Интерес к Мерчисон-фиорду обусловлен целым рядом причин. Одной из главных из них является та, что в заливе располагались самые северные памятники русских поморов. Уже этот факт относит их к разряду уникальных. То же касается и четвертичных отложений. Это связано с труднодоступностью островов Кроссойя и Руссойя, сложной ледовой обстановкой по сравнению с другими районами архипелага.

Летом 2005 геологами ПМГРЭ были изучены четвертичные осадки и геоморфологическое строение острова Кроссойя. Здесь был составлен разрез четвертичных отложений в береговом обрыве на южном побережье острова (рис.1). Разрез двучленный. Нижняя часть состоит из толщи тилла, представленным розовато-коричневыми алевритами с включением валунов, гравия и гальки. Кластический материал несортирован и неориентирован. В осадках обнаружены мелкие неопределимые обломки раковин. Контакт с вышележащими осадками с многочисленными карманами заполнения. Мощность толщи составляет 1,8 м. Нами эти отложения интерпретированы как ледниково-морские, относящиеся к верхнему звену неоплейстоцена. Верхняя часть разреза сложена прибрежно-морскими сериями песков, гравийников и галечников, в кровле которых залегает пачка пляжевых валунников. Мощность морских осадков варьирует от 3 до 6,2 м. Из этой толщи, с высоты 4,3 м над уровнем моря, отобраны раковины Mya truncata (Linne). Радиоуглеродный возраст этого образца составил 9 080±100 лет, а календарный 10 250±140 лет [1]. Эта датировка фиксирует начало морского голоценового осадконакопления.

В геоморфологическом плане остров Кроссойя представляет собой террасированную равнину с максимальной абсолютной отметкой 22 м (место расположения креста). Наиболее четко прослеживаются следующие морские уровни: 1-2 м, 5-6 м, 10-12 м, 18 м и 20-22 м.

Датировка из четвертичных отложений этого острова относится к образцу, отобранному в 0,7 км западнее составленного разреза по побережью. Материалом для датирования служил фрагмент ребра кита, который находился на площадке морской террасы уровня 6 м в области тылового шва. Радиоуглеродный возраст этого образца составил 6 540±90 лет, календарный - 7 440±90 лет [1] .

Таким образом, полученные 14С датировки, наряду с ранее опубликованными, а также изучение четвертичных отложений вносят новую информацию о формировании и возрасте береговых линий, истории формирования четвертичных осадков в неоплейстоцене-голоцене и характере новейших тектонических движений в одном из самых труднодоступных районов Шпицбергена – Северо-Восточной Земле.

Поморские памятники на островах в Мерчисон-фиорде (Murchisonfjorden), расположенные у западного берега Северо-Восточной Земли, являются самыми северными (80° N) археологическими комплексами. По имеющимся источникам это Северный Русский остров (Nordre Russøya), остров Кроссойя (Krossøya) и Большой Русский остров (Søre Russøya). Правда, на карте 1898 г., составленной исследователем этих островов шведским геологом Вильгельмом Карлхейм-Гюлленшельдом, остров Кроссойя фигурирует как остров Иттерен (Ytteren).

В южной части острова Кроссойя на возвышенном месте шведы нашли и сфотографировали восьмиконечный русский православный крест высотой 5.5-6.0 метров, у которого самая нижняя перекладина не сохранилась, но для неё имелся косой паз. Основная вертикальная часть креста была сделана из «прибитого к берегу ствола дерева» диаметром около 40 см, основание которого было закрепленной солидной каменной кладкой. Круглый ствол дерева возвышался над крепидой примерно на 60-70 см, а затем переходил в аккуратно затесанный вертикальный брус, к которому крепились поперечные доски. На них читалась сокращенная надпись на церковно-славянском языке, дословно переводимая как «ИИСУС НАЗАРЕЙ ЦАРЬ ИУДЕЙСКИЙ» и «ИИСУС ХРИСТОС СЫН БОЖИЙ». На этом острове, как отмечал Карлхейм-Гюлленшельд, «какие-либо остатки жилищ отсутствовали». В нижней части вертикальной стойки зафиксированы значительно более поздние надписи и аббревиатуры, сделанные латинскими буквами и принадлежавшие, вероятно, норвежским промысловикам или туристам. Шведский исследователь о них ничего не пишет, следовательно, они могли появиться не ранее начала XX столетия. Датируется крест второй половиной XVIII-первой третью XIX вв.

Первую информацию об этом кресте дал в своих записках Н.А.Э. Норденшельд, посетивший остров в 1861 г. в составе экспедиции Отто Торреля. После Карлхейм-Гюлленшельда канадский учёный Вестон Блейк в 1957 и 1958 г. побывал в Мерчисон-фиорде в составе шведской гляциологической экспедиции и сфотографировал крест [2]. В 2000 г. швед У. Урокберг посетил Северный Русский остров, на котором произвел мониторинг русского становища, раскопанного в 1898 г. Последний снимок креста на Кроссойя был сделан одним из авторов в 2005 г. И если его сравнить с фотографией В. Карлхейм-Гюлленшельда 1898 г. [3], то следует заметить, что массивная кладка в основании креста не претерпела существенных изменений, а тем более разрушений, да и сам крест через 100 с лишним лет оказался вполне в хорошем состоянии, разве что надписи стали менее отчетливыми.

