История вопроса о существовании морского пролива, отделившего Фенноскандию от материка во время позднеледниковой трансгрессии моря, имеет уже более чем вековую давность. Литература, затрагивающая его, так обширна, что охватить ее целиком в небольшой статье, посвященной отдельному району, едва ли возможно. К тому же она полно освещена в ряде работ, в том числе С.А. Яковлева [1926, 1934, 1956], Б.Ф. Землякова [1936, 1941], X. Гамса [Gams, 1929], Мунте [Munthe, 1940], Чарлзуорса [Charlesworth, 1957, гл. 45], М. Саурамо [Sauramo, 1958] и других.

Однако, дать краткую сводку по истории вопроса все же необходимо. Мысль о существовании такого пролива высказывалась еще в 18 веке (В.Ф. Зуев). В 19-веке это предположение нашло подтверждение в виде находок в Средней Швеции глин с раковинами морских моллюсков, в том числе арктического Yoldia arctica Gray, обитающего сейчас в Ледовитом океане у берегов Гренландии и отсутствующего в водах Атлантики (Ловен, Эрдманн, Форхгаммер). Кроме того, в Балтийском море, а также в озерах Средней Швеции и Балтийско-Беломорского водораздела были обнаружены морские реликтовые животные - тюлени, рыбы, ракообразные, фораминиферы (Ловен, Яржинский, Кесслер, Мунте и др.) Мунте дал этому морю название иольдиевого.

Гипотезу пролива приняли Г. Де Геер [De Geer, G., 1894], X. Бергхелл [Berghell, 1896], В. Рамсей [Ramsay, 1896] и другие финские геологи. Изучая положение береговых уровней Иольдиевого моря на юго-востоке Финляндии, Де Геер провел изобазу их поднятия к северу от Ленинграда на высоте 60 м, а В. Рамсей на 50 м. Распространив затем свои наблюдения на Карелию и Кольский полуостров, В. Рамсей [Ramsay, 1898, 1904, 1905] дал схему хода изобаз поднятия береговых уровней Иольдиевого моря и для этой местности.

В Ленинграде, в уступе 16-метровой террасы парка Лесного института и Кушелевки С.А. Яковлев [1926, стр. 133] обнаружил постепенный переход кверху ленточных глин приледникового озера в супеси с морскими диатомеями и счел эти супеси за осадки Иольдиевого моря. При этом он высказался за длительность морской фазы позднеледникового бассейна (стр. 143-144) и за признание существования в это время соединения Белого и Балтийского морей, так как без проникновения соленых вод с востока, при наличии связи с океаном только через проливы Средней Швеции, трудно объяснить наличие соленых вод в области Финского залива.

Подобные же супеси с морскими диатомовыми были найдены Е.Н. Дьяконовой-Савельевой [1928] и Б.Ф. Земляковым у г. Повенца, в основании террасы, на абсолютной высоте около 40 м. Другие находки морских отложений, лежащих на поверхности, были сделаны ими, а позднее также М.А. Лавровой, С.В. Яковлевой, Е.М. Можейко, Г.И. Горецким, И.М. Покровской на Сегозере и в других местах Онего-Беломорского и Онежско-Ладожского водоразделов. Эти факты позволили указанным исследователям присоединиться к гипотезе соединения Белого и Балтийского морей во время позднеледниковой трансгрессии.

В ее пользу говорили и новые данные о широком распространении морских реликтов в озерах Карелии и Кольского полуострова [Верещагин, 1925; Вислоух, Кольбе, 1927 и др.].

Ботаник И. Цинзерлинг [1934] выступил в поддержку гипотезы пролива, обосновывая это распространением на современных дюнах, развитых по берегам Выг и Сегозера, Онежского, Ладожского и Чудского озер, растений, современные ареалы которых находятся в Заполярье.

С другой стороны, однако, В. Рамсей [Ramsay, 1928], пересмотрев свои прежние представления, отнес высоко поднятые береговые уровни к Балтийскому ледниковому озеру и отказался от идеи пролива. Такого же взгляда придерживался и М. Саурамо [Sauramo, 1929], точку зрения которого принял К.К. Марков [1933], Э. Хюппя и большинство геологов, в том числе и М.А. Лаврова.

