В течение 1964-1966 гг. Институтом океанологии АН СССР проводились литолого-геоморфологические экспедиционные исследования на судне «Профессор Добрынин» в прибрежной зоне Белого моря. Одна из основных задач исследований состояла в том, чтобы по данным изучения морфологии прибрежной зоны и строения толщи донных отложений установить главные черты развития Беломорского бассейна в поздне- послеледниковую эпоху и выяснить особенность процесса осадкообразования, обусловленного этим развитием.

Собранный материал характеризует, главным образом, прибрежную полосу дна (до глубин 60-70 м) и состоит из 253 колонок осадков длиной до 4,5 м, взятых с помощью вибропоршневой трубки системы Е.И. Кудинова. Кроме того, собраны значительные данные по геоморфологии и литологии осадков самих берегов (террасовые отложения, пляжи и т.д.).

Анализ колонок показал, что впадина Белого моря, выработанная в допалеозойских метаморфических и палеозойских осадочных породах на стыке Балтийского кристаллического щита и Русской платформы, выполнена рыхлыми осадками четвертичного возраста. В целом строение рыхлой толщи центральной части моря почти одинаково, несколько иное строение имеют осадки Горла, Мезенского залива и Воронки. Материалы, приводимые в настоящей статье, касаются в основном центральной части моря.

Общая схема строения осадков и основные седиментационные этапы были намечены нами ранее [Медведев и др., 1968]. Более полные палеонтологические данные позволяют уточнить и детализировать стратиграфическое расчленение донных осадков одного из основных районов моря.

Наиболее древними четвертичными отложениями, которые нам удалось вскрыть на дне, являются несортированные ледниковые образования, по-видимому, морена последнего (валдайского) оледенения и разнозернистые флювиогляциальные осадки. Выше залегает однородная толща алевритовых и глинистых (до 80-90% пелитовой фракции в нижних горизонтах) илов, мощность которых местами составляет более 4 м. Ближе к берегу илы фациально переходят в более грубозернистые осадки. Такая же смена фаций наблюдается в Горле Белого моря. Кровля илистой толщи, как правило, несет следы размыва.

Формирование илов происходило, по-видимому, под покровом плавающего льда. Об этом свидетельствуют их монотонный литологический состав и значительная тонкозернистость (обычно Md меньше 0,001). Состав фораминифер и диатомовых позволяет рассматривать нижние горизонты этих илов как ледниково-озерные осадки, а верхние - как ледниково-морские. На ледниково-морских илах с размывом лежит маломощный (1-2 м) слой молодых морских осадков. Морские отложения состоят преимущественно из илов с песком, галькой и раковинами моллюсков. На возвышенностях дна и по направлению к берегу эти осадки, так же как и ледниково-морские илы, переходят фациально в более грубозернистые отложения - пески и галечники. Мощность морского слоя не остается постоянной и зависит от рельефа дна, системы придонных течений, а также от неотектонического режима отдельных участков дна. Мощность молодых морских отложений заметно увеличивается в приустьевых частях крупных рек. На рис. 1 изображены типичные колонки из различных частей бассейна и соотношение трех основных горизонтов по отдельным профилям.

Возраст толщи донных отложений был определен на основании изучения спор, пыльцы, диатомовых водорослей, фораминифер и моллюсков. Подобное комплексное биостратиграфическое изучение толщи дает наиболее полные сведения о возрастных соотношениях отдельных горизонтов и условиях их формирования.

На содержание пыльцы и спор исследовались 12 колонок. Большая часть колонок характеризует осадки Онежского (6 колонок) и Двинского (3 колонки) заливов, просмотрено по одной колонке из Горла моря, Терского побережья и Кандалакшского залива.

Все образцы оказались насыщенными пыльцой и спорами. Обрабатывались навески в 5-30 г, каждая из которых являлась средней пробой слоя в 10 см. Наибольшее количество пыльцы и спор - 1570 зерен на поверхность стекла 18х18 - выделено из молодых (послеледниковых и современных) илистых осадков. В ледниково-морских илах количество пыльцы и спор на поверхность стекла редко превышает 500 зерен. Обращает на себя внимание неодинаковая степень сохранности пыльцы и спор в разновозрастных осадках, что отмечается при описании спектров.

