Настоящее сообщение представляет краткую сводку результата палеоэтнологических и геологических исследований одиннадцати неолитических стоянок, открытых за последние годы в Северо-Западной области. Все обследованные стоянки по характеру обнаруженного при их изучении материала должны быть отнесены к восточно-финляндской неолитической культуре, иначе называемой культурой гребенчатой керамики. Несомненно, в Северо-Западной области имеются следы культур и более древних, предшествующих типичной культуре гребенчатой керамики, однако крайне слабая изученность этих памятников не позволяет нам остановиться на этом вопросе подробнее.

Все описываемые стоянки характеризуются керамикой желтой, бурой или оранжевой окраски, с почти прямыми или слабо изогнутыми около шейки стенками. Наиболее широко распространенной формой сосудов является полуяйцевидная или округло-коническая, со значительным утолщением стенок у днища.

На более поздних ступенях развития круглодонные сосуды постепенно вытесняются плоскодонными, со слабо намеченной шейкой. Орнамент, как правило, покрывает весь сосуд, иногда заходя даже на внутреннюю поверхность. Обычно он бывает составлен из зигзагообразных прямых или косых оттисков гребенкообразного инструмента, располагающихся правильными лентами параллельно краю сосуда. Нередко, гребенчатый орнамент встречается в сочетании с другими орнаментальными элементами, например, ямчатым с различными его подразделениями, сетчатым и другими.

Размеры сосудов колеблются в очень широких пределах, от 60- 75 см до 6- 8 см в диаметре.

Поделки из кремня, сланца, кварцита, диабаза и т.п., находимые на описываемых стоянках, типологически еще недостаточно изучены и потому оставляются нами без рассмотрения. Изучение обширного керамического материала, собранного на обследованных стоянках Северо-Западной области, позволяет наметить три стадии или фазы в развитии гребенчатой керамики, вполне согласуясь со схемой, предложенной Дж. Аилио [Ailio, 1922].

Первая фаза характеризуется исключительно круглодонными полуяйцевидными или округлоконическими сосудами, часто достигающими крупной величины (60- 75 см ) с толстыми стенками (1,5- 2 см ). Глина, из которой они приготовлены, содержит обычно много грубой, преимущественно гранитной, дресвы. Наряду с обычной бурой или желтой окраской попадаются сосуды темные, красно-бурые и даже черные.

Преобладающим элементом орнамента является ямчатый чекан различных форм, покрывающий весь сосуд с верха до низа. На втором месте стоит собственно гребенчатый орнамент, образующий более или менее сложные геометрические узоры, опоясывающие сосуд правильными лентами. Как правило, можно считать, что гребенчатый орнамент не встречается в чистом виде, а всегда сопровождается ямчатыми украшениями, образуя с последними самые различные сочетания. Наконец, у шейки сосуда часто можно встретить оттиск витого шнура. Последний тип орнамента встречается в керамике первой фазы и совершенно исчезает в более позднее время.

Вторая фаза дает так же круглодонные сосуды, отличающиеся особенной тщательностью отделки. В качестве примеси к глине здесь также преобладает гранитная дресва, иногда заменяемая чистым дробленым кварцем или роговообманковым асбестом. Количество примешиваемой дресвы сильно падает по сравнению с сосудами первой фазы. Обжиг довольно сильный, хотя различие в окраске внутренних и периферических частей можно наблюдать постоянно.

Из элементов орнамента на первом месте стоит гребенчатый оттиск, широко варьирующий по величине и форме. Нередко в сочетании с гребенчатым орнаментом встречается ямчатый чекан, но попадаются сосуды, покрытые исключительно гребенчатым орнаментом. По богатству и разнообразию узоров, составленных из вышеприведенных элементов орнамента, охватывающих правильными лентами весь сосуд, это время можно считать порою расцвета гребенчатой керамики.

Третья фаза характеризуется широким распространением плоскодонных сосудов, постепенно вытесняющих круглодонные. В качестве примеси к глине мы здесь имеем, помимо гранитной дресвы и асбеста, также некоторые органические материалы, сгоравшие при обжиге и оставлявшие лишь отпечатки. Сюда нужно отнести птичьи перья, кусочки дерева, тростник и т.п. Орнамент уже не покрывает всей поверхности сосуда, а часто приурочен только к шейке и краю.

Наиболее широко распространенным элементом орнамента является оттиск гребенчатого штампа, обычно выдавленный очень слабо и неравномерно в различных частях.

Геометрической правильности в расположении гребенчатых оттисков мы здесь не находим, узор слагается из более или менее беспорядочно разбросанных гребенчатых насечек. В редких отдельных случаях гребенчатый орнамент сопровождается ямчатым узором. Только в этой группе встречаются также остатки сосудов, покрытые сетчатым узором, полученным при помощи плетения или грубой ткани.

Собранный на описываемых стоянках керамический материал содержит образцы, характеризующие все три фазы развития гребенчатой керамики, и может быть сгруппирован следующим образом:

I фаза:

1) Стоянка у с. Вознесенье при истоках р. Свири.