В 1928 г. Мунте (Munthe) высказал предположение о двухфазности иольдиевого моря, объяснявшейся повторным наступанием ледника, закрывшего пролив в области Дегерфорса, изолировав от океана область приледникового озера. Со временем I Иольдиевого моря он связал образование описанных С.А. Яковлевым [1926] супесей в террасе Лесного парка в Ленинграде, с чем согласился и С.А. Яковлев [1934, стр. 289].

В дальнейшем же выводы В. Рамсея заставили Г. Мунте отказаться от своих взглядов и он придерживался с тех пор концепции противников пролива, до конца своих дней.

В эти же годы финские геологи [Нууррä, 1936; Kilpi, 1937], на основании находок в позднеледниковых отложениях морских диатомовых, провели узкий глубокий залив Иольдиевого моря в восточной Финляндии, вдоль высот Маанселькя, сток которого рисовался по долине р. Кеми, в сторону Белого моря.

Много дали для окончательного решения проблемы пролива наблюдения К. Мельдера, Э. Хюппя и В. Окко. На севере Онежско-Ладожского перешейка К. Мельдер [Mölder, 1944], изучив состав диатомовых в водных отложениях, лежащих на немой морене и флювиогляциальных осадках в долине р. Шуи, на абсолютной отметке до 130 м, т.е. на 20 м выше уровня, принимавшегося Саурамо для Иольдиевого моря к северо-востоку от Ладожского озера, пришел к выводу о внезапном проникновении соленых вод с северо-востока, из Белого моря, принесших галофитов в озера, заселенные пресноводными формами диатомовых. Если бы осолонение бассейна шло постепенно, состав последних должен был меняться не внезапно, а с появлением солоноватоводных видов. В пределах пролива по р. Шуе К. Мельдер выявил опресненные участки, представлявшие собою заливы, заселенные пресноводной флорой.

Э. Хюппя [Нууррä, 1943] проследил волноприбойные линии позднеледникового морского бассейна до восточной Финляндии, где они достигают 138 м абсолютных отметок, и увязал их с уровнями, замеренными Б.Ф. Земляковым [1936] на северо-западном побережье Онежского озера.

В начале 50-х годов были опубликованы работы ихтиологов, в которых, на основании изучения современного распространения некоторых видов рыб, подтверждалась идея позднеледникового Балтийско-Беломорского пролива [Богоров, 1950: Новиков, 1951; Зенкевич, 1955].

Для южной Финляндии Эбба Де Геер [De Geer, 1954] установила, по изменению с запада на восток диатактовой структуры ленточных глин на симмиктовую, двукратное проникновение в Балтику морских вод с северо-востока в позднеледниковое время. Под напором этих фактов М. Саурамо [Sauramo, 1947, 1958] также склонился к признанию существования позднеледникового соединения Балтийского моря с Белым. Но Г.С. Бискэ [1955, 1959], Г.Ц. Лак и Г.И. Горецкий [1951] продолжают отстаивать мысль о том, что все морские и солоноватоводные диатомовые в позднеледниковых отложениях Карелии являются переотложенными, или же вообще отрицают их наличие, не приводя в обоснование своих выводов никакого фактического материала.

В последние годы, в связи с дискуссионностью вопроса, при проведении геологических исследований на Онежско-Ладожском перешейке, было обращено особое внимание на изучение осадков водного происхождения в зоне морского пролива, намеченного еще в тридцатые годы Б.Ф. Земляковым [1936, 1941] и И.М. Покровской. Наиболее детально был обследован район Онежско-Ладожского водораздела, охватывающий среднюю часть бассейна р. Шуи с озерами Сям-озеро, Ведлозеро и Свят-озеро. Широким распространением там пользуются разнозернистые преимущественно средне- и мелкозернистые пески, илистые суглинки и, реже, глины. Осадки хорошо отсортированы обычно с ясной горизонтальной или наклонной слоистостью, что свидетельствует об их отложении в водном бассейне. Площади распространения и гипсометрические положения поверхности отложений позволяют сделать вывод об обширности этого бассейна и небольшой его глубине. Абсолютные высоты залегания его отложений колеблются от 86 до 138 м. Слоистые пески, суглинки и глины являются здесь наиболее молодыми геологическими образованиями. Залегают они на верхней морене, которая местами выходит на дневную поверхность, и перекрываются, на отдельных участках, современными торфяниками.

