейской части СССР». Сыктывкар.

11. Зархидзе В.С. (1966). История развития Тимано-Уральской области в связи с изучением ископаемых комплексов моллюсков. В сб. «Геология кайнозоя севера европейской части СССР». М.

12. Ковалевский С.А. (1933). Лик Каспия. Баку.

13. Крапивнер Р.Б. (1965). Ваттовые отложения бассейнов Печоры и Нижней Оби и их значение для понимания палеогеографии четвертичного периода. Сб. статей по геологии и гидрогеологии, вып. 4. М .

14. Крапивнер Р.Б. (1967а). Новые данные о проблеме соединения Акчагыльского и Арктического бассейнов. Изв. Высш. учеб. зав. сер. «Геология и разведка», №9.

15. Крапивнер Р.Б. (1967б). Геоморфологический очерк бассейна р. Печоры между устьями рек Щугор и Цильма. Сб. статей по геологии и инженерной геологии, вып. 6. М .

16. Лаврова М.А. (1949). К вопросу о морских межледниковых трансгрессиях Печорского района. Уч. зап. ЛГУ, сер. геогр., вып. 6.

17. Маккавеев Н.И. (1955). Русло реки и эрозия в ее бассейне. М.

18. Попов А.И. (1963). Плейстоценовые отложения в нижнем течении р. Печоры. В сб. «Кайнозойский покров Большеземельской тундры». М.

19. Постникова Е.В. (1967). Материалы к палеоэкологии верхнеплейстоценовых остракод Среднего Приобья. Сб. статей по геологии и инженерной геологии, вып. 6. М .

20. Троицкий С.Л. (1964). Основные закономерности изменения состава фауны по разрезам морских межморенных слоев Усть-Енисейской впадины и Нижне-Печорской депрессии. В сб. «Палеогеография четвертичного периода севера Сибири». М.