Крест на Кроссойя, скорее всего, мог выполнять несколько функций. В первую очередь это был поклонный крест и в то же время - навигационный, но он также мог быть и межевым, т.е. служить в качестве заявочного столба на промысловую территорию. Кроме того не исключено, что под каменной закладкой в основании креста, которая не разбиралась, может находиться погребение или погребения. На Шпицбергене вторичные захоронения в основании больших крестов, как правило, в виде отдельных черепов, не редкость. В качестве примера можно привести захоронения 10 черепов в основании креста на поселении Скольтнесет; находки нескольких черепов обнаружены у подножия крестов на якорной стоянке «София» в Вуд-фиорде (Лифдебей) и в Беттибукте в Стур-фиорде.

После острова Кроссойя В. Карлхейм-Гюлленшельд отправился на остров Большой Русский, где поставил свой лагерь на месте стоявшего там некогда крупного русского поселения, состоявшего из множества изб и большого креста, которые, к моменту прибытия на остров шведов, разобрали промысловики - вероятно, норвежские. По словам шкипера Педерсена «русские жили здесь в течение 36 лет, причем раньше русские суда могли заходить прямо в лагуну, но в 1898 г. шведская лодка при малой воде часто садилась на мель» [3].

Покинув Большой Русский остров, шведы направились на Северный Русский, на поморском становище которого произвели довольно масштабные раскопки. В 200 метрах от двухчастной избы стоял высокий 5-метровый крест. Надписи на нем не было (возможно, не сохранилась), но в нижней части основной вертикальной стойки была процарапана цифра 1798, вероятно, не связанная с создателями самого креста, т.е. поморами, но косвенно указывающая на то, что крест (да и поселение) воздвигнут здесь раньше этой даты. Другой, разрушенный, крест стоял на высокой скале недалеко от избы. Его вертикальная стойка на высоту от 3 до 4 метров была исцарапана медвежьими когтями. Поперечные доски креста не сохранились. Во время раскопок Карлхейм-Гюлленшельд старался определить конструктивные особенности русского жилища, сделав

немало интересных наблюдений. В пределах поморского дома и вне его была выявлена сравнительно богатая коллекция индивидуальных находок, массового керамического материала, предметов духовной культуры и т.п. Можно без преувеличения сказать, что в Мерчисон-фиорде он проводил своего рода спасательные раскопки и при этом отмечал следы вандализма на памятнике. Посетивший в 2000 г. Северный Русский остров швед Урбан Уорберг и сфотографировавший крест и становище, также обратил внимание на следы варварских разрушений на становище [4].

Поселение в Мерчисон-фиорде не представляло собой крупного для многолетнего обитания становища, как например, Трюгхамна, Хабенихтбукта, Руссекейла и др., широко распространившиеся по Шпицбергену в XVIII в. Но это было вполне добротное сезонное становище, на которое с материка промысловики отправлялись в июне, а возвращались в августе. Именно об островах Кроссойя и Руссойя, скорее всего, шла речь при расспросах поморов, официально сообщавших, что «самый отдаленнейший к северу пункт, которого они достигали, есть небольшой островок, лежащий на северо-востоке, куда они переправляются иногда из Милой гавани на маленьких ботах», причем некоторые из промышленников посещали и рядом расположенную Северо-Восточную Землю [5].

Если острова в Мерчисон-фиорде, формировавшиеся в четвертичный период, являются одними из самых отдаленнейших на архипелаге, то расположенные на них археологические комплексы должны считаться самыми северными поморскими (да и не только поморскими) памятниками в Арктике. Геологические и археологические исследования, безусловно, дополняют друг друга, поэтому дальнейшее их продолжение представляется довольно перспективным в деле более детального изучения памятников Мерчисон-фиорда.

Работа выполнена при финансовой поддержке Правительства Российской Федерации (грант N 11. G 34.10025).

Литература:

1. Шарин В.В., Арсланов Х.А. Новые радиоуглеродные датировки морских террас Северо-Восточной Земли (архипелаг Шпицберген) // Вестник СПбГУ. Сер. 7. 2011. Вып. 2. С. 129-134.

2. Blake W. Russian settlement and rise in Nordaustlandet, Spitsbergen. //Journal of the Arctic Institute of North America. 1961. Volume 14, no 2. pp. 101-111.

3. Starkov V. The first archaelogical excavations in the Spitsbergen archipelago. M. 2011. «Taus». p. 40.

4. Wråkberg U. In the days of pioneers and amateurs. //Spitsbergen in the history research works. Moscow. 2006. p. 75.

5. Допросы русских промышленников о Шпицбергене // Дух журналов. 1818. № 21. стр. 636-637.

Ссылка на статью:

Шарин В.В., Державин В.Л. Острова Кроссойя и Руссойя - геологические и археологические памятники Шпицбергена // Геоморфологические процессы и геоархеология: от ландшафтной археологии к археотуризму. Материалы Международной конференции. Москва-Смоленск, Россия, 20-24 августа 2012 г. Москва-Смоленск: «Универсум», 2012. C. 251-255.