С целью установления возраста и генезиса отложений было проведено послойное изучение пыльцы, спор и диатомовой флоры из двадцати восьми разрезов, вскрывших осадки на глубину до 10-12 метров. Палинологические исследования проводились в лабораториях Ленинградского университета и Северо-Западного геологического управления. Анализы выполнялись Т.А. Назарцевой, Д.В. Пономаревой и Д.А. Аграновой. Диатомовые исследовались в названных учреждениях Н.И. Головенкиной, Р.Н. Джиноридзе, М. Травиной и Е.А. Черемисиновой. Объем статьи не позволяет поместить весь полученный материал, поэтому здесь приводятся лишь некоторые разрезы, которые, однако, характеризуют все литологические разности, распространенные в районе исследований (рис. 1).

Наиболее низкое гипсометрическое положение 86,0 м занимает разрез к северо-западу от с. Пряжа, вскрывший толщу переслаивания неяснослоистых суглинков с ленточными глинами довольно отчетливой диатактовой структуры. По всему разрезу присутствуют пресноводные и солоноватоводные диатомовые, среди комплекса которых постоянно, но в большинстве случаев единично, обнаруживаются морские формы. В отдельных образцах отмечается до семнадцати морских видов. Диатомовые отсутствуют лишь в нижней ясно-ленточной части толщи на глубине 10,0 м. Выше, в ленточных глинах и слоистых суглинках, диатомовые содержатся в незначительном количестве. Лишь Melosira islandica subsp. helvetica О. Müll. имеет оценку «единично» и «редко». Отмечено до 6-9 морских видов. Начиная от 7,5 м по разрезу количество диатомовых увеличивается до 53-70 видов в одном образце. Преимущественное развитие имеет флора, характерная для холодного водоема.

Наиболее часто встречаются пресноводно-солоноватоводные формы: Melosira islandica subsp. helvetica О. Müll., Diploneis elliptica (Ktz.) Cl., D. Meyeri Skabitsch., Caloneis bacillum (Grun.) Mer., Amphora ovalis Ktz. и многие другие виды, такие, как Navicula, Pinnularia, Cymbella. Морские и солоноватоводные диатомовые, в некоторых образцах от 9 до 17 видов, присутствуют по всему разрезу, за исключением его самой верхней части. С оценкой «редко» отмечаются Melosira sulcata (Ehr.) Ktz., споры Chaetoceros sp., Grammatophora sp. (септы). Постоянно встречаются единичные экземпляры Hyalidiscus scoticus (Ktz.) Grun., Thalassiosira gravida Cl., Coscinodiscus lacustris var. Septentrionalis Grun., С. curvatulus Grun., обломки видов Coscinodiscus, Actinoptychus undulatus (Bail.) Ralfs., Rhabdonema arcuatum (Lyngb.) Ktz., солоноватоводные виды Diploneis, из силикофлагеллят - Distephanus speculum Haeckel. Приведенные данные характерны для сильно опресненной части холодного моря.

Результаты палинологических исследований не противоречат такому выводу. В составе древесных пород резко преобладает пыльца Betula секции Albae и секции Nanae. В составе травянистой растительности Artemisia и среди спор - Bryales (рис. 2).

В том же районе, у с. Киндасово, близ р. Шуи, на высоте 92,0 м была вскрыта 11-метровая пачка переслаивания супесей, суглинков, ленточных глин и слоистых песков. В данном разрезе обнаружено тридцать четыре вида и разновидностей диатомовых. Наибольшее количество их сосредоточено на глубинах 10,1 м и от 2 до 2,7 м. В средней части разреза - от 3,0 до 8,9 м - содержатся лишь единичные обломки диатомовых, в верхней же - от 0,0 до 1,0 м - диатомовых обнаружено не было.