Работы, посвященные изучению пыльцы и спор из донных осадков морей Северной Европы, весьма немногочисленны [Малясова и Спиридонов, 1966; Krog, 1965; Lubliner-Mianowska, 1962; Masicka, 1965; Zagwijn, 1966]. В большей части этих работ приводятся результаты исследований отдельных колонок. Накопленный к настоящему времени фактический материал по палинологической характеристике донных отложений еще недостаточен для сравнения распределения пыльцы в осадочных толщах различных североевропейских морей в отдельные этапы их истории.

Белое море как внутриконтинентальный приливный бассейн имеет ряд особенностей, которые должны были сказаться как на осадконакоплении, так и на захоронении и распределении пыльцевых комплексов.

Можно отметить, что по степени насыщенности пыльцой и спорами, по качественному составу спектров донные отложения Белого моря сопоставимы с осадками крупных озер (типа Онежского и Ладожского). Спектры отложений указанных озер позволяют судить о характере растительности всего региона, по ним наиболее четко устанавливаются рубежи в развитии флоры, обусловленные изменениями климата в поздне- и послеледниковое время [Малясова и Спиридонова, 1967].

На диаграммах колонок беломорских донных отложений прослеживаются три основных комплекса, которые по своим особенностям близки к спорово-пыльцевым комплексам суши [Малясова, 1960] (рис. 2).

Первый комплекс характеризует озерно-ледниковые и ледниково-морские илы. В общем составе спектров значительную часть составляют пыльца травянистых растений (20-40%) и споры (20-40%). Количество пыльцы древесных пород меняется от 30 до 60%. Древесные представлены в основном пыльцой березы, из числа которой от 20 до 50% приходится на долю Belula nana L. Пыльца других древесных пород (Picea sp., Pinus sp., Alnus sp.) встречается постоянно, но в небольшом количестве (10-20%). Среди недревесных видов основное место занимают Artemisia (40-60%), Ericales (20-50%) и Cyperaceae (10-20%). Среди спор доминируют Sphagnum или Polypodiaceae (30-60%). Плауны представлены тундровыми и таежными видами (Lycopodium selago L., L. clavatum L., L. complanatum L., L. pungens La Pyl., L. alpinura L. Встречаются тетрады и отдельные микроспоры Selaginella selaginoides (L.) Link, Botrychium boreale (Fr.) Mildf.

Степень фоссилизации пыльцы и спор данного комплекса неодинакова. В спектрах одних образцов пыльцевые зерна объемные, хорошо выражены все морфологические элементы. Такая пыльца легко поворачивается и расправляется при постукивании препаровальной иглой по препарату. В спектрах других образцов пыльцевые зерна плоские, сильно минерализованные, размеры их меньше нормальных, часто встречаются обломанные, рваные зерна с характерным стеклянным блеском.

Необходимо отметить меньшую по сравнению с молодыми морскими отложениями насыщенность данных осадков пыльцой и спорами (300-500 зерен на 1 препарат) и постоянное присутствие в них в различном количестве переотложенных пыльцы и спор палеозойских и мезозойских растений.

Особенности состава спорово-пыльцевых спектров, небольшое содержание пыльцы в породе, неодинаковая сохранность и фоссилизация зерен позволяют сделать вывод о позднеледниковом возрасте ледниково-морских отложений, охарактеризованных данным комплексом.

Состав палинологических спектров в позднеледниковой толще не остается одинаковым. Выделяются два типа спектров (снизу вверх):

1. Спектры с господством пыльцы Betula, среди которой 40-50% составляет пыльца В. nana. Травянистые растения представлены большим числом родов и видов, требующих различных условий местообитания для своего развития. Здесь встречены:

а) растения открытых местообитаний и субстратов с неразвитыми почвами: Ephedra, Polygonum bistorta L., Artemisia spp;

б) растения луговых ценозов: Leguminosae, Caryophyllaceae, Ranunculaceae, Compositae;

в) растения лесных ценозов: cf. Moneses uniflora (L.) A. Gray, cf. Arctostaphylos uvaursi (L.) Spreng., cf. Chamaedaphne calyculata (L.) Moench;

г) водные и прибрежно-водные растения: Sparganium sp., Alisma sp.