2) Стоянка близ д. Негежмы на р. Свири в 12 км выше Лодейного поля.

II фаза:

1) Стоянка у м. Тарховка на восточном берегу Сестрорецкого разлива.

2) Стоянка у д. Токсово на южном берегу Кавголовского озера.

3) Стоянка у «Сосновой горы» на Сестрорецком разливе.

4) Стоянка у Логмозера в 9 км к северу от г. Петрозаводска.

5) Стоянка у д. Рыб-река на западном берегу Онежского озера.

III фаза:

1) Стоянка у м. Лахта в 9 км к западу от Ленинграда.

2) Стоянка I у д. Чолмужи на северо-восточном берегу Онежского озера.

3) Стоянка II, там же.

4) Стоянка у мыса Бесов Нос на восточном берегу Онежского озера.

Располагая приведенным палеоэтнологическим материалом, было весьма интересно попытаться установить для каждой из указанных культурных стадий определенный момент геологического развития края, которому она могла соответствовать.

Детальные геологические работы, подробно освещающие послеледниковую историю отдельных участков Северо-Западной Области, позволили близко подойти к разрешению постановленной задачи [Яковлев, 1926; Ailio, 1915; Соколов, 1926].

Для геологической датировки первой фазы мы воспользуемся геологическим и наблюдениями на негежемской стоянке 2, давшей следующий порядок напластований:

От 0 до 0,35 м - слабо слоистый зеленовато-серый суглинок;

0,35 - 0,60 м - культурный слой;

0,60 - 0,95 м - мелкий полевошпатовый песок;

0,95 - 1,35 м - галечник;

1,35 - 2,50 м - ленточная глина;

ниже 2,50 м - морена, темно-серый валунный суглинок.

Абсолютная высота культурного слоя колеблется в пределах от 19,0 до 19,5 м над ур. м.

Раскопки этой стоянки были произведены автором в 1927 г . по поручению Государственной Академии Истории Материальной Культуры.

Высота максимума ладожской трансгрессии в районе устья р. Свири, по данным Дж. Аилио [Ailio, 1916], достигает 19,8 м над ур. м.

Наши наблюдения над террасами нижнего течения реки Свири дают повод думать, что поднятие вод во время максимума ладожской трансгрессии было несколько большим, чем это указывает Дж. Аилио, и могло достигать в районе Негежмы, по крайней мере 22- 24 м над ур. м.

Тогда слой зеленовато-серого суглинка, прикрывающего культурный слой Негежемской стоянки, следует отнести к отложениям ладожской трансгрессии, что находится в полном соответствии с наблюдениями над геологическим строением нижнего течения р. Свири. Малая мощность культурного слоя и обширность площади его распространения стоит в связи с перемыванием стоянки водами Ладожской трансгрессии; на последнее обстоятельство указывает также характер залегания найденных на стоянке изделий человека.

Следовательно, первая фаза развития гребенчатой керамики, по данным Негежемской стоянки, датируется временем, предшествующим Ладожской трансгрессии или самому началу последней, чему в Балтике должно соответствовать время древнебалтийской трансгрессии. Вполне сходные условия залегания дает и стоянка у с. Вознесенье, культурный слой которой лежит на высоте около 35 м над ур. м. и перекрывается отложениями онежской трансгрессии по времени, очевидно, синхроничной ладожской. Из ранее известных стоянок района Прибалтики, одновременных с описанными, следует назвать стоянки приладожских каналов [Иностранцев, 1882] и Коломцы близ Новгорода [Иностранцев, 1905; Соколов, 1926].

Для определения геологического возраста стоянок, относящихся ко второй фазе развития гребенчатой керамики, мы воспользуемся материалом тарховской стоянки на Сестрорецком разливе. Разрезы на месте стоянки позволяют видеть следующий порядок напластований [Земляков, 1922].

От 0 до 0,22- 0,35 м - светло-серый дюнный песок;

0,22 - 0,57- 0,70 м - культурный слой (красно-бурый и черный песок);

0,70 - 2,00 м - грубо слоистый, крупный древнебалтийский песок;

2,00 м и ниже - ленточная глина.

Абсолютная высота культурного слоя достигает 10 м над ур. м. Из приведенного профиля видно, что человек мог поселиться здесь на поверхности древнебалтийских песков вскоре после отступания вод Древнебалтийского моря. Так как наибольшая высота волноприбойной линии древнебалтийской трансгрессии лишь немногим превышает 10 м , то мы вправе заключить о возникновении здесь стоянки вскоре после начала древнебалтийской регрессии. Занос культурного слоя дюнным песком имел место в более позднее время, во время ксеротермического периода.