В нижней части толщи (глубина 10,1) из восьми видов диатомовых пять морских и три пресноводных. Среди морских были отмечены: Melosira sulcata (Ehr.) Ktz.; M. sulcata var. biseriata Grun.; Grammatophora arcuata Ehr. Из пресноводных, с оценкой «нередко», отмечена Melosira islandica subsp. helvetica О. Müll. На глубине от 2 до 2,7 м определено 28 видов диатомовых, из них 70% пресноводных с оценкой «нередко» и «часто»; отмечается Amphora ovalis Ktz., с оценкой «редко» Melosira islandica subsp. helvetica О. Müll; другие же формы встречаются единично. Среди морских и солоноватоводных диатомовых, составляющих 30% от общего количества, обнаружены: Hyalodiscus scoticus Ktz., Rhabdonema arcuatum (Lyngb.) Ktz., Grammatophora oceanica Ehr., Thalassiosira antiqua Cl.; Coscinodiscus lacustris Grun.; Cocconeis scutellum Ehr.; Diploneis interrupta (Ktz.) Cl., Nitzschia scalaris (Ehr.) W. Sm,. Campilodiscus echeneis Ehr. и др. Интересно отметить, что самая верхняя часть толщи, не содержащая диатомовых, оказалась «немой» и в палинологическом отношении, для нижележащей же толщи, с глубины 2,5 м до 10,1 м, получен однообразный довольно холодный спектр (рис. 3).

Весьма интересным оказался разрез песчано-глинистых безвалунных слоистых осадков, вскрытых в окрестностях с. Риго-сельга, на абсолютной высоте 100,0 м. Диатомовая флора более или менее однородна по всему разрезу, на глубину от 3,0 до 10,4 м. На этом интервале в осадках было обнаружено 29 видов и разновидностей диатомовых и 2 вида силикофлагеллят. Во всех образцах морские формы встречаются в большем количестве, чем пресноводные (до 77%). Среди морских обнаружены: Melosira sulcata (Ehr.) Kütz., M. sulcata var. biseriata Grun., M. sulcata var. crenulata Grun., Stephanopyxis turris (Grev. et Arn.) Ralfs, Thalassiosira gravida Cl., Coscinodiscus curvatulus Grun., Actinoptychus undulatus (Bail.) Ralfs, Actinocyclus Ehrenbergii Ralfs, Grammatophora sp., Diploneis subcincta (A. S.) Cl. и др. Из солоноватоводных - морских форм отмечены - Diploneis didyma (Ehr.) Cl., D. Smithii (Breb.) Cl., Navicula punctatula W. Sm.

Все формы имеют оценку «единично» и лишь Melosira sulcata (Ehr.) Ktz. + var. и Aktinoptychus undulatus (Bail.) Ralfs, а также пресноводные - Melosira islandica subsp. helvetica O. Müll, и M. scabrosa Oestr. имеют оценку «редко».

Среди пресноводных к холодолюбивым относятся формы: Melosira arenaria Moore, М. scabrosa Oestr., Cyclotella comta (Ehr.) Ktz., Cocconeis disculus (Schum.) Cl., Navicula amphibola Cl., Pinnularia lata (Breb.) W. Sm.

Исходя из комплекса диатомовых Р.Н. Джиноридзе, производившая диатомовый анализ, приходит к выводу о том, что такой комплекс флоры мог развиваться в соленом бассейне, в который имели доступ холодные пресные воды.

Палинологическая характеристика отложений подтверждает такой вывод. По всему разрезу был обнаружен спектр лесного типа со значительной примесью пыльцы травянистых растений и спор (рис. 4). Среди древесной пыльцы Betula секций Albae и Nanae составляет 40-60%, Pinus - 15-35%, Alnus - 1-28% и Picea - до 10%.

Отмечена пыльца Corylus в количестве до 5%. Травянистые представлены пыльцой Gramineae - 3-7%, Cyperaceae - 15-25%, Chenopodiaceae - 5-10%; Ericaceae - 2-3%; Artemisia - 40-67% и разнотравья - 10-25%. Среди спор преобладают Bryales, однако Sphagnum и Polypodiaceae присутствуют также в значительном количестве. Споры Lycopodium, представленные четырьмя видами, составляют 7% от суммы спор.

Наиболее высокое гипсометрическое положение (135-137 м) занимает разрез, вскрытый бурением на северо-восточном берегу Свят-озера. По составу диатомовых толща тонко- и мелкозернистых песков с отчетливой горизонтальной слоистостью может быть разделена на три горизонта: нижний с глубины 11,5 до 8,0 м, средний - от 7,0 до 6,5 м и верхний - от 5,5 до 0,5 м.