Среди споровых господствуют Polypodiaceae и Sphagnum, встречаются споры тундровых и таежных плаунов (последние в большем количестве), споры Botrychium lunaria (L.) Sw. Сохранность пыльцы хорошая, пыльца объемная, слабо фоссилизованная. По всему слою осадков, охарактеризованных данными спектрами, встречаются обрывки и, реже, целые колонии пресноводной водоросли Pediasrtrum, в массе спикулы губок, много слабофоссилизованных растительных остатков.

2. Спектры с господством пыльцы Betula humilis Schrank (60-70%). Среди трав абсолютно господствует пыльца Artemisia. Единично встречалась пыльца растений различных местообитаний:

а) растения открытых местообитаний и субстратов с неразвитыми почвами: Ephedra, Chenopodiaceae, Polygonum bistorta, Andromeda sp., Cassiope tetragona (L.) D. Den., Astragalus spp., Phyliodoce coerulea (L.) Bab., Loiseleuria procumbens (L.) Desv., Empetrum nigrum L., Polemonium coerulum L., Valerina sp.

б) растения луговых ценозов: Caryophyllaceae, Ranunculaceae, Rumex sp., Leguminosae, Labiatae, Umbeliiferae, Compositae, Cirsium sp.

Среди споровых, как и в первом типе спектров, господствуют Sphagnum и Polypodiaceae. Во всех спектрах присутствуют споры таежных и тундровых плаунов (тундровые представлены наиболее обильно), Selaginelia selaginoides, Botrychium boreale. Сохранность и степень фоссилизации как внутри отдельных спектров, так и в спектрах различных образцов, неодинаковые. Наряду с объемными, слабо фоссилизованными зернами, встречаются сильно минерализованные плоские ломаные зерна с характерным стеклянным блеском. Количество пыльцы в породе резко сокращается. Спикулы губок и водоросль Pediastrum отсутствуют.

Таким образом, по палинологическим данным в позднеледниковых отложениях сублиторальной зоны Белого моря устанавливаются два горизонта.

Накопление осадков нижнего горизонта (например, колонка 171, глубина 400-460 см) происходило в достаточно благоприятных климатических условиях. На суше в это время господствовала лесотундровая растительность. Климат времени формирования второго горизонта (например, колонка 172, глубина 340-400 см) был более холодным и влажным. На суше лесотундровые группировки сменились тундровыми с большим участием в них карликовой березки и вороники.

Возраст осадков установленных горизонтов определяется (от древних к молодым) как аллередский и молодой дриас.

Второй комплекс характеризует ледниково-морские и морские осадки. По составу и количественным соотношениям компонентов он является промежуточным связующим звеном между спектрами поздне- и послеледниковых отложений. В общем составе комплекса по сравнению с комплексом позднеледниковых отложений увеличивается количество древесной пыльцы (до 60-80%) и спор (20-40%) за счет сокращения количества пыльцы трав (10-15%, вместо 20-30%). Среди древесных господствует Betula, представленная в основном пыльцой Betula sect. Albae. Количество пыльцы В. humilis и В. nana не превышает 20%. Второе место по количеству принадлежит пыльце Pinus (10-30%). Единично, иногда составляя несколько процентов, встречается пыльца Picea и Alnus. В спектрах небольшого числа образцов отмечена единично пыльца Quercus sp., Ulmus sp. и Tilia sp.

Состав пыльцы травянистых растений отличается исключительным разнообразием. Как и в спектрах позднеледниковых отложений, господствует пыльца Artemisia (20-40% и редко 50%), но значительно возрастает роль пыльцы мезофильного разнотравья (особенно, Leguminosae и Rosaceae типа Filipendula). Здесь определена пыльца следующих растений:

а) открытых местообитаний и субстратов с неразвитыми почвами: Ephedra, Polygonum bistorta, Artemisia;

б) луговых ценозов: Rumex sp., Ranunculaceae, Cruciferae, Labiatae, Umbelliferae, Compositae;

в) водных и прибрежно-водных растений: Typha sp., Myriophyilum sp., Alisma sp., Ranunculus acer L.