Другие стоянки того же возраста дают в основных чертах сходный порядок напластований. Во всех случаях мы имеем перекрывание культурного слоя дюнным песком, навеянным во время усиленного развития дюн во всей области, а подстилающими породами являются морские, речные, озерные или ледниковые отложения (но не дюнные), которые к началу древнебалтийской регрессии могли быть сушей и представлять удобные для поселений места.

Наконец, геологический возраст третьей фазы культуры гребенчатой керамики лучше всего выясняется из разбора Лахтинской стоянки, расположенной в 9 км к западу от Ленинграда у спуска к большому Лахтинскому болоту.

Здесь можно видеть следующий порядок напластования:

0 - 0,20 - 0,40 м - мелкий серый песок с отчетливой горизонтальной слоистостью;

0,20 - 0,50 м - красно-бурый песок, культурный слой;

0,50 - 1,00 - 1,20 м - черный песок, культурный слой;

1,20 м и ниже - грубо слоистый древнебалтийский полевошпатовый песок.

Абсолютная высота залегания культурного слоя Лахтинской стоянки достигает всего лишь 5 м над ур. м., откуда можно заключить, что это место освободилось от воды сравнительно поздно, когда поднятие местности превысило 50% общего поднятия в древнебалтийское время. Следы размывания верхних горизонтов культурного слоя и отложение слоистого серого песка сверху, обязаны своим возникновением последней морской трансгрессии, - балтийской, следы которой были обнаружены С.А. Яковлевым [1926], или, во всяком случае, - одной из временных остановок в общем ходе регрессии, когда освободившиеся было участки суши вновь подверглись затоплению. Какое бы толкование мы не приняли для объяснения образования слоев, прикрывающих Лахтинскую стоянку, геологическая датировка ее останется неизменной, совпадая с концом древнебалтийской регрессии. С этим моментом в общем ходе геологической истории послеледникового времени связан ксеротермический период, во время которого происходило усиленное формирование дюн, почему большая часть неолитических стоянок, относящихся к третьей фазе, дает залегание культурного слоя поверх дюнного песка и перекрывается также дюнным песком. Таковы условия залегания стоянок в Чолмужах на Онежском озере, в устье р. Волхова, Сяси и, наконец, на Бесовом Носе.

Последняя стоянка, еще слабо изученная, представляет особый интерес еще потому, что нахождение ее в дюнной полосе между двумя мысами, Бесовым Носом и Пери-Носом, известными своими архаическими резьбами на скалах, дает повод видеть в носителях культуры третьей фазы гребенчатой керамики тех древних художников, которым принадлежат, по крайней мере, древнейшие изображения (резьбы Пери-Носа, мыса Кладовцы и о-ва Гурия).

Высказанное положение не противоречит взглядам скандинавских и финских исследователей [Brögger, 1909; Тальгрен, 1914], датирующих древнейшие из указанных резьб концом неолита.

Сопоставляя полученные геологические датировки отдельных фаз развития гребенчатой керамики с попытками геологов установить абсолютную хронологию послеледникового времени [Яковлев, 1926; Ramsay, 1926; Ailio, 1916], мы получаем для первой фазы период от 2800 г . до 1700 г ., для второй фазы - от 1700 г . до 1200 г . и для третьей фазы - от 1200 г . до 800 г . до нашей эры.

Приведенные цифры ни в какой мере не претендуют на безусловную точность и должны рассматриваться лишь как первое приближение к установлению абсолютной хронологии последних ступеней неолита в восточной Прибалтике.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Земляков Б.Ф. О следах каменного века в районе сев. побережья Невской губы. Экскурсионное Дело. № 2. Ленинград, 1922.

2. Иностранцев А.А. Доисторический человек каменного века Ладожского озера. СПб., 1882.

3. Иностранцев А.А. Отчет о поездках в «Коломцы» близ Новгорода. Изв. Археол. Ком. СПб. 1905, вып. 17.

4. Соколов H.Н. Материалы по исследованию реки Волхова и его бассейна. Вып. VII. Ленинград, 1926.

5. Тальгрен А.М. Доисторические памятники на восточном берегу Онежского озера. Изв. Общ. Изуч. Олон. губ. Петрозаводск, 1914, № 4, стр. 227-228.

6. Яковлев С.А. Наносы и рельеф г. Ленинграда и его окрестностей, ч. I и II. Ленинград, 1926.

7. Ailio J. Die Geograpliische Entwicklung des Ladogasees in postglazialer Zeit etc. i'ennia, 38. Helsingfors, 1916.

8. Ailio J. Fragen der Russischen steinzeit. - Helsingfors : Buchdruckerei K.F. Puromies A.G., 1922. XXIX, 1.

9. Brögger A.W. Den arktiske stenalder i Norge. Christiania , 1909.

10. Ramsay W. Nivåförändringar och Stenåldersbosättning i det Baltiska området. Helsingfors, 1926

Ссылка на статью:

Земляков Б.Ф. Доисторический человек Северо-Западной области в связи с ее геологией в послеледниковое время // Доклады Академии Наук, 1928. сер. А. № 5. С. 85-90.