В нижнем горизонте в большом количестве встречаются пресноводно-солоноватоводная Cymatopleura elliptica (Breb.) W. Sm. и пресноводная Diploneis Meyeri Scabitsch. Морские и солоноватоводные диатомовые не многочисленны. Среди морских отмечаются: Melosira sulcata (Ehr.) Kütz., Actionoptychus undulatus (Bail.) Ralfs, Grammatophora sp. эвригалинная Diploneis Smithii (Breb.) Cl. Средний горизонт диатомовых не содержит.

В верхнем горизонте количество морских и солоноватоводных видов возрастает. Кроме отмеченных в нижнем горизонте, здесь обнаружены: Thalassiosira gravida Cl., Chaetoceros sp., Rhabdonema arcuatum (Lyngb.) Ktz., Grammatophora sp., Diploneis didyma (Ehr.) Cl., D. marginestriata Hust. По количеству пресноводные и пресноводно-солоноватоводные диатомовые преобладают над морскими.

Весь комплекс диатомовых и особенно увеличение числа морских и солоноватоводных форм хорошей сохранности, свидетельствуют о накоплении осадков в опресненном морском бассейне. Присутствие Cyclotella comta (Ehr.) Ktz., Eunotia praerupta Ehr., Navicula amphibola Cl., Pinnularia lata (Breb.) W. Sm. и др., указывает на холодный температурный режим водоема. Состав спор и пыльцы также свидетельствует о том, что осадкообразование происходило в условиях холодного и влажного климата.

Морские и солоноватоводные диатомовые были обнаружены во всех разрезах поверхностных отложений, вскрытых к северу от р. Шуи, между озерами Вагат-озером и Сям-озером. Наиболее интересным в отношении состава диатомовых является разрез песков и супесей, перекрытых торфом, лежащий на абсолютной высоте 98,0 м, близ с. Рубчайлы. В минеральных осадках с глубины от 8,0 до 11,0 м диатомовая флора бедна видами. Самой высокой оценкой «нередко» отмечена только Меlosira islandica subsp. helvetica О. Müll. С оценкой «редко», до 20 форм в пробе, встречены морские Melosira sulcata (Ehr.) Ktz., Grammatophora oceanica (Ehr.) Grun., и пресноводная Opephora Martyi Herib. Кроме этих форм из представителей солоноватоводно - морской группы с оценкой «единично» отмечаются Grammatophora arcuata Ehr., Cocconeis scutellum Ehr., Diplones Smithii (Breb.) Cl., Nitzschia navicularis (Breb.) Grun., N. punctata (W. Sm.) Grun., Campylodiscus clypeus Ehr., C. echeneis Ehr. В составе флоры присутствуют холодолюбивые формы: Melosira scabrosa Oestr., Navicula amphibola Cl., Pinnularia borealis Ehr., P. lata (Breb.) W. Sm. и др.

В пробе торфа определено 64 вида и разновидностей пресноводных диатомовых преимущественно холодолюбивых.

К сожалению, пыльцевой анализ дал мало выразительные результаты, не позволяющие судить о характере климата времени формирования этих осадков в данном разрезе. Этот пробел в значительной мере компенсируется материалами по разрезу, вскрытому бурением в десяти километрах к югу от с. Сям-озеро, приуроченному к той же аккумулятивной равнине, сложенной осадками водного происхождения, как и вышеописанные слои. Как видно на диаграмме (рис. 5), нижняя песчаная часть толщи характеризуется холодным спектром. Некоторое потепление наступает лишь в период образования верхнего глинистого слоя. Содержание диатомовых в осадках этого разреза не велико - от 1 до 6 форм в пробе и только на глубине 2,0 м встречено шестьдесят три вида, 28% из числа которых представлены морскими и солоноватоводными.

В заключение описания фактического материала следует сказать, что наряду с детальным изучением поверхностных отложений исследовались и более глубокие слои четвертичных отложений Онежско-Ладожского водораздела.