Споровые представлены в основном Polypodiaceae (50-60%) и таежными видами плаунов (20-30%), единично и не во всех образцах отмечаются споры Lycopodium pungens и L. alpinum, а также Selaginelia selaginoides, Botrychium boreale. Пыльца, как правило, слабо фоссилизована, объемная, хорошей сохранности. Содержание пыльцы в породе высокое.

По ряду признаков (преобладанию пыльцы древесных пород в общем составе, наличию и степени участия в спектрах пыльцы различных древесных пород, сохранности и степени фоссилизации зерен, обилию пыльцы мезофильного разнотравья, требующего для своего развития гумусового горизонта и, следовательно, сформировавшихся почв, присутствию пыльцы водных и прибрежно-водных растений - Typha sp., Myriophyllum, Sparganiura sp., - требовательных к температурным условиям и, наконец, по содержанию пыльцы в породе) второй комплекс более сходен со спектрами послеледниковых отложений. Однако он отличается от них составом травянистых растений, среди которых, как и в спектрах позднеледниковых отложений, преобладает пыльца растений открытых местообитаний (Artemisia, Chenopodiaceae).

На основании перечисленных особенностей осадки, охарактеризованные вторым комплексом, мы датируем пребореальным периодом.

Третий комплекс характеризует илистые осадки с включением в них различного количества песка и раковин морских моллюсков. В общем составе спектров абсолютно господствует пыльца древесных пород (80-90%), пыльца трав составляет 5-10%, споры 10-20%. Древесные представлены в основном пыльцой Pinus (60-80%). Постоянное участие в спектрах принимает пыльца Picea (10-35%), Alnus (не более 5%) и Betula (В. pubescens, В. verrucosa, В. nana 10-20%). Пыльца травянистых растений присутствует единично, чаще встречается пыльца Carex, Gramineae и мезофильного разнотравья (Leguminosae, Rosaceae, Compositae). Среди споровых преобладает Sphagnum (50-60%), второе место по количеству занимают споры Polypodiaceae (40-50%). Плауны представлены таежными видами, споры тундровых видов отмечаются единично.

Пыльца и споры слабо фоссилизованы и имеют хорошую сохранность. Содержание пыльцы в осадке высокое. В препаратах встречается масса спикул губок и панцирей диатомовых водорослей.

Анализ описанного комплекса позволяет сделать вывод о послеледниковом возрасте охарактеризованных им осадков.

Мы не располагаем пока материалом, достаточным для обоснования более детальной стратиграфии послеледниковых отложений. Как правило, в спектрах господствует пыльца сосны (70-80%), доля участия пыльцы других древесных пород весьма невелика, поэтому не всегда можно установить, является ли изменение количества пыльцы Picea, Alnus, Betula случайным или обусловлено причинами климатическими.

Несколько более полные данные получены при изучении колонки 198 (Онежский залив), в разрезе которой оказалось возможным выделить отложения среднего голоцена (по увеличению содержания пыльцы Alnus до 8% и широколиственных пород в сумме до 2%), позднего голоцена (по максимуму пыльцы ели - 28%) и современные.

Изучение диатомовых водорослей из тех же 12 колонок донных осадков дало следующие результаты.

В ледниково-озерных илах аллередского возраста, залегающих в основании некоторых колонок, диатомовые или отсутствуют или встречаются единичные пресноводные виды холодолюбивой природы, по-видимому, обитавшие в неглубоких приледниковых озерах: Pinnularia lata, Cyclotella antiqua, Stephanodiscus dubius, Tetracyclus emarginatus, Meridiem circulare, Eunotia praerupta, Melosita distans, M. islandica, M. italica.

