Существование в послеледниковое время древесной растительности за пределами ее современного северного распространения не подлежит никакому сомнению. Это подтверждается многочисленными находками древесных остатков в Евроазиатских тундрах, а также исследованиями ископаемых растительных остатков [Сукачев, 1922; Зубков, 1931; Тюлина, 1937; Тихомиров, 1941; Кац и Кац, 1946] и фитоценологическим анализом современного растительного покрова тундры [Тихомиров, 1941].

В 1947 г . сотрудники Арктического института А.В. Щербаков и проф. В.А. Вакар доставили новые данные о нахождении остатков древесной растительности, обнаруженных в северной части Таймырского полуострова.

А.В. Щербаков передал мне для определения остаток хорошо сохранившегося пня диаметром 20 см . Пень этот был найден на юго-западном склоне небольшой гривы высотой над уровнем моря около 100 м . Остатки пня были вымыты из четвертичных отложений протекающим ручьем, впадающим в речку Безымянную (приток р. Нижней Таймыры, координаты 75°40' с.ш. и 99°50' в.д.). Как показал микроскопический анализ, этот остаток пня принадлежит лиственнице (Larix sp.).

В.А. Вакар в июле 1947 г . в нескольких пунктах Северного Таймыра обнаружил in situ остатки древесной растительности. В частности, в 20 км к северо-востоку от Гафнер-фиорда (7б°38' с.ш., 102'°25' в.д.), на высоте 75- 80 м над уровнем моря В.А. Вакар нашел на поверхности морены пень лиственницы, крепко сидящий в мерзлом грунте. Диаметр пня около 15 см . Рядом с пнем лежали небольшие полусгнившие остатки ствола.

Из-за отсутствия надлежащих инструментов выкорчевать пень не удалось, был взят лишь кусочек ствола, который, как оказалось, также принадлежит лиственнице (Larix sp.).

На правом берегу р. Чаячьей, в среднем ее течении (76°53' с.ш., 102°20' в.д.), на высоте 60 м над уровнем моря, по берегам ручейков, размывающих террасу, сложенную остатками морской четвертичной трансгрессии, В.А. Вакар встретил стволы лиственницы с корнями. Диаметр стволов 10- 15 см . Стволы эти вымыты из наносов, прикрывающих отложения морской трансгрессии.

Наконец, следующая весьма интересная находка следов древесной растительности была сделана на 76°50' с.ш., 102°30' в.д., где на поверхности морены на высоте 100- 110 м над уровнем моря В.А. Вакар обнаружил свыше десятка пней, крепко сидящих в почве, причем здесь же рядом лежали полусгнившие остатки стволов диаметром 10- 15 см .

Таким образом, древесные остатки, обнаруженные В.А. Вагааром и А.В. Щербаковым, находились в различных условиях. Пень лиственницы (Larix sp.), встреченный А.В. Щербаковым под 75°40' с.ш., и стволы лиственницы с корнями, найденные В.А. Вакаром под 76°53' с.ш., были вымыты из четвертичных отложений.

Вопрос об их происхождении остается пока предметом всякого рода догадок. Не исключена возможность, что эти остатки являются автохтонными, в то время как пень лиственницы (Larix sp.) из района Гафнер-фиорда, а также пни с широты 76°50' принадлежат к остаткам несомненно in situ, свидетельствующим о сравнительно недавнем существовании в этих широтах древесной растительности.

Мы имели возможность сделать микроскопический анализ лишь двух образцов древесины, причем оказалось, что лиственница, найденная А.В. Щербаковым (75°40' с.ш.), отличается хорошо развитой весенней и летней древесиной; толщина годичных слоев в среднем 1- 1,2 мм . Древесина лиственницы из района Гафнер-фиорда чрезвычайно мелкослойная; толщина годичных слоев в среднем 0,12 мм ; единичные слои не превышают 0,4 мм ; весенняя и, особенно, летняя древесина развиты слабо.

Такое различие в характере строения древесины, найденной в двух пунктах, отстоящих друг от друга более чем на 1°, можно, вероятно, объяснить различными климатическими условиями, бывшими здесь в период развития древесной растительности.

Б.А. Тихомиров [1941], на основании изучения ископаемых растительных остатков торфяников Ямала и района бухты Тикси, а также на основании фитоценологического анализа современной растительности тундры, проводит северную границу древесной растительности в период послеледникового термического максимума на Таймырском полуострове южнее Таймырского озера. Однако находки А.В. Щербакова и В.А. Вакара свидетельствуют о том, что в послеледниковую теплую эпоху древесная растительность на Таймыре проникала значительно севернее. В эту эпоху, когда на Новосибирских, островах граница леса доходила до 74°75', древесные породы достигали максимального продвижения на север [Ермолаев, 1932].

Весьма вероятно, что теплая послеледниковая эпоха совпала с максимальной регрессией моря, и Таймырский полуостров представлял далеко выдающийся к северу континент, где условия для развития древесных пород были не менее благоприятными, чем на Новосибирских островах. Современная лесная граница на побережье Якутии в районе Новосибирских островов находится на 1-1,5° южнее, чем в восточной части Таймыра.

Не подлежит сомнению, что в теплую послеледниковую эпоху, когда климатические условия значительно отличались от современных, Таймырский полуостров являлся более благоприятным плацдармом для расселения древесной растительности. Последняя в виде отдельных островков по долинам рек проникала далеко к северу, достигая 76°50' с.ш., и в благоприятных локальных условиях существовала довольно длительное время. С ухудшением климата эти островки лесотундры из лиственницы (вероятно, Larix dahurica) погибли. Исчезновение последних самых северных форпостов древесной растительности произошло в сравнительно недавнее время.

ЦИТИРОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Сукачев В.Н. Метеоролог, вестн., 32. № 1-4 (1922).

2. Зубков А.И., Тр. Полярн. ком. АН СССР, в. 5 (1931).

3. Тюлина Л.Н., Тр. Арктич. ин-та, 1, 13 (1937).

4. Тихомиров Б.А., Материалы по истории флоры и растительности СССР, изд. АН СССР. 1941.

5. Кац Н.Я., Кац С.В. Тр. Ин-та географии АН СССР. 37 (1946).

6. Ермолаев М.М. Тр. СОПС АН СССР, Якутская АССР, в. 2 (1932).