В районе между озерами Святозером и Ведлозером, включая среднее течение р. Важинки, были пробурены глубокие структурные скважины, вскрывшие четвертичные отложения на глубину до ста метров. В результате установлено сложное, многослойное чередование ледниковых и межледниковых осадков водного происхождения. Е.А. Черемисинова, изучавшая диатомовые из образцов керна этих скважин, морские виды обнаружила только в одном пункте, в верхней межледниковой толще у с. Верхне-Важинского, в среднем течении р. Важинки, за пределами границ площади, показанной на рис. 1. В своем заключении она отмечает, что остатки морской флоры обнаружены лишь на глубине 13,0-13,5 м. В состав комплекса входят: Thalassiosira gravida Cl., Actinoptichus undulatus (Bail.) Ralfs., Coscinodiscus curvatulus v. minor Ehr.) Grun., C. sp., Chaetoceros Clevei Schutt, Ch. mitra (Bail.) Cl., споры Chaetoceros, Rhabdonema arcuatum (Lyngb.) Ktz., Rh. arcuatum v. robusta (Grun.) Hust., Thalassionema nitzshioides Grun., Distephanus speculum (Ehr.) Haeckel, Dictiocha fibula Ehr., Grammatophora sp. Солоноводные Campylodiscus echeneis Ehr. Пресноводные и пресноводно-соловодные: Melosira arenaria Moore, M. scabrosa Ostr., Diploneis elliptica (Ktz.) Cl., Pinnularia sp. sp. и неопределимые обломки из кл. Pennatae. Все морские, солоноводные и солоновато-водные формы встречаются с оценкой «единично» и только Thalassiosira gravida Cl. (споры) с оценкой - «часто». Е.А. Черемисинова обращает внимание на то, что в осадках, залегающих выше и ниже описанного слоя, морские диатомовые полностью отсутствуют и лишь на глубине 9,0-9,5 м обнаружены единичные пресноводные формы. Морена, покрывающая межледниковые отложения, в этом разрезе диатомовых вообще не содержит. Из приведенных выше материалов, характеризующих надморенные водные осадки, видно, что в нижних частях разрезов морские диатомовые обнаруживаются редко. Отсутствие диатомовых в верхней морене и озерно-ледниковых отложениях, подстилающих толщу, заключающую остатки морской флоры, констатировали Б.Ф. Земляков и И.М. Покровская [1941], а также финские геологи, проводившие здесь исследования в сороковых годах. Приводимые данные полностью исключают возможность занесения морских диатомовых в поверхностные отложения из нижележащих морских межледниковых отложений.

Все эти факты свидетельствуют о морском происхождении поверхностных безвалунных осадков, широко распространенных в наиболее высоких частях Онежско-Ладожского водораздела. Новые разрезы в значительной мере дополняют материал о границах распространения морского пролива, тем более, что они приурочены к району, где в озерах пока не обнаружена реликтовая морская фауна.

В заключение следует сказать, что пыльцевые спектры, характеризующие морские слои, в общем отражают холодные климатические условия времени накопления осадков и соответствуют концу арктического периода позднеледниковья. Однако, сопоставляя диаграммы, нетрудно убедиться, что последовательность развития и кульминации отдельных видов растений в разрезах, расположенных в непосредственной близости, неодинакова. Это вполне естественно для минеральных грунтов обширных водоемов или проливов. Пыльца в эти бассейны приносилась из разных областей реками и ветром, а затем уже перемещалась и переотлагалась морскими течениями. При таких условиях количественные соотношения пыльцы различных растений и их изменения несомненно имеют случайный характер. Несмотря на это комплекс пыльцы в целом, даже и при таких условиях, позволяет судить о климате времени накопления осадков.

ЛИТЕРАТУРА

БИСКЭ Г.С., ЛАК Г.Ц. 1955. Позднеледниковые морские отложения в Карело-Финской ССР. Тр. Кар.-Финск. филиала АН СССР, вып. 3.

БИСКЭ Г.С. 1959. Четвертичные отложения и геоморфология Карелии. Гос. изд. Карельск. АССР. Петрозаводск.

БОГОРОВ В.Г. 1950. Жизнь моря. Изд. Молодая Гвардия.