Заселение беломорской котловины морскими диатомеями началось во второй половине молодого дриаса. В осадках этого времени - ледниково-морских илах - в районах Кандалакшского и Онежского заливов (рис. 3) наблюдается вспышка арктических планктонных и неритических видов, типичных форм обрастания морского льда: Coscinodiscus lacustris var. septentrionalis, Thalassiosira gravida, Th. kriophyla, Chaetoceros aff. socialis, Ch. mitra, Ch. furcellatus, Porosira gracialis, Synedra kamtschatica var. finmarchica.

Большинство из этих форм встречается в современном Белом море, давая максимум развития ранней весной при таянии льда.

Следующая смена комплекса диатомей происходила в пребореальный период. В колонках Кандалакшского залива она отмечается в илах ледниково-морского происхождения, а в Онежском - в морских илах с фауной. Роль арктических видов в пребореальных осадках Онежского залива значительно ослабевает, в верхней части этих осадков они составляют не более 10%. В Кандалакшском заливе количество арктических видов в это время велико - до 30-40%. Из числа появившихся здесь видов умеренно-теплолюбивой природы обильно представлены Melosira sulcata, Hyalodiscus scoticus, H. sp. Диатомовый комплекс слагают в основном сублиторальные виды.

Расцвет диатомовой флоры имел место в среднем голоцене. В осадках этого возраста, особенно полно охарактеризованных диатомовыми в Двинском заливе (колонка 221), появляются умеренно-теплолюбивые элементы: Melosira moniliformis Coscinodiscus radiatus, C. asteromphalus, Grammatophora oceanica, Actinopthychus undulatus, Rhizosolenia stiliformis, Chaetoceros seiranthus, Diploneis suborbicularis, D. didyma, Navicula lyra var. atlantica, N. palbebralis var. angulosa. Большинство из этих форм унаследованы от последней межледниковой эпохи.

Диатомовые комплексы позднего голоцена содержат как арктические, так и теплолюбивые элементы, но ядро этой флоры составляют виды северо-бореальной природы.

Видовой состав диатомовых комплексов в поверхностном слое осадков близок к современному. В Белом море известны более 400 видов планктонных и бентических диатомей [Забелина, 1939; Киселев, 1925; 1930; 1939; Мережковский, 1878; Петров, 1967; Reinhardt, 1882]. В изученных нами пробах поверхностных осадков найдено около 300 видов, третью часть которых составляют олигогалобы. Не обнаружены панцири многих легко разрушающихся видов диатомей, например, Chaetoceros.

Характерной особенностью комплексов отмерших диатомей является наличие, наряду с видами теплолюбивой природы, арктических и аркто-бореальных.

Такое смешение форм вызвано сезонной сменой теплолюбивых и холодолюбивых комплексов.

В современных осадках Кандалакшского залива в числе доминант встречаются северо-бореальные виды: Melosira sulcata, Thalassiosira excentrica, южно-бореальные - Hyalodiscus scoticus, Grammatophora oceanica, арктические и аркто-бореальные - Coscinodiscus lacustris var. septentrionalis, Rabdonema arcuatum, Grammatophora arctica, G. arcuata.

Состав диатомовых комплексов в поверхностных осадках зависит от района моря. В мелководном, хорошо прогреваемом летом Онежском заливе в современных осадках обильно представлены сублиторальные виды, среди них Hyalodiscus scoticus, Grammatophora angulosa var. islandica, Navicula distans, Isthmia nervosa.

В поверхностных осадках района Терского берега у устья р. Варзуги в большом количестве отмечены неритические Thalassiosira excentrica, Th. gravida, океанические Coscinodiscus radiatus, C. asteromphalus, а также пресноводные Epithemia zebra, E. turgida.

На составе диатомей сказываются близость центральной открытой части моря и опресняющее действие реки. В осадках северной части Двинского залива, расположенной вблизи района гидрологического «полюса холода», связанного с поднятием глубинных холодных вод [Дерюгин, 1928], обильно представлены виды арктические и аркто-бореальные: Melosira arctica, Coscinosira polychorda, Grammatophora arcuata, Thalassiosira gravida. Современные осадки устья Двины образуются в условиях сильного опреснения, поэтому пресноводные виды здесь встречаются в почти равном количестве с морскими. Среди доминант пресноводные: Melosira ambiqua, M. distans, Epithemia turgida, E. zebra.

Изучение фораминифер было проведено в 29 колонках донных отложений.

Первые известковые, относительно глубоководные фораминиферы появляются во второй половине верхнего дриаса: Elphidium clavatum, E. subclavatum, Astrononion stelligerum, Buccella spp. В пребореальное время количество глубоководных известковых форм увеличивается, единично появляются Fissurina marginata, Cassidulina islandica, С. norcrossi.

В среднем голоцене доминируют относительно мелководные формы (Elphidium orbiculare). Появляются песчаные формы.

В позднем голоцене вторично возрастает роль относительно более глубоководных видов Elphidium clavatum, Buccella sp., Streblus sp., Trochammina squamata.

Современный период характеризуется комплексом агглютинирующих фораминифер, среди которых преобладает Verneuilina advena. Этот вид, выдерживающий значительное опреснение, распространен по всей исследуемой зоне и особенно часто встречается в Двинском заливе.

При анализе фораминифер из поверхностного слоя осадков были получены некоторые данные о распределении фораминифер в районах Онежского и Двинского заливов.

В пробах из этих заливов обнаружены только бентические известковые и песчаные формы. Агглютинирующие фораминиферы представлены видами открытого моря: Reophax curtus, Verneuilina advena, Trochammina squamata. Наиболее распространенными известковыми фораминиферами являются виды Elphidium clavatum, E. orbiculare. Совершенно отсутствуют планктонные формы. Береговые песчаные фораминиферы, отмеченные для мелководья [Майер, 1962; Щедрина, 1948; 1962] представлены Ammobaculites cassis и некоторыми другими видами, которые встречены единично.

По общему количеству фораминифер и процентному соотношению наиболее распространенных видов Онежский залив резко отличается от Двинского. В Онежском заливе пробы чаще содержат большое количество фораминифер, среди которых преобладают известковые. Самыми распространенными являются Elphidium clavatum, Astrononion stelligerum, Cibicides lobatulus, Elphidium orbiculare, E. subarcticum, Polymorphina и различные виды лагенид.

В Двинском заливе поверхностные пробы содержат значительно меньшее количество фораминифер на 50 г осадка, в них преобладают песчаные, в основном Verneuilina advena. Этот вил встречен в 22 пробах. Известковые фораминиферы мелкие, плохой сохранности, единичные. Исключением является поверхностный образец из колонки 232 с глубины 16 м, в котором найдено 720 экземпляров Elphidium subarcticum хорошей сохранности.

Намечаются приблизительные границы ареалов некоторых видов. Так, Е. clavatum и Е. sp. тяготеют к Летнему берегу, ареалы Е. orbiculare и Reophax curtus исключают друг друга.

Elphidium orbiculare распространен ближе к устью Северной Двины, a Reophax curtus ближе к открытому морю. Elphidium orbiculare тяготеет преимущественно к береговой зоне и районам островов.

В целом комплекс фораминифер Онежского и Двинского заливов исследуемой зоны состоит из сублиторальных арктических и бореально-арктических форм с включением единичных экземпляров из зоны литорали и псевдоабиссали.

Раковины моллюсков подробно исследованы в отложениях Онежского залива (18 колонок), района пос. Тетрино (колонка 29, глубина 46 м) и Колвицкой губы Кандалакшского залива (колонка 15).

Полученные данные дают возможность выявить последовательность заселения моллюсками Беломорского бассейна. Все найденные виды моллюсков являются представителями ныне живущих, широко распространенных видов. Соотношение отдельных видов, количество их и сохранность раковин по разрезу не остаются постоянными. Эти изменения являются закономерными, и на основании этих закономерностей слой морских осадков в первом приближении может быть разделен на три горизонта снизу вверх (рис. 4).

Горизонт I (вторая половина пребореального периода). Начало расселения моллюсков в бассейне Белого моря. Количество видов невелико; представлены они небольшим числом мелких раковин.