ВЕРЕЩАГИН Г.Ю. 1925. К вопросу об элементах морской фауны и флоры в пресных водах Европ. России. Тр. 1 Всеросс. Гидролог. Съезда. Ленинград.

ВИСЛОУХ С., КОЛЬБЕ Р. 1927. Материалы по диатомовым Онежского и Лососинского озер. Тр. Олонецк. научной экспед., ч. V, вып. 1.

ГОРЕЦКИЙ Г.И. 1951. Доказано ли существование онежско-беломорского позднеледникового соединения? Изв. Всес. геогр. общ., т. 83, № 2.

ДЬЯКОНОВА-САВЕЛЬЕВА Е.Н., ЗЕМЛЯКОВ Б.Ф. 1928. Исследования по четвертичной геологии на северном берегу Онежского озера. Изв. ГГИ, вып. 21.

ЗЕМЛЯКОВ Б.Ф. 1936. Четвертичная геология Карелии. Тр. секции естеств.-производ. сил Карельского н.-иссл. ин-та, т. 1, вып. 1.

ЗЕМЛЯКОВ Б.Ф., ПОКРОВСКАЯ И.М., ШЕШУКОВА В.С. 1941. Новые данные о позднеледниковом морском Балтийско-Беломорском соединении. Тр. Сов. секции ИНКВА, вып. V.

ЗЕНКЕВИЧ Л.А. 1955. Моря СССР, их фауна и флора. Учпедгиз.

МАРКОВ К.К. 1933. Иольдиевое море и проблема позднеледникового Балтийско-Беломорского пролива. Изв. Гос. Геогр. общ., 1933, т. 65, вып. 4.

НОВИКОВ П.Н. 1951. О нахождении сигов балтийскоморского происхождения в западной части бассейна Белого моря. Изв. Карело-финск. филиала АН СССР, № 1.

ЦИНЗЕРЛИНГ Ю.Д. 1934. География растительного покрова северо-запада Европейской части СССР. Тр. геоморф. инст. АН СССР, серия физ.-геогр., вып. 4.

ЯКОВЛЕВ С.А. 1926. Наносы и рельеф гор. Ленинграда и его окрестностей. Изв. научно-мелиорац. инст., вып. VIII-XIII.

ЯКОВЛЕВ С.А. 1934. К вопросу об иольдиевом море в Балтике и о соединении Балтийского моря с Белым в позднеледниковое время. Изв. Гос. геогр. общ., т. 66, № 2.

ЯКОВЛЕВ С.А. 1956. Основы геологии четвертичных отложений Русской равнины. Тр. ВСЕГЕИ, новая серия, т. 17.

BERGHELL Н. 1896. Bidrag till kännedomen om södra Finlands kvartära nivaförändringar. Fennia, Bd. 13, N 2.

CHARLESWORTH J.K. 1957. The Quaternary Era, with special reference to its glaciation, vol. II, London.

DE GEER, EBBA H. 1954. Scandmaviens geokronologi belyst av den svenska tidskalan jämte en karta med varv-daterade tusenårslinjer B.P. för den baltiska deglaciationen i kort sammanfattning. G. F. F„ Rd. 76, Hf. 2.

DE GEER G. 1894. Om quartära nivåförändringarna vid Finska viken. G. F. F., Bd. 16.

GAMS H. Die Geschichte der Ostsee. Intern. Rev. Hydrobiol. unci Hydrogr., 24.

HYYPPÄ E. 1936. Über die spätquartäre Entwicklung Nordfinnlands mit Ergänzungen zur Kenntnis des spätglazialen Klimas. Bull. de la Comm. geol. de Finlande, N 115.

HYYPPÄ E. 1943. Itämeren historia uusimpien Itä-Karjalassa suoritettujen tutkimusten valossa. Terra, N 3-4.

KILPI S. 1937. Das Sotkamo-Gebiet in spätglazialer Zeit. Bull. de la Comm. geol. de Finlande, N 117.

MÖLDER K. 1944. Das Karelischc Eismeer im Lichte der fossilen Diatomeenfunde. Bull. de la Comm. geol. de Finlande, 132.

MUNTHE H. 1928. Drag ur den senglaciala utwecklingen av Billingen-Falbygden. G. F. F., Bd. 50, H. 2, N 373.