В низах этого горизонта появляются первые мигранты: в Онежском заливе редко Portlandia arctica, чаще - Mytilus edulis (мелкие и редкие раковины, прослежены по 11 колонкам). В отложениях северной части Онежского залива первыми появляются Hiatella arctica и Macoma baltica; в отложениях Терского побережья - Macoma calcarea и Leda pernula, в Кандалакшском заливе - Portlandia arctica и молодь (до 3 мм) Mytilus edulis (раковины Mytilus edulis выше по разрезу не обнаружены).

Горизонт II (средний голоцен). Максимального развития достигают аркто-бореальные виды моллюсков, представленные большим количеством створок. Раковины из этого горизонта относительно крупные и более толстостенные (на примере материала Онежского залива). Отдельные районы Белого моря характеризуются следующими комплексами моллюсков или одиночными руководящими формами: Терское побережье - Macoma calcarea - Thyasira flexuosa - Leda pernula; Кандалакшский залив - Portlandia arctica; северный район Онежского залива - Hiateila arctica - Astarte montagui - A. elliptica; Macoma calcarea - Nucula tenuis; Chlamys islandicus - Leda pernula - Hiatella arctica; центральная часть Онежского залива - Astarte montaqui - A. elliptica - A. borealis - Hiatella arctica; кутовая часть Онежского залива - Cardium ciliatum - Leda pernula - Astarte montaqui, Cyprina islandica - Astarte montaqui. Такое разнообразие комплексов в Онежском заливе обусловливается большим разнообразием существовавших здесь условий.

Горизонт III (поздний голоцен) характеризуется уменьшением числа видов моллюсков и количества экземпляров раковин. Комплексы его близки к современным [Кудерский, 1966].

Таким образом, в результате комплексного биостратиграфического анализа в толще донных осадков Белого моря выделены отложения следующего возраста (от древних к молодым): аллередские, молодого дриаса, пребореальные, среднеголоценовые, позднеголоценовые, современные.

В генетическом отношении отложения аллереда представлены озерно-ледниковыми илами, молодого дриаса - ледниково-морскими илами и алевритами. Осадки пребореального времени в генетическом отношении разнородны: на юге (Онежский залив) это морские осадки с фауной, а на севере (Кандалакшский залив) - ледниково-морские илы. Средне- и позднеголоценовые осадки повсеместно представлены морскими отложениями с макрофауной.

Отмеченная генетическая неоднородность осадков свидетельствует о наличии четырех седиментационных этапов в беломорской котловине в поздне- и послеледниковое время:

Этап I (аллеред), по-видимому, связан с наличием на территории бассейна одного или нескольких пресноводных озерных водоемов, возникших в результате таяния льдов последнего оледенения. В таких водоемах, в значительной степени покрытых плавающими льдами, могли отлагаться ленточные глины, вскрытые отдельными колонками в южных частях Онежского и Двинского заливов;

Этап II (молодой дриас) связывается нами с существованием обширного бассейна, возможно, покрытого панцирем плавающих и не тающих летом льдов, под которыми формировалась мощная толща однородных илов. Эти илы выстилают, по-видимому, всю котловину моря. Только режим подледного осадконакопления мог привести к образованию подобной толщи, лишенной макрофауны и всех слоев волновых воздействий. Значительная мощность этой толщи свидетельствует об усиленном питании бассейна седиментационным материалом, который поступал с берега с талыми водами. Не исключена возможность, что у берегов периодически возникала полоса свободной ото льда воды, а под лед уходила тонкая минеральная муть, образовывавшая при осаждении ледниково-морские илы. В конце этого этапа, судя по составу диатомовых, бассейн уже сообщался с океаном;

Этап III (пребореальный период) является переходным к обычному морскому режиму осадконакопления. Стаивание ледяной плавающей глыбы повлекло за собой изменение гидродинамического режима бассейна, а, следовательно, и всего седиментационного процесса. Развитие волновых процессов, возможная перестройка системы течений и т.п. вызвала повсеместные размывы кровли ледниково-морских илов. Следы этих размывов фиксируются сейчас на достаточно широком диапазоне глубин от минимальных до 50-60 м;

Этап IV (средний и поздний голоцен) характеризуется развитием чисто морского осадконакопления, в течение которого образовалась очень непостоянная по мощности и фациально пестрая толща донных отложений.

ЛИТЕРАТУРА

1. Дерюгин К.М. (1928). Фауна Белого моря и условия ее существования. В сб. «Исследования морей СССР», вып. 7-8, Л.

2. Забелина М.М. (1939). Диатомовые водоросли грунтов Белого моря в районе Малой Пирью-губы. Тр. ГГИ, вып. 8.

3. Киселев И.А. (1925). Фитопланктон Белого моря. В сб. «Исследование русских морей», вып. 2, № 105.

4. Киселев И.А. (1930). Особенности фитопланктона эстуариев наших северных рек. Тр. Второго Всесоюз. гидрол. съезда, ч. 3. (ГГИ). Л.

5. Киселев И.А. (1939). Фитопланктон Малой Пирью-губы как показатель опресняющего влияния р. Умбы. Тр. ГГИ, вып. 8.

6. Кудерский Л.А. (1966). Донная фауна Онежского залива Белого моря. Тр. Карельск. отд. Гос. ин-та озерн. рыбн. хоз., т. IV, вып. 2. Петрозаводск.

7. Майер Е.М. (1962). Новые виды фораминифер мелководий Кандалакшского залива. Биология Белого моря. Тр. Беломорск. биол. ст. МГУ, т. 1. М.

8. Малясова Е.С. (1960). Результаты применения метода спорово-пыльцевого анализа для стратиграфического расчленения четвертичных отложений Карелии и Карельского перешейка. Сборник по палеогеографии и стратиграфии четвертичных и третичных отложений. Л.

9. Малясова Е.С., Спиридонов М.А. (1966). Новые данные по стратиграфии голоцена Баренцева моря. В сб. «Верхний плейстоцен  (стратиграфия и абсолютная геохронология)». М.

10. Малясова Е.С., Спиридонова Е.A. (1967). Особенности применения палинологических методов при стратификации четвертичных отложений северо-запада европейской части СССР. Метод спорово-пыльцевого анализа. В сб. «Геология четвертичных отложений северо-запада европейской части СССР». Л.

11. Медведев В.С., Невесский Е.Н., Павлидис Ю.А., Щербаков Ф.А. (1968). Строение и история формирования южного побережья Кольского полуострова. Океанология, № 2.

12. Мережковский К.С. (1878). Диатомовые водоросли Белого моря. СПб.

13. Петров Ю.Е. (1967). Сине-зеленые и диатомовые водоросли литорали Большого Соловецкого острова (Белое море). Новая систематика низких растений. М.-Л.

14. Щедрина З.Г. (1948). Фауна фораминифер Гридинской губы. В сб. «Работы морск. биол. ст. Карел.-Финск. ун-та, вып. 1. Петрозаводск.

15. Щедрина З.Г. (1962). Фораминиферы заливов Белого моря. Биология Белого моря. Тр. Беломорск. биол. ст. МГУ, т. 1. М.

16. Krog H. (1965). On the post-glacial development of the Great Belt. Baltica, № 2.

17. Lubliner-Mianowska K. (1962). Pollen-analysis of the surface samples of Bottom Sediments of the Bay of Gdansk Acta Soc. Bot. Polenjae , vol. XXXI, № 2.

18. Masicka H. (1965). Essai de difinition stratigraphique ainsi que de l'age de la carrote prelevee de la Bale de Gdansk. Baltica, № 2.

19. Reinhardt L. (1882). Zur Kenntnis der Baccilariaceen des Weissen Meers. Bull. Soc. Nat. Moskou, t. I, Bd. 57.

20. Zagwijn W.H. (1966). A pollen diagramm from a North Sea sediment. II Internat. conf. of Palynology in Holland Utrecht

Ссылка на статью: 

Медведев В.С., Невесский Е.Н., Говберг Л.И., Малясова Е.С., Джиноридзе Р.Н., Кириенко Е.А. О строении и стратиграфическом расчленении донных отложений Белого моря. Северный Ледовитый океан и его побережье в кайнозое. Гидрометеоиздат, Ленинград, 1970, с. 253-267.