MUNTHE H. 1940. Om nordens, främst Baltikums senkvartära utveckling och stenåldersbebyggelse. Kungl. Svenska Vetenskapsakad. handlingar, 3 Serie, Bd. 18, N 1,

RAMSAY W. 1896. Till frågan om det senglaciala hafvets utbredning i södra Finland. Fennia, Bd. 12, N 5.

RAMSAY W. 1898. Über die geologische Entwicklung der Halbinsel Kola in der Quartärzeit. Fennia, Bd. 16, N 1.

RAMSAY W. 1904-1905. Quartärgeologisches aus Onega-Karelien. Fennia, Bd. 22, N 1.

RAMSAY W. 1928. Eisgestaute Seen und Rezession des Inlandeises in Südkarelien und im Newatal. Fennia, Bd. 50, N 5.

SAURAMO M. 1929. The Quaternary Geology of Finland. Bull. de la comm. geol. de Finlande, N 86.

SAURAMO M. 1947. Studier över de senglaciala nivåförändringarna i Fennoscandia. G. F. F., Bd. 69, Hf. I, N 448.

SAURAMO M. 1958. Die Geschichte der Ostsee. Suomalaisen Tiedeakatemian toimi-tuksia, serja A, III, N 51.

New evidences of the White-Baltic seas late-glacial connection in the area of the Onega-Ladoga isthmus

N.I. Apuchtin, I.M. Ekman, S.V. Yakovleva

SUMMARY. The question of the White-Baltic Seas Late-glacial connection by a strait has a history of more than a hundred years. Primary this idea has had many adherents, but later on, in the twentieth and thirtieth of this century, it was rejected by most of explorers (W. Ramsay, M. Sauramo etc.). Only few of geologists held this concept as valid (S. Jakovlev and others). Since 1941 (Zemljakov, Pokrovskaja) and 1943-44 (Hyyppä, Mölder) it received ample confirmation, later on was accepted by Sauramo (1947, 1958) and now it is woning its place in the world-wide literature (Charlesworth, Auer, Nilsson and others). During the last two years a study was carried out concerning the traces of the former presence of the Late-glacial sea on the highest points of the Onega-Ladoga watershed (86-138 m) where marine late-glacial deposits have been found previously by B. Zemliakov, I. Pokrovskaya (1941) and K. Mölder (1944).

These investigations have led to the discovery of some new finds of sands, silts and clays which contain a rather rich complex of diatoms (fig. 1). It comprises fresh-, brakish- and salt-water forms. The number of the latter reaches 77% (Rigosalka) and counts in about 17-23 species.

These marine deposits rest under a body of peat on varved clays of an ice-lake, that covered large areas of the Isthmus immediately after deglaciation, or on a bed of till, both fully deprived of frustules of diatoms. It is evident therefore, that a sudden influx of salt water occured which transformed the freshwater ice-lake into a shallow inland sea of rather low salinity.

Pollen analysis of these deposits show that they were laid down during a cold and moist climate in the surrounding of a tundralike slightly forested country. Betula alba and B. nana, Artemisia and Bryales were the principal pollen producer at that time (figs. 2-5).

Neue bevveise einer spätglazialen Meeresstrasse zwischen dem Weissen Meer und der ostsee auf der Onega-Ladogischen landenge

N.J. Apuchtin, I.M. Ekman, S.V. Yakovleva

An den höchsten Punkten der Onega-Ladogischen Landenge, welche 86-138 m abs. Höhe erreichen, sind neue Funde spätglazialer Sedimente mit einem Komplex von mariner Diatomeenflora entdeckt. Sie bestätigen die Existenz von einer Meeresstrasse zwischen dem Weissen Meer und der Ostsee. Die marine Sedimente sind von Bänderton und einer Moräne unterlagert, die keine Diatomeen enthalten. Die pollenanalytische Untersuchung dieser Sedimente beweisst, dass sie während eines ziemlich kalten und feuchten Klimas des Spätglazials abgelagert wurden.

Ссылка на статью:

Апухтин Н.И., Экман И.М., Яковлева С.В. Новые доказательства существования позднеледникового Беломорско-Балтийского морского пролива на Онежско-Ладожском перешейке // Baltica. 1965. Vol. 2.  P. 99-114.